Нюрра - Подарок для Повелителя (1-3)

— У меня к тебе один только вопрос. Ты передал мое послание Кирриэлю лично в руки?

Невольно напрягся, что не могло укрыться от лорда Дайанира — он сильно сжал мое плечо, будто пытаясь удержать. Вопрос только от чего?

— Нет, я отдал письмо слуге. Он клятвенно обещал передать его Кирриэлю. — Лорд Дайанир наконец оставил в покое мое плечо и отошел к противоположному креслу. Лорд Рихаард тем временем пояснил. — Меня срочно вызвали. Младшие в закрытую лабораторию залезли.

— Кто?

— Близнецы. — Я вздрогнул. Неугомонную парочку в этом доме любили все без исключения. Дальше лорды общались мысленно, и мне оставалось только надеяться, что дети несильно пострадали. И что лорд все же поверит, что письма я не получал, а значит, и о совете знать не мог. Через четверть часа они наконец вспомнили, что не одни. — Мой лорд, Кирриэль письмо не получил, я правильно понимаю?

Краем глаза отметил, что Лорд Дайанир кивнул. Поверил?

— Ладно, жду младших, когда окончательно поправятся. — Все же без травм не обошлось, но… главное, что живы. — Я сам назначу им наказание. С Кирриэлем потом уладите это недоразумение.

— Как скажете, мой лорд.

Отпустив младшего лорда, глава рода все-таки сел, едва заметно покачал головой и неожиданно сказал:

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Нас прервали, и… я все еще жду ответа.

Недоуменно посмотрел на него. Но… разве только что лорд не выяснил, что моей вины в том, что я пропустил собрание, нет? Или, однажды огласив приговор, лорд не станет пересматривать своего решения? Посмотрел в спокойные глаза сидящего напротив лорда…

— Лучше бы Вы меня убили, чем такие вопросы… — горло сжало спазмом, а когда я наконец смог вдохнуть, лорд Дайанир уже стоял, склонившись надо мной, и держал меня за руку.

— Кирр, — холодная рука легла мне на лоб. — Тебе плохо?

Нервное напряжение глухой болью билось в виски. Тиррелинир, хоть моя вина перед ним неизмеримо больше, выгонять не стал! Я бы принял любое наказание, но раз меня больше не хотят видеть в роду, так бы сразу и сказали — смирюсь со временем. Но зачем издеваться?

Повелитель.

Все-таки серые… Каюсь, испытал что-то вроде разочарования, когда Иллирэн, наконец, поднял на меня глаза и я наконец убедился, что вчера мне все же почудилось. Может, я слегка переутомился, но… готов поклясться, что вчера за мной настороженно следили глаза темно-синего цвета. В какой-то момент мне и вовсе привиделось, что глаза брата слегка позеленели, но стоило мне на мгновение отвернуться, как они вновь отливали синевой. Решил бы, что подменили, но где бы гипотетические подменщики взяли такого второго? Такого бестолкового, создающего проблемы на пустом месте и такого… Ну вот опять!

— Повелитель, я… — Иллирэн опустил безжизненно серые глаза и чуть слышно признался, — я книгу испортил. Я знаю, что обещал аккуратно… Я не хотел.

Угол, протягиваемой мне книги, действительно был изрядно выпачкан в чернилах, а тисненое название прочитать больше не представлялось возможным. Взял книгу, пролистал, "оценивая ущерб". Несколько пятен причудливой формы на титульном листе, в которых при некотором допущении можно было опознать следы какого-то некрупного зверя… Задумчиво посмотрел на застывшего брата: просто воплощение вины и раскаяния! Интересно, долго он собирается изводить меня демонстративным подчинением и смирением? Вчерашнего вечера ему, значит, было мало. Но формально придраться, конечно, не к чему, а давать лишний повод для обид… — нет уж, увольте! А потому я как можно спокойней сказал:

— Раз не хотел, значит, ничего страшного: несколько часов работы для хранителя Мийориля и…

— Но Сариэл сказал… — перебил меня брат, потом словно опомнившись, он опустил взгляд. — Простите.

Я думал, что вчера был зол на Иллирэна. О, нет, я ошибался. Вчера я не злился. Так… был немного раздосадован. Нет, он совершенно точно делает это нарочно. Я был готов к истерикам, понял бы, если бы брат после ночных признаний замкнулся, отказался разговаривать, но такого изощренного издевательства я от него не ожидал. Возможно, нужно было сразу поставить его на место, потому что он уже явно перегибает палку: ведет себя так, будто я его не братом сделал, а рабом. Хотя чего я собственно хотел? Что он как ни в чем не бывало, словно и не было этого страшного полугода, будет считать меня братом? Было бы глупо на это рассчитывать.

— Сариэл — боевой маг, и его забота — тебя охранять, а не с книжками возиться. Ты уже ужинал?

— Нет, я Вас ждал.

Если бы брат сказал то же самое, но не со столь скорбным выражением лица, я бы, наверное, обрадовался. А так… Для него это всего лишь еще один повод подчеркнуть свое зависимое положение. Зачем тогда звал, если видеть меня по-прежнему не хочет?

— Так на чем мы вчера остановились?

— Я уже прочитал, что Вы не успели рассказать. — Тут же, словно оправдываясь, он добавил. — Я знаю, Повелитель, у Вас не так много свободного времени, поэтому, если можно конечно, лучше расскажите, что окружающие будут знать о моем прошлом.

Хорошо, что он сам спросил — это давно уже надо было обсудить. Да только, поди разберись, с какой стороны подойти к такому вопросу. Это ж Иллирэн: мало ли что ему не понравится. Упрется рогом, обвинит в том, что я заставляю его отречься от прежней семьи или что-нибудь еще придумает.

— Я хотел приступить к изучению языка, как Вы велели. Но, поскольку я не мог знать, как моей охране объяснили, почему я не владею эльфийским, я не осмелился просить принести мне учебники. — Упорству, с которым Иллирэн гнул свою линию, можно только позавидовать… или посочувствовать тому, на кого это упрямство направлено.

— Я распоряжусь, если тебе так не терпится, будут тебе учебники. Но вообще-то я нашел уже учителя.

Да, Иллирэн говорил предельно вежливо — придраться не к чему — но уже через пять минут беседы желание поколотить его стало навязчивым, поэтому я сосредоточился на жарком, не без некоторой злости насаживая на вилку куски мяса. Повелитель, могу я… Если можно… Бесконечные извинения к месту и не к месту, обращение, конечно же, только на "Вы". Уже десять раз попросил бы обращаться ко мне по имени, если бы не был уверен, что мне опять рассмеются в лицо.

Понять бы еще, что именно так его обидело. Может, жалеет, что рассказал о своем прошлом, а может, злится, что я отношусь к нему почти как к ребенку. Это-то понятно: любой взрослый не потерпел бы свидетеля своей слабости. Но, даже учитывая, что люди взрослеют значительно раньше и для человека, коим Иллирэн и был до недавнего времени, двадцать лет все равно что восемьдесят по нашим меркам, относиться к брату как к взрослому не получается. Не мяукают взрослые на крышах, не истерят по поводу и без повода! А для ребенка у него слишком тяжелое прошлое…