Каро Кинг - Убить Рыбку Джонса

Вспомнив истошные вопли Ханута, Гримшо осознал, что Тан, будучи демоном поважнее, наверняка имел малоприятную встречу с Всадниками. Он с беспокойством прижал уши к голове.

— Отличный у меня сегодня денек был! — затараторил он, меняя тему разговора. — Дом взорвал! Это было что-то!

Стоя на краю пропасти, Тан вновь направил взгляд в серое пространство, его высокая черная фигура возвышалась на фоне бесцветного неба. Молчание демона не означало, что он не слушал, и Гримшо продолжил и рассказал, а кое-где изобразил, как было дело с Маршей, не забыв о звуковых эффектах. Он немного снизил градус, когда докладывал об этом Лампвику, потому что не хотел делиться прекрасным моментом Бабаха с тем, кого не любил. А Таном он восхищался, так что ему он рассказал все.

Закончив рассказ, Гримшо устроился на земле и стал ждать ответа друга. Хотя в Реальном Мире было совсем раннее утро и еще не рассвело, в Лимбе свет никогда не становился какого-то другого цвета, кроме серого, как в пасмурный день. Следовательно, Гримшо мог различить всю гору, расстилавшуюся перед ним. Она была полностью голая. Повсюду виднелись однообразные серые скалы, одни выше, чем другие, они тянулись вдаль, пока различал глаз. Единственным элементом, вносящим хоть какое-то разнообразие, был холм справа от демона.

Гримшо почесал за ухом. Он заглянул в пропасть, от высоты кружилась голова. Гора уходила все ниже и ниже, пока не встречалась с каменным выступом скалы, после которого все так же устремлялась вниз, больше не сталкиваясь ни с какими препятствиями.

Сказать по правде, Гримшо был обескуражен. Он не мог взять в толк, что имел в виду Всадник, когда сказал, что здесь Тан чувствует свое могущество. Разве Тан не был и без того достаточно всесилен? Неужели он нуждался в подобного рода картинах распростертого у его ног мира?

Не говоря уже о том, что на такой высоте много не увидишь — весь вид ограничивался отвесной стеной горы, которая росла вниз. Так как они находились в Лимбе, даже облаков здесь не было. Гримшо задрал голову и посмотрел, есть ли что-нибудь наверху. Ничего. Серое лимбовское небо повисло без движения.

Демон зевнул и почесал за ухом. Он догадался пофантазировать, как гора выглядит в Реальном Мире. Он задумался, что имел в виду Всадник, когда пожалел, что Тан никогда не смотрел по ту сторону. По ту сторону чего?

Тан шевельнулся. Он поднял голову, расправил руки и залился смехом. Его распростертые руки, скрытые под свободным плащом, напоминали широкие крылья летучей мыши.

— Да! БАБАААААХ! — В отличие от неприятно мягкого голоса Гримшо, голос Тана был чистый и глубокий, как у колокола. Такого колокола, который звенит, когда кто-нибудь умирает.

— Человечество, сожженное и сморщенное ужасной мощью ОГНЯ!

— Как бы… да, — пробубнил Гримшо.

— Бегущее, орущее, просящее, молящее… — Тан опустил голову и сложил руки. Он стоял молчаливый, полный дум. — Хорошо поработал, мелкий.

— Этого ничего не было. Беганья и воплей то есть.

— Скольких ты убил?

— Только одного. — Гримшо посмотрел в замешательстве. — Следующего по списку.

Тан устремил на демона леденящий взгляд:

— И только? Ты вызвал взрыв и убил только ОДНОГО человека?

Гримшо кивнул, прижав уши к голове. Он смущенно взмахнул хвостом, хотя не понимал, чего он должен стыдиться.

— Какая глупая трата БАБАХА! — вздохнул Тан и снова стал созерцать массивы скал и почву далеко внизу. — И все же, это лучше, чем овца. Должен признать, ножи меня заинтересовали. Люблю хорошую сцену с кровью. Об этом тоже расскажешь.

