Алан Аюпов - Саньяси (СИ)

Незнакомец лишь мельком глянул на сидящего в луже, легонько приобнял меня за талию и повёл через мост к выходу из парка.

Весь ужас происшедшего дошёл до моего сознания лишь в машине. Такси появилось как из‑под земли. Стоило нам лишь выйти из‑за деревьев, как зелёный огонёк зазывно мигнул у края тротуара. Уже сидя в салоне, меня начала бить крупная дрожь, зубы стучали, слёзы лились ручьём. Незнакомец молчал, лишь успокоительно поглаживал меня по руке. Сколько продолжалась истерика сказать не могу. Только закончилась она как‑то сразу.

— Может ей валерьянки дать? — Спросил таксист, и я тут же прекратила рыдать.

— Нет, спасибо. — Всхлипывая, отказалась я. — Мне уже легче.

— Ей и впрямь лучше. — Согласился со мной странный мужик. — Шеф, гони в центр, к супермаркету. Девушке один подонок блузку порвал. Не возвращаться же ей домой в таком истерзанном виде?! Мало ли чего родители подумают. Да и соседи!..

— Хорошо. — Ответил шофёр, и машина покатила по ночному городу.

Потом всё было как в тумане. Мы подъехали к ночному магазину. Незнакомец вышел и буквально тут же вернулся со свёртком в руках.

— Слушай, шеф, — обратился он к водителю, — давай выйдем на минутку, пусть девчонка переоденется.

Таксист молча заглушил двигатель, вынул ключи из замка зажигания и вылез из машины.

— Позовёте, как переоденетесь. — Сказал странный спаситель, захлопывая дверцу.

Я развернула свёрток. Там была точная копия моей изничтоженной блузки, новый бюстгальтер и трусики. Мне стало стыдно и слёзы вновь брызнули из глаз.

— Всё. — Тихо сказала я в приоткрытое окошко, закончив переодеваться.

— Ну, вот и порядок. — Удовлетворённо произнёс незнакомец, усаживаясь рядом и зажигая свет в кабине.

— Возьмите Ваш пиджак. Спасибо Вам. — Поблагодарила я.

— Благодарю. — Ответил он, принимая вещь, но надевать не стал. — Ваш адрес?

— Мой? — Не поняла я.

— Ну не мой же. — Улыбнулся мужчина. — Свой я знаю.

— А зачем? — Удивилась я, ещё не полностью придя в себя.

— А куда же Вас тогда отвезти? — В свою очередь спросил он. — Не обратно же?..

— Извините. — Наконец‑то сообразила я и назвала адрес.

— Поехали, шеф. — Предложил незнакомец и откинулся на спинку сиденья.

Я достала из сумочки расчёску и попыталась привести свои несчастные волосы в порядок. Руки дрожали, зубцы то и дело вгрызались в узлы.

— Милая девушка. — Начал странный спаситель. — Если Вы будете так безжалостно драть свои роскошные кудри, то в ближайшие годы Вам придётся приобрести парик. Позвольте я Вам помогу.

— Вы парикмахер? — не нашлась что спросить я.

— Нет, но немножко умею.

Он вынул расчёску из моих дрожащих рук и очень ловко соорудил нечто похожее на простенькую, но приличную причёску. Защёлкнув заколку, внимательно посмотрел на дело рук своих.

— Нет, эта заколка несколько вульгарна. Она не подчёркивает достоинства Вашей прелестной головки, скорее наоборот. Здесь бы ленту!.. — Он задумался на мгновение и вдруг вынул из внутреннего кармана пиджака голубую ленту. — А ну‑ка теперь?..

Он снял заколку и ловко перевязал волосы лентой. Я взглянула на себя в зеркальце заднего вида. Действительно, это было красиво.

— А у Вас хороший вкус. — Сказал из‑за руля шофёр. — Приехали.

