Андрей Кедрин - Художники смерти

Через несколько минут, когда мир приобрел, наконец, очертания, я поднялась и ушла на турбазу. Утром мне рассказали, что в доме отдыха произошло несчастье — один из пьяных гостей упал со склона, потерял сознание, и замерз в снегу.

— Это был тот самый…? — Обруч давил все сильнее, голова просто раскалывалась. На смену легкой дурноте пришла тошнота, стоявшая в горле. Организм уже не просто сигнализировал об опасности — он просил помощи, надеясь стряхнуть путы, которые набрасывала собеседница. Что же, если это и сумасшедшая, но она явно владела азами гипноза и успешно их применяла для своих целей. Сейчас ее объектом стал я — иначе нельзя объяснить мои ощущения. Подсознание включило все защитные системы, чтобы противостоять вторжению, но напор был явно сильнее, чем я мог бы выдержать.

Стол начал раскачиваться перед глазами — я закусил губу, силясь противостоять ее атаке, и немного пришел в себя. Правая рука скользнула вниз, на пояс, туда, где на расстоянии ладони от пряжки жил маленький складной кинжал. Детище американских дизайнеров — «гражданская» копия боевого оружия была менее практичной, чем «Горная лавина», которой щелкала собеседница, но имела лезвие на дюйм длиннее, и могла оказаться более удобной для рукопашной схватки. Обоюдоострый клинок в сложенном виде полностью прятался в рукояти — это делало его безопасным в ношении. Открывался кинжал при помощи маленького шпенька в основании лезвия.

Я втянул рукоятку в кулак, чувствуя, как жесткий пластик приятно холодит кожу, царапая выступами. Почти сразу стало легче дышать, и утихла боль в голове. Под прикрытием стола я перехватил кинжал, большой палец уперся в выступ, готовясь освободить лезвие. Собеседница откинулась назад, словно заново изучая меня. На губах появилась улыбка — теперь уже не хищницы, а просто красивой девушки. Правая рука на секунду задержалась в воздухе, потом ее нож исчез за поясом. Я осторожно вздохнул и проделал то же самое.

— Что это было? — Она пожала плечами и придвинула к себе блюдце с пирожными. Потом отправила официантку за очередной порцией кофе. Осторожно отлепив вишенку с белоснежной сливочной пирамидки, она отправила ее в рот, и лишь потом ответила.

— Ты же сам почувствовал… Сложно это, наверное — не знать, а лишь только жить догадками? Постоянно сомневаться, что происходит — несварение у тебя или порчу навели? Тяжело принимать все религии и атеизм одновременно, и невозможно поселить их в собственном разуме. Ты пытаешься объяснить все явления с помощью имеющихся у тебя знаний по физике, биологии и парапсихологии? Но при этом веришь и в то, что существует нечто неописуемое?

— Ты про магию говоришь? Но пока что в твоем рассказе все более-менее объяснимо. — Я осторожно коснулся кинжала. — Но зачем было меня обрабатывать?

— Как минимум, одна весомая причина для этого есть. Мне хотелось узнать, кто ты — жертва или союзник. Когда мы вошли сюда, я не знала этого. Сейчас — знаю. Если хочешь, я помогу тебе… как однажды помогли мне.

— Если мне удастся, наконец, выйти в астрал, я буду рад встретиться с тобой там и научиться использовать свою силу. Но ты рассказала лишь о первом годе своей жизни в новом облике. Думаю, что впереди еще немало интересного…

Дождь закончился. Летняя жара тоже. Солнце спряталось за домами и уже не обжигало, как утром. Мы медленно шли по улице, среди толпы, спешащей по своим делам… День заканчивался, и народ, в большинстве своем, спешил домой, а может, и за город, ища сомнительную радость от купания в мелких речушках, которыми эти места буквально пронизаны. Ольга молчала — толи давая мне возможность обдумать услышанное, толи ждала вопросов. Между ее посвящением и сегодняшним днем было несколько лет — чем они наполнены, ночными охотами или дневными переживаниями? Я не мог понять, как относиться к поступкам этой девушки. Общепринятая мораль и рассудок кричали мне, что все это — просто немыслимо, что нужно бежать от сумасшедшей, или звать на помощь. Но одновременно я чувствовал, что нисколько не жалею тех, кто стал ее жертвами, более того, два описанных случая показывали, что эти люди сами искали приключений. И нашли, пусть не совсем то, на что рассчитывали. Словом, как в старой пословице: «Виноват волк, что корову съел, виновата корова, что в лес зашла».

— Твоя вторая охота на человека… ты сильно изменилась после нее?

— Да. Если прежде были сомнения в собственном рассудке, то, как объект повел себя, показало, что я получила новую силу. После того случая я стала замечать, что могу воздействовать на людей — это можно называть гипнозом. Я изменяла степень и стиль — мне уступали место в автобусе, ставили пятерки на экзамене, отдавали деньги… да, и такое случалось — в магазинах, например. Стоило немного поговорить с человеком, и он сам доставал кошелек, передавал всю наличность. При этом окружающие думали, что мы хорошие знакомые. Так я собирала на карманные расходы. Сильно шиковать, как понимаешь, не стоило, да и не хотелось.

Манипулирование окружающими стало моим главным развлечением в остаток зимы, весну и начало лета. Я без проблем окончила школу и уехала в краевой центр, поступать в университет. Поначалу я собиралась вплотную заняться психологией, чтобы изучить себя саму, но потом решила — для того, чтобы работать на компьютере, не нужно знать его устройство, достаточно уметь им пользоваться. Тоже самое и с моими способностями. Лучшее применение им можно найти в управленческой работе, но я решила заняться менее прибыльным делом — антропологией.

Деньги меня интересовали мало — хотелось всего лишь жить в достатке. Для этого хватало еженедельных «бесед» с презентабельными покупателями в крупных магазинах. Этим же летом я нашла работу в ювелирном отделе — основной задачей здесь было улыбаться клиентам. По выходным, пока не начались занятия в университете, я садилась на велосипед и уезжала из мегаполиса в какой-нибудь из маленьких городков.

Два часа кручения педалей — и вместо автомобильного шума деревенские звуки. Знаешь, кажется, что такие места созданы по одному образцу. Дело не в архитектуре — постройки, действительно, разные. Сам дух там не городской, и не сельский, некая смесь выхлопного газа с васильковым ароматом, ключевой воды с пепси. Мне это не по нраву, но надолго там я никогда не задерживалась.

Обычно велосипед оставался в какой-нибудь заброшенной рощице, а сама я некоторое время просто гуляла по городу. Вечером шла в самое богатое кафе или клубу — словом, туда, где больше народа и громче музыка. Шла на охоту. Происходило все примерно также, как и в первый раз, только обстановка менялась. Например, в…, впрочем, не буду говорить, где именно, так вот, там я села в машину и позволила увезти себя подальше — наши желания с водителем до этого момента совпадали. Он ведь не знал, что именно в том, заброшенном парке, я оставила свой двухколесный транспорт. На этот раз мне удалось подстроиться еще быстрее — когда машина остановилась, осталось только провести рукой… Может, от того, что прошло более полугода после первой охоты, или мне так показалось, но приходила в себя я дольше, с трудом вырываясь из теплых волн, перекатывавшихся по всему телу… Автомобиль вместе с водителем я направила в овраг, где машина загорелась. Через две недели подобная авария произошла в другом городе. Вряд ли это кого-либо удивило.