— Все же… — озабоченно сказал Гримшо, возвращаясь к взрыву. — Не мог же я всю Литанию разом убить? Так неправильно. Нужно разбираться с каждым по очереди. Так более… зловеще.

— Разумеется! Убираешь одного за другим, так принято. Но не обязательно ограничиваться людьми в Литании. Можно и других убивать. Их, кажется, Невинными Свидетелями зовут. Приобщай к делу столько Невинных Свидетелей, сколько пожелаешь. Особенно при хорошем БАБАХЕ. Он затем и нужен. Катастрофа. Несчастье. Разрушение. Одной смертью катастрофы не устроишь! Я как-то на Страдальца чуму навел, ну, на всю его семью на самом деле, и еще сотни людей заодно уморил! К тому времени, когда я покончил с ними, их ненаглядный город превратился в морг.

Гримшо был совершенно подавлен.

— Но ты был на верном пути, — добавил Тан добродушно.

— Я не знал, что так можно.

— Можно, конечно! Люди будто для этого созданы. Кровь, крики, безумие, страшная смерть. Поэтому они такие хрупкие, такие непрочные. Такие… такие… заманчиво беззащитные.

В который раз Гримшо попытался вообразить, как это — самому накликать Смерть на Страдальца, лично, а не через какую-то глупую цепь событий. Он поежился. На фоне этого Бабах казался незначительным, но при мысли о личном вызове Смерти к такой, как Сьюзан Джонс, что-то внутри него неприятно екнуло.

— Я вот думаю… — вдруг вырвалось у него еще до того, как он подумал сказать это вслух.

— Хмм?

— Мы обязательно должны убивать всех в списке? Ну, то есть даже благородных? — Хотя Гримшо имел в виду Сьюзан Джонс, он подумал, что Джон Фигг тоже был благородного склада, и предсмертные слова Марши заслужили ей формулировку «Умерла храбро!» в блокноте демона. Но для них было слишком поздно. Сьюзан была еще жива, хотя уже ненадолго. Вскоре она увидит, как умрет ее единственный сын, и тогда Гримшо придется лишить ее единственного, что у нее осталось, — ее жизни. Подсознательно это его беспокоило. Мысль об этом вызывала досаду.

— Благородных?

— Ну да. Храбрых. С достоинством смотрящих в лицо несчастью. Всякое такое.

Хотя Гримшо не видел выражения лица Тана, скрытого капюшоном, молчание друга можно было воспринять только как озадаченную пустоту.

— Раз мы можем убивать людей не из списка, тогда, наверное, мы можем не убивать людей из списка?

— Не понимаю тебя, мелкий.

Гримшо нетерпеливо взмахнул хвостом, стремясь донести свою мысль до Тана, но не зная как.

— Ну, понимаешь. Выбирать…

— Выбирать? Нечего нам выбирать! — Глубокий голос Тана звучал возмущенно. — Мы — Проклятие! Не нам решать, кому из Литании жить, а кому умереть! Или смерть всему, или ничего!

— Прости!

На мгновение повисла тишина. Тан обратил взор на склон горы. Гримшо наблюдал за ним, нервно ерзая, затем переключил внимание на пейзаж. Лишь потому, что можно было посмотреть и туда, он еще раз задрал голову. На этот раз у него глаза на лоб полезли от удивления. Он пристально всматривался, стараясь понять, что именно видит.

Небо в Лимбе всегда было серым, кроме тех случаев, когда поблизости были Всадники. По большому счету, ничего не изменилось. Оно было по-прежнему серым. Но у демона внезапно появилось ощущение, будто он почти может видеть сквозь него! Будто с другой стороны неба что-то светилось. Он знал, что в Лимбе нет солнца, так же как не было луны, звезд и созвездий. Но он будто постигал свет наподобие солнечного, только всепроникающий и не обжигающий. Это был теплый и мягкий свет, и при этом яркий, достаточно яркий, чтобы освещать все вокруг. Это был свет самого солнечного дня, и его созерцание отозвалось у Гримшо тупой болью где-то глубоко внутри.