Тимофей Печёрин - Душа неприкаянная

«Сволочь! Хоть бы прервался ненадолго!» — с досадой думал Вилланд, спешно пересекая двор. Добро хоть, что дощатые стены уборной стук топора мало-мальски приглушали.

Но беда, если и приходит одна, то очень-очень редко. И не в этот раз. Охотник только успел освободиться от лишней жидкости, как голос в голове снова напомнил о себе.

— Мы в средневековье? — воскликнул он с какой-то детской непосредственностью.

— Вообще-то, мать твою, мы в сортире, — сквозь зубы процедил Вилланд, — потому что мне, блин, понадобилось отлить. Надеюсь, ты, как сдох, не успел забыть что это такое? А вообще, место называется «трактир». Как там его… а, «Пьяная овца», точно! Сюда люди ходят пожрать, бухнуть и переночевать. Особенно такие бродяги как я. У тебя все?

— Ну… может быть, — голос прозвучал теперь немножко виновато, — хотя нет. Еще скажи, что это за страна, если не сложно. Франция? Германия? Или, тьфу… Бургундия? Ломбардия? Нидерланды?

Названия сыпались на Вилланда, словно зерно из прохудившегося мешка. Причем ни одно из них не было охотнику даже отдаленно знакомо.

— Не… ни то, ни другое, ни третье, — отвечал он, подтягивая штаны и снова выходя во двор, к беспощадному дроворубу, — и вот еще что, Игорь. Помолчи хотя бы, когда другие люди рядом. Ну, чтоб лишних вопросов не вызывать.

Просьбу свою Вилланд озвучил уже шепотом.

— Ладно, — охотно согласился голос, — только другие меня не слышат… наверное. Так что…

— Зато меня слышат все, — отрезал охотник, — а говорить самому с собой… ну, как-то не есть хорошо.

В общем, к разговору вернулись только по возвращении в комнату. Куда Вилланд зашел за вещами. Инициативу в беседе, кстати, проявил на сей раз именно он.

— Если интересно, — начал охотник, немного оттаяв, — то местность эта называется Тергон… владение графа Эльвенского. А страна называется Фьеркронен. Четыре короны. Это потому, что раньше здесь было четыре самостоятельных короля. И в Эльвене был свой король… и в Савьере, и в Остенвинде… который к востоку от нас расположен. А потом правитель Краутхолла их всех завоевал. Лет, кажется, еще двести назад. Земли этим своим раздал… вассалам.

— Известное дело, — словно бы согласился невидимый собеседник, — а за этим… Фьеркроненом — что? Или ты не знаешь?

— Кое-что знаю, — поморщив лоб, припомнил Вилланд, — еще севернее, чем даже Савьер, лежит страна Кальдмунд. Сам я там не бывал, но слышал, там такие варвары живут! Грязные, невежественные. Некоторые даже Хранителя до сих пор не приняли. Так и поклоняются деревянным чушкам.

— Хранителя… — повторил голос, помянув того с кощунственной небрежностью, — ну дела… А на юге что? Или ты не знаешь?

— Море там, — нехотя отвечал охотник, — и еще какая-то страна, жаркая. Только не помню, как называется. Оттуда еще купцы к нам приходят. Караваны гонят с драгоценностями, с тканями красивыми… да с приправами, от которых язык щиплет и срочно заесть-запить хочется. Нехило на них трактирщики наживаются… наверное.

Затем, оглядев маленькую комнату, почти лишенную мебели, он воскликнул хриплым голосом:

— Вот блин! Чем бы горло промочить? А то аж дышать трудно.

— Только не напивайся больше… пожалуйста, — чуть ли не взмолился голос в голове. Вилланд поспешил его успокоить:

— Да не боись. Я ж не маленький. Понимаю, что вчера маху дал. И что лучше не повторять… пока. А то завтра еще хуже будет. И кошеля… гы-гы, можно вообще лишиться. Спасибо, кстати, за его спасение. А сейчас мне бы водички.

Как вскоре выяснилось, хозяином «Пьяной овцы» в пределах трактира был заведен особый закон. Кто хочет утолить жажду — может сделать это бесплатно. Но при условии, что сам достанет желанную воду из колодца. Для себя и не только.

Словно в отместку за данное правило, Вилланд выдул чуть ли не половину от принесенного им ведра. Хотя, может, жажда охотника и впрямь замучила. Холодная колодезная вода освежила голову. И даже настроение подняла. Отчего, придя в воодушевление, Вилланд снова обратился к собеседнику-невидимке. Причем на сей раз не стесняясь присутствия трактирщика.

— Я еще вот чего вспомнил, — молвил он, осененный, — оттуда же… с юга еще и алхимики пришли. Умные такие дядечки, просвещенные. Не в пример всяким колдунам. Хотя, как по мне, один хрен… Разве что чудят еще больше.

— Нет! Не один, — с неожиданной горячностью вступился за южных гостей голос, — я просто забыл сказать… меня ведь как раз алхимик на земле и удержал. С помощью Кристалла Душ. Так что я вот думаю: может, кто-то из них и сейчас мне поможет. К жизни даже вернуться.

— Может и поможет, — осторожно согласился Вилланд.

После чего, уличенный в беседе с самим собой и осознавший это, он поспешил покинуть трактир. По дороге мысленно кляня себя за первую оплошность. За слабость, позволить себе которую мог только здоровый душой человек.

Зря я гадал, откуда явился в наши края Аль-Хашим: из прошлого или из параллельного мира. Одно-то другому, как выяснилось, не мешает.

Вот мир, похожий на Землю и тоже населенный людьми. Которые вынуждены проходить те же стадии развития, что и их сородичи в моем родном мире. Начать с каменных топоров, дубинок и пещер. Затем перейти к земледелию; к обработке металлов и строительству искусственных жилищ. И так далее. Вплоть до космических полетов, компьютеров и расщепления атома.

Так почему бы им на этом пути не создать аналог нашего средневековья европейского образца? Так, в качестве промежуточного достижения. Тем более, если природные условия подходящие. Правда, повадки создателя Кристалла Душ больше отдавали чем-то ближневосточным. Ну да и это объяснимо. Коль алхимики, если верить Вилланду, пришли откуда-то с жаркого юга.

И почему бы лично мне, перенесшись в этот мир, вышеназванное средневековье не застать? Если разумная жизнь… ну, хотя бы зародилась здесь позднее, чем на Земле. Позднее совсем-совсем не намного… по планетарным меркам. Настолько мир и отстал от нас.

Ну да вернемся ко мне. И к тому человеку, что милостиво предоставил мне свое тело в качестве временного приюта. Конечно, вселение мое произошло без его согласия. Но чувством вины я от этого не терзался. И уж тем более не спешил покидать новое вместилище. Если вообще знал, как.

В отличие от самого Вилланда, за психическое его здоровье я вовсе не волновался. И принципиальный эгоизм мертвяка тут ни при чем. Как утверждал некий авторитетный психолог, идеальный шизофреник — это тот, кто даже не подозревает о своем втором «я». И вообще уверен, что с ним все в порядке.

Так вот, согласно данному критерию, мой охотник даже в худшем случае — небезнадежен. Мало того, что сразу заподозрил неладное. Даже невзирая на любовь к выпивке. Но вдобавок позволил себе вести беседы с подозрительным внутренним голосом.