Карина Пьянкова - Одни несчастья

Мой босс вступила в бой без предупреждения, и в ее атаке было столько силы, что я поняла, почему она медлила. Такие чары за секунду не выстроишь. Сперва меня накрыло ощущение магии миз Коллинз. Затем явилась она сама, с развевающимися волосами, похожая на разгневанную языческую богиню. На тонких пальцах искрилась колдовская энергия, а глаза светились, как призрачные болотные огни. Никогда я не видела ее в такой ярости и не знала, что она вообще на нее способна.

— Уйди прочь, нечистый дух! — воскликнула она, выставив перед собой тонкие руки. Ее голос звенел перетянутой струной. — Или я отправлю тебя в глубины ада, где тебе самое место!

Я бы на месте фейри не стала сомневаться в подобной угрозе, но Дэниэлс только ухмыльнулся серыми как у покойника губами. И произнес что-то на своем языке. Мою начальницу просто снесло, и полет завершился ударом о стену, настолько сильным, что на Джен свалилась гардина. Чуть правей — и миз Коллинз просто вылетела бы из окна тридцать восьмого этажа. И никакая ведьминская сила не помогла бы ей остаться в живых.

Увидев, чем закончилась попытка миз Коллинз выступить против Дэниэлса, Билл побледнел больше прежнего, но страха в его взгляде не было. Удивительная сила духа. Вот у меня уже колени начали трястись. Или, если быть точной, затряслись еще больше прежнего.

Несколько пистолетных выстрелов стали простым и доступным посланием для дивного от рыжего инспектора. Пули наверняка были серебряными — края ран будто раскаленным железом обожгло. Из горла нелюдя вырвался болезненный стон, но умирать он не собирался совершенно точно, даже учитывая то, что одна пуля точно прошила сердце. Страшно подумать, сколько ему было лет и сколько силы он успел накопить за свою жизнь. Она берегла его не хуже колдовства.

О’Нил внезапно закричал и схватился за горло, будто бы его душили. На шее проступали алые пятна. Тонкие губы фейри расплылись в омерзительнейшей из усмешек, что я когда-либо видела.

Саммерс метнулся к безумному сородичу, замахнувшись на него мечом. Напарника он, должно быть, спас — тот упал на пол без сознания, но грудь его вздымалась, — а тело самого подменыша было прошито пятью здоровенными загнутыми когтями, которые высунулись из пальцев Дэниэлса, как кошачьи когти показываются из лапы. Нет, ничего общего с благими фейри у него уже не осталось.

Хорошо, что он не вырвал Саммерсу сердце…

Я вскинула руки в танцевальном жесте, заставляя колокольчики на браслетах мелодично звенеть, а потом еще и еще, пытаясь отвлечь внимание безглазого от его противника.

Полицейский воспользовался шансом, он застонал от боли и рванулся назад, заодно полоснув врага по груди мечом. На животе Билла расплывалась бордовая клякса. Плохая рана. Очень плохая. Многие люди после такого отправляются к Создателю. Надеюсь, подменыши живучей нас, смертных. Саммерс вроде бы не собирался пока умирать, он продолжал танцевать вокруг врага, как мангуст вокруг змеи, нападая, уворачиваясь от ударов и изрыгая такие ругательства, каких я в жизни не слышала. Все до единого бранные слова были человеческими.

Такео резко отпихнул меня назад, за себя, и снова начал колдовать. Мягкое жемчужное сияние окутывало его фигуру, голос то взмывал ввысь, то опадал, и в нем звенела сила. И, кажется, то, что делал певец, не нравилось Дэниэлсу куда как больше, чем меч в руках Саммерса. От подменыша безумный фейри просто отмахивался, как лошадь от слепня, а вот на долю Ватанабэ досталось заклятие, которое я видела, как черную вспышку. Вокруг музыканта плеснуло белым светом, что-то зазвенело, но мой защитник остался цел, а дивный изрядно разозлился. Сейчас он казался мне зомби, поднятым мертвецом с уже сгнившими глазами. Если все обитатели Неблагого Двора выглядят так… то я не стану плакать из-за того, что фейри больше не являются в мир людей.

— Думаете, что можете одолеть меня?! — оглушительно расхохотался Ричард Дэниэлс, все более становясь похожим на нежить. Даже как будто запахло гниением. На лице Билла отразилось омерзение, и он отшатнулся, не желая приближаться к отвратительной твари. Из-за этого фейри сбился с ритма и — как результат — пропустил очередной удар, оказавшийся достаточно сильным. Саммерс врезался в стеклянную стену. Осколки с жалобным всхлипом брызнули в разные стороны. Если мы выживем после сегодняшнего, то миз Коллинз заставит меня работать бесплатно ближайшие несколько лет. Круглые сутки.

— Ну что, мальчик, готов сдохнуть ради этой девчонки? — прорычал Дэниэлс, обращаясь в Ватанабэ. Я не видела лица своего защитника, но могу поспорить, что Такео остался безмятежным в своем спокойствии.

— Да.

Сейчас это был бой один на один. Только Такео и Дэниэлс. И никого больше. Сам воздух вокруг них рябил от волшебства. Проклятые глаза фейри, из-за которых все и началось, позволяли мне видеть то, что недоступно обычному человеку. Магия принимала облик паутины, огня, льда, чудовищ, хотелось зажмуриться, но и отвести взгляд казалось кощунством. Не тогда, когда решается судьба самого лучшего, самого дорогого для меня человека. Думать о собственном будущем не получалось. Все равно я не смогу жить, если Такео не станет. Так пусть тогда и меня убьют.

Не знаю, в какой момент Ватанабэ начал сдавать, но я вдруг почувствовала, что сила фейри будто задавила все, находящееся в комнате. Смрад стал невыносимым, почти до обморока.

И Такео вдруг упал…

Я не знала, что произошло, я не поняла, когда же Дэниэлс победил…

Нужно было закричать. Или заплакать. А я могла только смотреть на лежащего то ли без чувств, то ли при смерти любимого человека и сжимать кулаки. Надеюсь, хотя бы Лиллен выживет… Главное, чтобы Дэниэлс не проверил кабинет. Адамс совершенно незачем умирать…

У меня был нож… Я могла бы кинуться на фейри… И понимала, что это не даст ничего. Если не смогли справиться мои защитники, то что смогу сделать я?

— Ты неплохо развлекаешься, папа.

Я ожидала появления тут кого угодно, вплоть до Господа Бога включительно, но не Артура Дэниэлса, которого мы по глупости отнесли к «хорошим парням». Улыбка его была мерзкой. Не так, как у отца, но все же… Рядом с ним стояла бледная как смерть Вивиан, которую изрядно пошатывало. Взгляд у нее был расфокусированным, а под глазами проступали синяки. Что ж, сотрясение мозга на долгую память о себе я ей точно обеспечила.

— Ты всегда делаешь верный выбор, сынок, — довольно осклабился фейри. Из его пустых глазниц сочилась то ли сукровица, то ли гной, стекая по щекам, как грязные слезы. — Я уж думал, будто ты решил поиграть в благородство. Пора заканчивать все.

— Благородство мне несвойственно, — насмешливо фыркнул гаденыш, приближаясь к отцу. — Заканчивать и правда пора.