Машина остановилась у моей парадной. Незнакомец вышел и помог мне выбраться наружу. Поддерживая под локоток, довёл до двери. Подождал, пока я нашла ключ и отперла дверь. Отступил назад, давая мне право решить приглашать его к себе или нет.

— До свидания! — Едва слышно попрощалась я.

— Всего доброго, красавица. — Ответил он, отходя ближе к такси.

— Спасибо Вам. Я до гробовой доски вас не забуду.

— Забудете, не клянитесь. — Тихо сказал он и сел в машину.

Взбежав на второй этаж, я выглянула в окно. Такси нигде не было.

Целую неделю после этого я боялась выходить на улицу, опасаясь встретить обезумевшего от неутолённой жажды, и перенесённого унижения, Витьку. Но всё же выйти пришлось. Правда, встреча произошла не сразу и совсем не так, как я предполагала. Увидев его переходящим улицу, я замерла, не зная, куда бы скрыться. Однако случилось невероятное. Заметив меня, бывший мой ухажёр дал самого настоящего стрекоча. Рука на перевязи болталась во все стороны. Он бежал по тротуару, не оглядываясь. Прохожие провожали его удивлёнными взглядами. Увидев это, я немного успокоилась и стала чаще посещать людные места.

Однако прежнее равновесие не возвращалось. Странные мысли лезли в голову, жуткие видения преследовали меня повсюду. Кроме того, я стала замечать, что вокруг творится нечто непонятное. Сны ужасов, со всеми вытекающими отсюда последствиями, длинной чередой следовали один за другим. Стоило мне включить телик, как тут же с экрана обрушивались вопли насилуемых, истязаемых жертв. Злоба, жестокость, месть, ненависть пропагандировались со всех сторон. Повсюду преобладали сплошные инстинкты. Самые обыкновенные животные инстинкты. Это было жутко, невыносимо и противно. Духовности не было и в помине. Да и откуда ей было взяться?! Осознание своей отрешённости от происходящего приходило медленно, с натугой. Прокручивая в голове события той ночи, я никак не могла понять того факта, что животные инстинкты человека могут преобладать над его духовным миром. Попытка свалить всю вину на выпивку привела лишь к усугублению положения. В памяти время от времени возникали незначительные эпизоды из нашей любви и были они не в пользу моего бывшего жениха. Моё ослепление, а за ним и оглупление, так и лезли изо всех щелей. Не в силах больше носить эту борьбу в себе, я пошла к своей давней подруге, с которой мы разошлись во мнениях относительно Витьки. Не виделись мы с ней более полугода.

Лилька открыла дверь мгновенно, как будто стояла за ней в ожидании моего возвращения.

— Ну, проходи. — Пригласила она, отступая вглубь квартиры.

— Лиль, я не помешала? — Немного растерялась я. — Ты, наверное, кого‑то ждёшь?

— Нет, не жду. Вернее не так, жду, одну несчастную дурочку.

— Извини. — Потупилась я, переступая порог. — Прости, Лиля. Я действительно оказалась дурой.

— Ладно тебе самоуничижаться. Проходи, не на пороге же рассказывать, чтобы соседи всё услыхали.

Она оттеснила меня от двери и захлопнула её.

— Пошли.

Я молча поплелась за ней.

Моя подруга художница. Правда, она нигде и никогда не выставлялась. Вообще странная она какая‑то. Её совершенно не интересовали деньги, слава!.. Она никому не показывала своих работ. Копила дома в многочисленных комнатах. Квартиру ей подарил отец в день совершеннолетия. Жила она одна отдельно от родителей. Знакомство наше произошло очень давно, ещё в гимназии, Где мне довелось получать своё образование. Мой папа тогда получил повышение по службе и у родителей появилась возможность оплачивать моё обучение. Поначалу мне не очень понравилась такая идея. Уходить из старой школы, от старых друзей!.. Но постепенно втянулась и совсем забыла свою первую школу, не говоря уже о детсадовских дружках.