Кира Стрельникова - Алмазная радуга. Рубиновый рассвет

Вернувшись же, решила, что хочет посидеть в библиотеке и почитать, что и сделала, забравшись с ногами в большое плюшевое кресло. Экар ненадолго оставил ее одну, отправившись на кухню, а Эону вдруг посетило мимолетное странное ощущение, что чего-то не хватает. И это не присутствие графа де Мериса. Брови девушки нахмурились, она отвлеклась от книги, попытавшись поймать за хвост странное чувство, но пальцы опять потянулись к браслету, и оно пропало. Коротко вздохнув, Эни тряхнула головой и вернулась к чтению. Поужинали они здесь же, и Экар тоже устроился с книгой. Вроде бы уютно, хорошо, приятно, тишину нарушал только шелест страниц да шорох одежды, когда кто-то из них менял позу. Совсем по-домашнему, и мечтать бы Эоне, как вот так они будут проводить вечера, когда поженятся… Опять, опять при этой мысли сердце кольнуло, и на мгновение леди Аметист стало не по себе. Но всего один взгляд на сосредоточенное лицо Экара, касание к браслету, и все сомнения растаяли.

Когда стемнело, Эона отложила книгу, глянула задумчиво в окно и негромко спросила:

— А что мы завтра будем делать?

— Можем снова пойти погулять, — ответил Экар, подарив ей нежную улыбку. — Помнится, тебе нравилось скакать наперегонки, Эни?

— Да! — с восторгом откликнулась девушка, ее глаза заблестели.

— Ну, отлично, так и сделаем. — Улыбка графа стала шире.

Опять на задворках сознания мелькнула мысль, что скачки леди де Гиларо устраивала с кем-то другим, но тут же пропала. Эона неожиданно зевнула, потянулась и сонно хлопнула ресницами. Видимо, много времени на свежем воздухе провела, вот и потянуло в сон, хотя обычно Эни рано не ложилась.

— Тогда я спать, — пробормотала она и встала с кресла. — Спокойной ночи, Экар.

Она хотела просто выйти из библиотеки, но ноги сами понесли к лорду Сердолику, и девушка, прежде чем поняла, что делает, нагнулась и прижалась к его губам. Снова тело отреагировало совсем не так, как ожидала Эни, и она почти сразу отстранилась, чувствуя, как загорелось лицо. Граф улыбнулся, коснулся ладонью ее щеки.

— Сладких снов, моя леди, — ответил он, и Эни поспешно выпрямилась.

Огонек, мелькнувший в глубине оранжевых глаз, леди Аметист не понравился, затронул то самое смутное беспокойство, до поры до времени хоронившееся где-то на самом дне души. Библиотеку она покинула с облегчением, и вскоре уже спала, свернувшись клубочком под одеялом. Браслет Эона так и не сняла, не найдя на нем замочка. А утром ее ждал сюрприз — прилетела мама. Правда, как показал мимолетный взгляд, брошенный на Экара, этому визиту граф почему-то не слишком обрадовался, но вежливо улыбнулся, поцеловал руку и пригласил разделить с ними завтрак. Нарина согласилась.

— Эона, девочка моя, как ты тут? — Она подошла, обняла и испытующе заглянула в глаза.

— Хорошо, мама, — улыбнулась Эни в ответ. — Мы вчера на озеро ездили, гуляли в лесу, сегодня хотели верхом покататься. Что-то случилось, что ты приехала? — Девушка стала серьезной, вгляделась в лицо баронессы.

— Да нет, конечно, просто по тебе соскучилась, милая моя, ты так быстро уехала снова, едва вернувшись! — Нарина вздохнула, взяла Эону за руки. — Отец хотел кое-что сообщить, когда вернешься, хорошую новость. — На лице леди де Гиларо появилось заговорщическое выражение. — А еще я привезла подарок. — Ее голос упал до шепота, она наклонилась почти к самому уху дочери. — Тебе понравится, милая.

