Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник)

– Мне так совсем не кажется.

Йофрид посмотрела на Харальда так жалобно, что у него сжалось сердце. Захотелось прижать девушку к себе, погладить по голове, словно малое дитя. Но он сдержался. Сказал лишь:

– Я предложил ему воспользоваться магией, но наш хозяин очень гордо отказался. Все же мне думается, что может случиться всякое. Пойдем вниз и подумаем, что можно будет сделать, если судно начнет тонуть.

Они спустились по лестнице и вскоре сидели в своей каморке, на толстых коврах, заменявших офирцам стулья и кровати одновременно. Ту мебель, которую Харальд видел во время первого посещения корабля, гостеприимный хозяин специально подготовил для тирских купцов.

Тут было невыносимо душно. Запах смоленых досок и пыльных тканей, ставший обыденным за дни путешествия, вдруг показался горчащим ядом, вливающимся в рот при каждом вдохе.

Они уселись друг напротив друга.

– Тебе придется иметь дело со стихиями Воды и Воздуха, – начал Харальд, внимательно глядя на ученицу. – Причем со стихиями в необузданном, диком состоянии. Поскольку к тебе обратятся только в случае крайней нужды, то необходимо будет в очень короткое время успокоить море и ветер, чтобы не допустить разрушения корабля. Так что заклинание должно быть не очень сложным и легко выполнимым.

– Я думаю, можно сделать следующее… – Йофрид зашуршала, извлекая из сумки кусок пергамента и перо с чернильницей. – Возьмем обычную форму Связывания, добавим вот это…

Перо задвигалось, нанося на желтоватую поверхность черные кляксы букв Истинного Алфавита, знаков Стихий и прочего, что необходимо для составления заклинаний.

Когда она закончила рисовать, корабль вдруг вздрогнул, словно налетел на что-то. Послышался треск, сверху донеслись крики и сильный шум текущей воды, будто на палубу обрушился невиданной силы ливень.

Только тут Харальд обратил внимание на неумолчный рев и с тревогой понял, что это голос усилившегося ветра.

Корабль качало непрерывно, грохот волн мешал слышать собеседника, но они все же ухитрились закончить разговор. Харальд внес несколько поправок и заставил ученицу запомнить получившийся магический рисунок. Вряд ли на мокрой палубе будет возможность воспользоваться пергаментом.

Что-то тяжелое обрушивалось на судно раз за разом, словно с ним играл великан, легко шлепая по носу ладонью. Трещали доски и балки, с гребной палубы слышались стоны и крики. Рабы – гребцы, прикованные к скамьям прочными цепями, не желали умирать.

Последовал особенно мощный удар. На мгновение корабль встал почти вертикально. Харальд полетел к стене, ударился головой. Перед глазами замелькали искры, но сознания не потерял. Успел заметить, как Йофрид ловко распласталась на полу, удерживаясь руками.

Харальд принялся щупать пострадавшее место и обнаружил набухающую шишку. Не успел как следует выругаться, как занавес, закрывавший вход, отлетел в сторону, и в каморку шагнул Нбоге. На голове его не было тюрбана, выбритый наголо череп и лицо блестели, словно офирец искупался. Одежда его тоже была мокрой, а в темных глазах металось смятение.

– Не знаю, что делать, – сказал он, прислонившись к стене. Грудь купца тяжело вздымалась, в ней что-то противно клокотало. – Я в море пятнадцать лет, но никогда не видел такого шторма!

Взгляд его обратился к Йофрид.

– Правда, что ты умеешь управляться со стихиями? – спросил хозяин корабля.

Девушка спокойно выдержала испытующий взгляд офирца.

– Правда! – резко сказала она. Нбоге замер, на лице его отразилась внутренняя борьба.

– Я не могу! – сказал он, вскидывая к лицу сжатые в кулаки ладони. – Не могу допустить, чтобы корабль погиб! Но еще пара таких волн, и от него останутся только щепки!

Он замолчал, на скулах набухли желваки. В глазах была мука. Когда офирец заговорил вновь, голос его звучал глухо.

– Да, магия противна Судьбе, так говорят у нас, – произнес он, почти с ненавистью глядя на Йофрид. – Но я не знаю, видит Судьба, другого способа спастись! Пойдемте!

Приняв решение, он более не выглядел неуверенным или испуганным. Лицо его вновь стало властным, истинным ликом хозяина судна, которому подчиняются десятки людей и который часто встречается с живущей в море смертью.

Харальд поспешно поднялся, вслед за ученицей шагнул к выходу. Когда оказались на гребной палубе, Нбоге повернулся к ним.

– Возьмите веревки, – сказал он, указывая за лестницу, где клубком змей свернулись обрезки такелажа. – Когда окажетесь на палубе, вам придется привязаться. А я пока сменю рулевого, чтобы никто не видел, что мы воспользовались колдовством.

Он приоткрыл крышку, плотно закрывавшую отверстие над лестницей. Оттуда потекла вода, словно корабль уже затонул.

Крышка с треском захлопнулась, они остались вдвоем.

– Держи, он тебе сегодня пригодится, – сказал Харальд, снимая с шеи нож из небесного металла.

Едва успели обвязаться веревками, как крышка вновь открылась, и по лестнице скатился человек. Он был сырым, словно утонувшая крыса, а дышал так тяжело, точно пробежал несколько верст по жаре.

– Вперед, – сказал Харальд и первым полез наверх. Перекладины были мокрыми, ноги и руки соскальзывали, а открыть тяжелую крышку, стоя на ненадежной опоре, оказалось очень непросто.

Напрягшись, Харальд наконец заставил тяжелые доски оторваться от палубы. Поспешно выбрался наружу. Ветер принялся дергать за одежду, влез нахальной пятерней в волосы, уши заложило от свиста и грохота. Не обращая на это внимания, Харальд помог выбраться Йофрид, плотно прикрыл крышку.

Только после этого огляделся.

Палуба выглядела непривычно голой. От толстенного ствола мачты остался пенек с расщепленной верхушкой. А вокруг корабля царил шторм. Бродили безумными чудовищами громадные серые волны. Совсем низко нависло небо, покрытое черными клочьями стремительно несущихся облаков. Оттуда сыпался мелкий противный дождь.

Ветер на мгновение стих, и тут же с кормы донесся крик.

Там, вцепившись в руль, скорчился Нбоге. Он что-то вопил и показывал руками на остаток мачты.

Харальд поспешно ухватил концы веревок, своей и Йофрид, и бегом, насколько позволяла качающаяся палуба, направился туда. Сапоги скользили, но он успешно добрался и принялся закреплять веревки.

Привязал Йофрид, а когда занялся собой, то с ужасом увидел, что волна, больше всех предыдущих, идет прямо на корабль. Сердцевина ее была черной, а наверху, на зеленоватом гребне, виднелась оторочка из белой пены. Надвигаясь, она грозно рокотала.

Замерзшие пальцы отказывались гнуться, а веревка неожиданно заупрямилась, не желая сворачиваться в узлы. Харальд ощутил, как его охватывает паника. Если не привязаться, то огромный водяной язык просто слизнет его с палубы!