Больной ублюдок - Терминатор

Снейп посмотрел на него презрительным взглядом.

— Следуйте за мной, — бросил он.

Гарри и Рон поплелись вслед за ним через пустой вестибюль, мимо Большого зала, вниз по лестнице, туда, где в подземельях находился снейпов кабинет.

Снейп никогда не нравился Гарри, хотя его было во всех отношениях прикольно доводить — за что, правда, Гриффиндор платил десятками баллов, которые Снейп снимал быстрее, чем фанатки снимают свои лифчики на концерте Rolling Stones. Зато, как выяснилось, у него был до ужаса классный кабинет — темный, мрачный и украшенный множеством банок, в которых плавали разного рода очаровательные мерзости. Гарри подумал, что стоило бы декорировать в том же духе спальню в гриффиндорской башне, и уже стал примерять в уме, в какой угол можно бы повесить паутину, как полет дизайнерской мысли был прерван хозяином кабинета.

— Итак, — сказал он тихо, — Хогвартс-экспресс недостаточно хорош для знаменитого Гарри Поттера и его верного приятеля Уизли? Хотели прибыть с помпой, джентльмены?

Рон и Гарри промолчали — первый потому, что решил оставить неблагодарную работу переговорщика своему приятелю, второй — потому, что засмотрелся на плававшего в большой стеклянной банке двухголового докси.

— Что? — очнулся он. — Да сэр, то есть, нет, сэр, а что это за штука у вас там плавает?

— Молчать! — рявкнул Снейп. — Что вы сделали с машиной? Вас видели магглы!

Он развернул свежий номер «Вечернего Пророка» и сунул его ребятам под нос.

— Технически, — сказал Гарри, — именно мы с ней ничего не делали. А что до магглов — достаточно дать в маггловские газеты опровержение, где написать, что они стали свидетелями съемок нового фильма с Джеки Чаном.

— Молчать! Также я обнаружил, что был нанесен значительный ущерб чрезвычайно ценному экземпляру Дракучей Ивы.

— Это она нам нанесла ущерб, — не удержался Рон.

— К тому же, — добавил Гарри, — вообще-то мы целились в башни-близнецы: Северную и Астрономическую.

— Тихо! — вновь перебил его Снейп. — К сожалению, вопрос о вашем отчислении находится вне моей компетенции, поэтому вам придется подождать здесь, пока я приведу сюда тех, у кого есть эта счастливая возможность.

— Профессор! Подождите! — Гарри вцепился в его длинную черную мантию.

— Что, Поттер, будете меня умолять о снисхождении? — паскудно ухмыльнулся Снейп.

— И в мыслях не было, — удивился Гарри. — Я вообще-то хотел спросить, бывают ли двухголовые клубкопухи?

— Гарри, — сказал Локхарт, — Гарри, Гарри, Гарри…

— Вам так нравится мое имя, что вы готовы произносить его снова и снова? — удивился Поттер.

— Ах, Гарри, — Локхарт лукаво подмигнул ему и погрозил пальцем. — Когда я узнал… это целиком и полностью моя вина. Я готов дать себе пинка…

— Давайте! — выпалил Гарри и добавил, внезапно вспомнив о правилах вежливости, — сэр.

— Прилететь в Хогвартс на машине… я прекрасно понимаю, почему ты это сделал.

Гарри обомлел. Неужели этот хлыщ догадался о его тщательно скрываемых планах по уничтожению всего сущего?

— Жажда известности… как я понимаю тебя, Гарри. Ты попал вместе со мной на первую страницу газеты, и захотел попасть туда снова. Слава ударила тебе в голову, Гарри. Конечно, ты уже немного известен — я имею в виду ту заварушку с Сам-Знаешь-Кем, хотя это совсем не то, что пять раз подряд выиграть премию «Ведьмополитен» за самую обаятельную улыбку, но это только начало — только начало, Гарри.

Когда Локхарт наконец удалился, Гарри долго стоял и изумленно смотрел ему вслед.

— Хорошая самооценка, — сказал он. — Размером с Хогвартс. А я-то думал, что это у меня совсем нет чувства реальности.

В теплице, пока профессор Спраут объясняла правила работы с мандрагорами, Гарри подошел к Рону и Гермионе.

— Что-то неделька не задалась, — сказал он. Рон согласно кивнул, Гермиона посмотрела на них взглядом, в котором явственно читалось: сами виноваты.

— Предлагаю что-нибудь замутить, — продолжил Поттер.

— Если вы еще что-нибудь такое выкинете, вас отчислят, — предупредила Гермиона.

— Мы в курсе, мамочка, — огрызнулся Гарри. — Поэтому будет разумно сохранить анонимность. Я думал о вопиллерах.

— Хочешь послать кому-нибудь вопиллер? — догадался Рон.

— Не кому-нибудь, — усмехнулся Гарри. — Снейпу. За все хорошее. Малфою, как вариант, но это не будет и вполовину так весело.

— Почему-то мне это не нравится, — сказала Гермиона. — И о чем он должен будет…эээ… вопить?

— Ну, тут могут быть варианты, — сказал Гарри. — Например, ты можешь записать на него серию эротических стонов.

— Почему это сразу я? — возмутилась Грейнджер.

— Потому что ты девочка, — резонно ответил Гарри.

— Гарри Поттер, ты шовинистическая свинья! — зашипела побледневшая Гермиона. — Еще одно слово, и я окуну твою безмозглую башку в мешок с драконьим навозом!

— Ладно, ладно, — Гарри поднял руку в примирительном жесте. — Я просто предложил.

Он помолчал секунду, потом сказал, улыбаясь:

— Год назад ты побежала бы жаловаться декану, а теперь вот — навоз… Просто прелесть, как люди меняются.

— Кто расскажет нам, почему мандрагора — очень опасное растение? — спросила профессор Спраут. Рука Гермионы тут же взметнулась вверх, избавив ее от необходимости отвечать на провокационное замечание Поттера.

— Плач мандрагоры смертелен для всякого, кто его услышит, — отбарабанила она.

— Совершенно верно. Пять баллов Гриффиндору.

— Эй, — Гарри легонько пихнул подругу в бок, — Эй!

— Ну что тебе еще? — огрызнулась она.

— Я придумал лучше, — заговорщически прошептал Гарри, кивая в сторону горшков с опасными растениями. — Мы запишем на вопиллер плач мандрагоры!

— Круто, — оценил Рон.

Гермиона была настроена не столь оптимистично.

— Что, неделя прошла зря, если ты никого не убил? — мрачно спросила она.

— О, ну ты же слышала Спраут, — бодро отозвался Гарри, — мандрагоры еще маленькие, никто не умрет. Поваляется в отключке пару часов, подумаешь.

— Не трогай Снейпа, если он выживет, то нас в порошок сотрет, — уныло сказал Рон.

— Ну, я не знаю, меня вот еще Локхарт бесит…

— Оставь. В покое. Учителей! — Гермиона шипела, как сгоревшая сковородка.

— Тогда Малфой, — заикнулся Гарри, но тут прозвучала команда надеть наушники, и они были вынуждены прервать спор.

Через несколько часов, сидя на самой последней парте за баррикадой из локхартовской писанины, Поттер в тоске раздумывал, может ли жизнь быть еще хуже. Быть вновь застигнутым папарацци, да еще и в обнимку с этим пида… метросексуалом! Гарри взял перо и пергамент и начал составлять иллюстрированный список из всех способов казни, которые он знал. Это его успокаивало.