Отчего-то от этих слов Эона вздрогнула, они отозвались в душе странным чувством. Она их уже слышала… от другого. Додумать мысль девушка не успела, мать что-то достала из кармана платья и, ухватив ее за руку, ловко надела на палец. Эни уставилась на кольцо с крупным рубином в окружении бриллиантов, с губ девушки сорвался тихий удивленный возглас.

— Мам, но я… — Она хотела сказать, что рубины ей не нравятся, но тут случилось странное.

Нарина отступила на шаг, ее фиолетовые глаза прищурились, и леди посмотрела за спину дочери. На Экара. С ее лица пропало доброжелательное выражение, а Эону пробрала горячая дрожь, запястье закололо, и она тихо ойкнула, тряхнув рукой. На пол со стуком упал аметистовый браслет, и в сознании леди де Гиларо как будто зажегся яркий свет, прогнав туман с памяти. И заодно странное наваждение, которое тянуло ее к Экару. О, боги, кажется, она снова согласилась выйти замуж за графа де Мериса?! Эни резко повернулась к бывшему жениху, сжав руки в кулаки, и нахмурилась.

— Что за шутки, Экар? — тихим, не предвещавшим ничего хорошего, голосом спросила Эона и подтолкнула носком туфельки опасное украшение. — Что это было?! Зачем ты нацепил на меня этот браслет?

К чести Экара, лица он не потерял. С искренним недоумением посмотрел на гостью, поднял браслет.

— Эни, о чем ты? Это был просто подарок, — мягко улыбнулся граф.

«Это был приворотный амулет на крови! — завопила в сознании Сумеречная, да так громко, что Эона невольно поморщилась и поковыряла в ухе. — Он еще и связь нашу блокировал! И не фонил, потому что на нем частичка твоей крови была, Эни! Это чудо, что Уин догадался, наверняка это его идея с кольцом!»

— Прекрати кричать, — пробормотала леди де Гиларо вслух. — Я и так прекрасно слышу. — И уже бывшему жениху: — Экар, зачем ты это сделал? — гораздо спокойнее спросила девушка. — Ты же не любишь меня, и не пытайся убедить в обратном.

Нарина отошла в сторону, не вмешиваясь в разговор, и Эни была только благодарна.

— Почему ты так думаешь?

Возможно, она бы поверила в удивление и немного обиду, прозвучавшие в его словах, если бы не взгляд графа. В нем плескалось раздражение и досада, а еще, Эни знала, как это, когда тебя любят. Всей душой, всем сердцем, и на что готовы ради любви. Уж точно не на подлость с приворотным амулетом.

— Потому что, если бы любил, отпустил, — резче, чем надо, ответила она. — Не стал бы удерживать насильно.

— Эни… — Граф шагнул было к ней, но она покачала головой и отошла назад.

— Экар, я не хочу больше ничего обсуждать. Прости, но ты повел себя крайне некрасиво. — Эона поджала губы. — Я возвращаюсь домой, и мне бы не хотелось в ближайшее время видеть тебя. — Девушка развернулась, направившись к выходу.

Лорд Сердолик дернулся за ней, но тут снаружи раздался шум, а Нарина ловко заступила ему дорогу, нахмурившись и покачав головой.

— Оставьте мою дочь в покое, милорд, — тихо произнесла баронесса, глядя ему в глаза. — И молите богов, чтобы она никогда не узнала, почему вы так настойчиво добивались брака с ней, что даже не побрезговали воспользоваться запрещенным амулетом.

Граф моргнул, уставился на леди.

— Что?.. — вырвалось у него, но ответить Нарина не успела.

Дверь распахнулась, и порог переступил лорд Сердолик-старший, маркиз де Мерис, и выражение на его лице не предвещало сыну ничего хорошего. Но сначала он, конечно, поздоровался с Эоной.