Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)

А потом разыщу Пазузу и убью его. Или погибну, пытаясь это сделать.

Второе вероятнее первого.

Но для начала нужно сделать кое–что еще. Шкатулка. Шкатулка леди Инанны. Мой единственный шанс на победу. Она была в кармане штанов. Но штаны у меня забрали, когда посадили в камеру. И вместе с ними пропали все вещи – противодемонический ковчежец и две последние вавилонские рыбки. Хрен с ними, с рыбками, но ковчежец нужно вернуть во что бы то ни стало.

Сейчас бы не помешал еще и десяток литров благовония Зкауба, но это не та вещь, которую можно купить в ближайшей аптеке. Разыскивать его в бесконечной плеяде миров нет времени – Пазузу не станет дожидаться, пока я соберу вещи.

– А может, все–таки смоемся, патрон? – жалобно предложил Рабан.

– Даже не обсуждается. Человек я или тварь дрожащая?

– Это ты меня спрашиваешь? – не поняла Аурэлиэль. – Или опять разговариваешь сам с собой, как ты постоянно делаешь?

– Да–да, сам с собой, не обращай внимания. Опять шизофрения разыгралась.

Я прошел еще немного по коридору, пристально таращаясь на сырые стены, а потом резко свернул направо. Там оказался небольшой закуток, оканчивающийся тяжелой дверью из литой бронзы.

– Ты куда? – забеспокоилась Аурэлиэль. – Выход не здесь.

– Знаю. Дай мне пару секунд.

Когти выметнулись из пазух. Я крутанул четырьмя руками, описывая в воздухе круг. Металла почти не касаюсь – так, самыми кончиками. Резкий толчок… и на пол с гулом падает бронзовый диск. Срез идеально гладкий, словно поработали лазерным лучом.

За дверью оказался настоящий склад. Нечто вроде камеры хранения для конфискованного у арестантов. А в дальнем конце – большая печь.

Увы, Направление ясно показало, что именно там мои штаны и находятся. Точнее, то немногое, что от них осталось. Похоже, инквизиторы решили, что одежду и все вещи демона следует незамедлительно уничтожить.

Однако штаны–то они сожгли, вавилонских рыбок тоже, а вот шкатулка Инанны должна была уцелеть. Во–первых, она каменная. Во–вторых, божественного производства. Изделие богов – не та вещь, которая может просто взять и погибнуть в печи смертных.

Как следует покопавшись в золе, я убедился в верности своих рассуждений. Вожделенный ковчежец оказался целым и невредимым, только измазанным в пепле.

Хорошо, что среди инкизиторов не оказалось нечистых на руку. Или просто никто не решился обшаривать карманы демона. В самом деле – мало ли что у меня там может быть? Как говорится: сунь туда пальчик, там зайчик, он не кусается, а ласкается…

Кстати о зайчике. Шкатулку я себе вернул. Теперь надо решить другую проблему первостепенной важности. В срочном порядке раздобыть хоть что–нибудь съедобное. Двое суток практически без пищи – это для яцхена слишком много! Мне нужно немедленно восстановить силы.

Я крепко сжал ковчежец в левой нижней руке и пошарил взглядом по инквизиторскому складу. Не думаю, что здесь окажется… хотя кое–что есть. Направление услужливо направило меня к одному из ящиков. Я взмахнул рукой, вскрывая крышку будто долотом, и недоуменно уставился на кучу сушеных грибов. Без сомнения, это съедобно, но…

– Что это за грибы?

Вопрос я задал Рабану, однако вместо него ответила Аурэлиэль:

– Гоблинские поганки. Гоблины варят из них Царя Поганок, это такое зелье…

– Знаю, уже рассказывали. Гоблинский гашиш марихуаныч.

Грустно. Я, конечно, до смерти голодный, но жрать галлюциногенные грибочки все же не хочется. Хрен его знает, как они подействуют на яцхена. А больше среди конфискованного добра ничего съедобного не чувствуется.

Ладно, потерплю еще немного. Я повернулся к Аурэлиэль и спросил:

– Ты говорила, кардинал ждет на выходе? Где?..

– Я покажу, – махнула рукой эльфийка. – Эти катакомбы очень древние, тут несколько выходов наружу. Мы с его преосвященством пробрались через винный погреб папского дворца – там есть тайная дверь. Не знаю, откуда его преосвященству стало о ней известно.

– Зато я, кажется, догадываюсь… – хмыкнул я. – Винный погреб, говоришь?.. Ну–ну.

Минуту спустя я обнаружил первого монаха. Мертвого, как дверной гвоздь. На лице выражение застывшей боли, глаза навыкате, язык вывалился изо рта, на губах засохла пена. Похоже на работу Пазузу. Этот урод может наслать на человека любую болезнь – в том числе и такую, что неизвестна земной медицине.

Демоны вообще знают толк во всяких гадостях.

Проход Аурэлиэль оказался весьма удачно замаскированным. Меж двух камер – тупичок, этакий каменный аппендикс. В нем колонна, мимо которой с трудом, но все же можно протиснуться. А вот за колонной, прямо налево – узкий проход с лесенкой. Если не знать, что он там, ни за что не отыщешь.

Судя по засохшим пятнышкам на ступенях, инквизиторы о этом ходе знают и пользуются, хотя и не слишком часто. Эти пятнышки – капли масла, используемого в фонарях. Видимо, так агенты Торквемады в случае чего могут в кратчайшие сроки попасть в папский дворец.

– Пахнет дымом, – тревожно произнесла Аурэлиэль, принюхиваясь к воздуху. – Чувствуешь?

– Я не чувствую запахов, – ответил я.

Однако вместо обоняния у меня есть чувство Направления. И оно подтверждает – в воздухе присутствует дым. Позади нас я ничего горящего не видел. Значит, источник дыма впереди.

Помнится, Пазузу что–то говорил насчет этого… пожар! Блин, он же обмолвился, что его наемники прямо сейчас поджигают папский дворец! Дерьмо! Вот ведь дерьмо собачье!

Чем дальше по туннелю, тем больше в воздухе дыма. Яцхену это индифферентно, для человека уровень тоже пока что приемлемый, но вот Аурэлиэль уже сдавленно кашляет. Легкие эльфов очень чувствительны к запахам неприродного происхождения. Даже в городах здешнего средневековья эльфы порой вынуждены дышать через специальные платки. А уж в современных, где воздух пропитан выхлопными газами…

– Ты в обморок падать не собираешься? – озабоченно поинтересовался я, на всякий случай придерживая эльфийке спину двумя правыми руками.

– Я справлюсь, – болезненно поморщилась Аурэлиэль, стараясь дышать как можно реже. – Двигайся быстрее.

Сверху доносятся звуки. Очень нехорошие звуки. Шум, лязганье, злобные крики, нецензурная брань. Я резко ускорил шаг, уже буквально волоча задыхающуюся эльфийку на руках.

Вылетев наружу, мы оказались в просторном винном погребе. Аурэлиэль я бережно прислонил к стене – та слабой рукой поднесла к ноздрям нюхательную соль – и бешено ринулся вперед. На помощь кардиналу.

Дела у нашего падре идут не лучшим образом. На полу плещется вино из разбитых бочек, потолок застлан дымом, куда ни глянь – пляшущие язычки пламени. А на загнанного в угол кардинала наседает сразу дюжина бандюганов.