Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)

Очень надеюсь, что он не почувствует присутствия Аурэлиэль. Та небось сидит ни жива ни мертва, боясь дохнуть лишний раз.

– С чего же мне начать… – задумчиво произнес Пазузу, продолжая мерить шагами пол.

– С начала. И прекрати уже мельтешить, как заведенный. Раздражает.

– Ах да, верно, – усмехнулся Пазузу, останавливаясь прямо передо мной. – Я и забыл, что твоя порода в этом отношении схожа с кошками. Не можешь спокойно смотреть на то, что движется. Обязательно потянет схватить и сожрать.

Я ничего не ответил, но внутренне согласился. Да, мне действительно трудно удержаться, видя что–нибудь движущееся. Сразу просыпается охотничий инстинкт.

Правда, к людям и вообще разумным существам это не относится. Я не воспринимаю их как добычу. А вот Лалассу воспринимает. И Лаларту воспринимал, пока был жив. На то они и демоны.

– Ладно, не буду проявлять мелочность, – великодушно произнес Пазузу. – У меня сейчас слишком хорошее настроение. Ты хотел знать, как получилось, что я оказался в теле ничтожного смертного? Я расскажу тебе.

– Угу. Безумно интересно.

Пазузу поскреб подбородок, растягивая губы в задумчивой улыбке. По–моему, он ужасно радуется возможности с кем–нибудь потрепаться. Этот архидемон на протяжении тысяч лет прикидывался слабоумным, из–за чего был полностью лишен нормального общения. Помнится, когда я раскрыл его тайну, дав возможность рассказать о себе настоящем, его словно прорвало…

Впрочем, мне вообще почему–то любят изливать душу. Лицо у меня, что ли, такое располагающее?

– Начнем с самого начала, – с удовольствием произнес Пазузу. – Вначале, когда я только оказался в этом мире, то был непередаваемо счастлив. Я летел куда глаза глядят, впервые за долгое время парил под голубыми небесами и был счастлив так, как еще никогда не был в жизни. Но это продлилось не так уж долго. Уже через несколько часов я понял, что недооценил печати Мардука. Слабость и боль навалились на меня тяжким грузом. Меня тянуло и тянуло обратно, в Лэнг. Я боролся с этим, своей волей продолжая оставаться в мире людей, но хорошо понимал, что долго не продержусь. Каждую минуту, каждый миг я испытывал нестерпимую боль, которая только усиливалась час от часу. Чтобы приглушить ее хотя бы отчасти, я использовал старый проверенный способ – влез в тело человека.

– Пана Зовесимы?

– Нет. Конечно, нет. Первого попавшегося смерда, которого встретил. Он ковырялся в земле, как все эти ходячие куски мяса… полол репу, кажется. Я не обратил на это внимания – какое мне дело до дел смертных? Однако оказавшись в его теле, я узнал все, что знал он. И мне стало известно, что по королевству Дотембрия уже довольно давно ходят слухи о некоем «добром демоне» – якобы личном слуге королевны, окрещенном в христианскую веру. По описанию я сразу же узнал тебя – ну в самом деле, сколько еще в этом мире могло быть шестируких и трехглазых?

– Угу. Я тут такой один. И чего дальше?

– Дальше я этим заинтересовался. И еще больше я этим заинтересовался, когда узнал, что не сегодня завтра в Ватикан отправляется делегация, в которую будет входить этот самый «добрый демон»… ха!.. Добрый демон!.. Клянусь Тайным Именем Червя, это даже звучит нелепо!

– Что есть, то есть, – согласился я. – Только я вообще не демон.

– Теперь я это знаю. Но тогда еще не знал. И поэтому решил тайно примкнуть к делегации и какое–то время понаблюдать за тобой. Мне страстно хотелось узнать – что же такое происходит с нашим милым Лаларту, что он до такой степени переменился!

– Узнал?

– Да, конечно. Не во всех деталях, но вполне достаточно. Ты ведь ничего особо и не скрывал. А на бедного пана Зовесиму вообще никто не обращал внимания. Меня же тут держали за мебель. Ничтожный, безобидный чиновничек…

– М–да уж… И как это Торквемада ничего не разглядел? При его–то паранойе, да проморгать…

– А он разглядел, – любезно ответил Пазузу. – Не все, но кое–что разглядел. Он постоянно на меня косился. Подозревал. Мы с ним даже имели очень долгий разговор. Но в конце концов мне удалось убедить его, что от меня пахнет тобой. Мол, все из–за того, что я так долго был с тобой рядом.

– Ты всегда здорово умел прикидываться…

– Благодарю за комплимент. Да, это тело мне идеально подошло. Первоначально я собирался влезть в шкуру одного из слуг, но потом решил занять более достойное вместилище. Советник по иностранным делам – очень недурственная должность, тебе не кажется?

– А что стало с настоящим Зовесимой? Он все еще жив… там?

– Нет, конечно. Зачем бы он мне был нужен? Я поглотил его душу – это меня слегка освежило.

– «Стиморол» лучше пожуй, [цензура] такая, – с отвращением бросил я. – Нашел тоже способ освежиться…

– Это еще только начало, – растянул губы в кривой усмешечке Пазузу. – Я собираюсь устроить здесь гораздо больше, гораздо! Я наконец–то могу развернуться в полную силу! В полный восторг!

Эти его слова мне совсем не понравились. Я хорошо знаю, как может развернуться Пазузу, если дать волю.

– Но ты же сказал, что на тебя давят печати Мардука? – ухватился за соломинку я.

– Сказал. Так оно и было… до недавнего времени. Видишь ли, Лаларту… ты не против, если я буду по–прежнему называть тебя Лаларту? Я уже привык, нет желания переучиваться. Видишь ли, здесь, в царстве смертных, я разыскал кое–кого, кто помог мне освободиться от влияния печатей Мардука! Точнее, не я его разыскал, а он меня разыскал, но детали значения не имеют. Конечно, мне пришлось кое–чем за это заплатить, но это тоже не имеет значения. Ничто не имеет значения по сравнению с тем, что я наконец–то свободен! Свободен!!!

Это мне понравилось еще меньше. Если Пазузу и в самом деле освободился, утихомирить его будет очень непросто. Сбросивший оковы архидемон – бедствие пострашнее стихийного. Уж он постарается отыграться за все тысячелетия, что провел в заточении.

– Ну и что ты об этом думаешь, Лаларту? – горделиво подбоченился Пазузу.

– Думаю, что ты урод. И пидорас. Ты уродливый пидорас. Что тут еще можно думать?

– Ты всегда был злым на язык, Лаларту.

– Я еще и не так могу. Мать твоя была хомячка, а от отца пахло бузиной.

– Что это значит?

– Это самое страшное оскорбление, которое я знаю. Французское.

– Мне оно не кажется таким уж страшным.

– Это потому что ты тупой. Что ты дальше делать собираешься, чмо болотное?

– Много чего. Люди – корм для меня. Я могу сделать с ними все, что пожелаю. Я изучил этот мир и возможности, которые он предоставляет. За последнее время я уже чуточку позабавился – пробудил парочку шатиров, поглотил несколько душ, наслал массовое помешательство, заставив людей прыгать на нож какого–то смертного… Это было смешно. Настоящий Лаларту оценил бы. Но мелкое балоство меня уже не удовлетворяет. Я исцелился от яда печатей Мардука и чувствую себя полным сил. Пришло время для большого дела.