Владимир Васильев - Чужие миры [ Авт. сборник]

Мирон выскочил из палатки, словно ужаленный, даже еще как следует не проснувшись, и окунулся в это праздничное утро, растворился в нем без остатка. Рядом точно так же растворялся Лот, а Демид приплясывал и хохотал, как безумный.

Туман, конечно же, рассеялся, и видно было, что далеко-далеко небо встречается с болотами.

— Эх! — сказал с досадой Мирон. — Рассвет проспали. Первый раз за столько дней проспали — и вот на тебе…

— Да ладно, — обиделся Демид. — Солнце, а он недоволен. Смотри, до вечера, поди, не скроется.

Тучек на небе белело не так уж и много, и эти легкие пушистые комья ничем не напоминали сплошные покровы дождевых фронтов.

— Ей-право, после ночи в топях Шандалар извиняется!

Демид от избытка чувств заорал во все горло, и крик его не застрял, как обычно, в ватной пелене тумана, а разнесся далеко окрест, даже птахи какие-то на озере всполошились и вспорхнули.

Лот усмехнулся и сказал:

— Хороший знак!

В такой день и костер вспыхнул вроде бы сам, без посторонней помощи, и еда показалась особенно вкусной, и палатка, словно по волшебству, уложилась почти без участия рук, не норовя непокорно похлопать мокрыми крыльями. Впрочем, сегодня палатка успела за утро высохнуть, по крайней мере снаружи.

И идти, понятно, было приятнее. А главное — быстрее. Солнце только-только зависло перед глазами, сверкая в прорехи между рыхлыми облаками — впереди ярко засветилась дорожка на воде, переливаясь, словно живая.

— Шакра, — довольно сказал Лот. — Почти пришли. Поселок — на берегу, но дальше, во-он за тем заливчиком…

Сегодня можно было сказать «во-он за тем». В обычный день на таком расстоянии залив не разглядела бы и сова, по слухам, видящая в тумане.

— А вон и местные. — Мирон приставил к глазам ладонь, заслоняясь от Солнца. Необычный для Шандалара жест. — Сети выбирают.

Две лодки торчали невдалеке от берега; в каждой трудились по трое рыбаков: один сидел на веслах, двое колдовали над впечатляющим бреднем, в который, наверное, удалось бы поймать небольшую цимарскую шхуну. Лодки медленно приближались к суше, к зарослям опоки и камыша.

Скоро Воины достигли узкого пятачка суши перед самым озером. Один из рыбаков помахал им рукой и знаками показал, что те сейчас пристанут.

— Подождем, — решил Лот. — Вдруг Дервиш не в поселке живет? Только время зря потеряем.

— Ждать — не лес валить, — беспечно бросил Демид, опрокидываясь на спину у самой воды. — Эх, хорошо!

— Лес? — удивился Мирон. — Где это тебе лес валить довелось?

Лот усмехнулся:

— Да не ври, не ври, шельма! Ежу ведь ясно: на Таштакуруме подхватил присказку эту! Тамошние многому от варваров научились. Способный народ — вечером байку расскажешь, утром ее уже на каждом углу полоскают. Да как — с жаром, с подробностями и без запинки, от зубов все отскакивает.

— Ну вот, — деланно огорчился Демид. — А я уже целую былину сочинить успел. Глянь, Лот, Шелех-то наш уши развесил, ровно девка из захолустья!

Бернага довольно заржал. Мирон несильно пнул его, лежачего, под зад.

— Да ну тебя… Балабол.

Лот подумал: «Пацаны еще. Оба. Что один, что другой». Но Лот-ветеран улыбался, думая об этом.

Скрипели уключины над озером — было слышно, как кто-то из рыбаков посоветовал гребущему плеснуть в них воды. Скрип прекратился, и немного погодя Воины здоровались с плосколицыми раскосыми шаксуратцами.

Лот как в воду глядел: Дервиш в поселке сроду не появлялся. Обитал он севернее, за озером, в одинокой землянке. Там и принимал редких паломников. Найти его как? Да вот Муштаба вас на лодке довезет к самой тропе, пока мы тут с уловом разберемся. А потом и проводит, если надо. Рыбки не хотите, Воины, на ушицу? А на мурху-тош? Вот эту лучше, она пожирнее. Да не за что, не за что. Приходите потом в Шаксурат, угостим, новости расскажем. Есть новости, есть… Муштаба, не эту лодку, другую, она легче! Счастливого пути!. Да налей ты воды в уключины, Муштаба! Вот, совсем другое дело…

Муштаба, скалясь, греб, как медведь. Тяжелая на вид долбленка припустила по озеру, словно водомерка; за кормой расцветал низкий бурунчик. Руки рыбака и его тело работали в едином безупречном ритме — раз-два, раз-два… Весла ныряли в воду, словно выдры, без малейшего всплеска. Чувствовалось, что смуглый паренек с хитрыми глазами-щелочками вырос с этими самыми веслами в обнимку. Демид глядел на его работу с завистью, Мирон — с уважением, Лот — равнодушно.

Солнце неторопливо садилось в озеро, по крайней мере так казалось. С севера уже ползла фиолетовая стена дождевых туч, значит, короткий праздник света и тепла заканчивался. Надвигались шандаларские будни. С грязью, моросью, с мокрыми сапогами.

Запад стал розовым, когда Муштаба подогнал лодку к северному берегу Шакры. Здесь росли деревья, горбились пологие холмы. Влажным был лишь верхний слой земли. Местность возвышалась над уровнем озера невероятно высоко — метра на три, а то и на все четыре. Взобравшись по рыхлому косогору, Воины увидели сплошную стену ольхи в два-три человеческих роста; кое-где встречались дрожащие силуэты осин.

— Ого! Настоящий лес! — присвистнул Демид. — Не думал, что такое бывает в Шандаларе.

— Только не вздумай его валить, — ехидно предупредил Мирон.

Бернага отмахнулся.

Где-нибудь в Туране или Цесте деревья такого возраста наверняка уже стали бы втрое выше, да и ствол был бы куда толще. Что поделать, влажность, холод и недостаток Солнца…

В лес убегала заросшая бурой травой неширокая тропинка. Ходили по ней более-менее регулярно, но все же достаточно редко.

— По этой тропе, — объяснил Муштаба. — Никуда не сворачивая. Идти меньше часа. Если хотите, я проведу.

— Спасибо, — поблагодарил Лот. — Мы уж сами. Тебе ведь еще в поселок грести.

— Да чего там, — махнул рукой хуторянин. — Сегодня тихо. Даже в темноте догребу. Тут недалеко.

Распрощавшись с проводником, Лот скомандовал:

— Ну, ходу. Темнеть скоро начнет.

В лесу царил загадочный сумрак; рыхлая зелень нависала над головами и стелилась под ноги. Первое было непривычным для Шандалара, но Воины, повидавшие Мир, не смущались.

Демид присел над большим светло-зеленым листом, изрезанным, словно наличники в домах Зельги.

— Глазам не верю! Папоротник!

— Тут и грибы, поди, есть, — предположил Мирон. — Точно! Вон, глядите!

Крепкий лесовик с коричневой шляпкой притаился под листьями, опавшими в прошлые заморозки.

— Хей, Демид, давай иди слева от тропы, а я справа пойду. Так и на ужин наберем, — сказал Мирон с воодушевлением, сворачивая в сторону. Демид уже брел по колено в папоротниках, щуря в полутьме глаза.

Тропа почти не петляла. Лес монотонно тянулся навстречу; иногда попадались полянки, утыканные желтыми и красными семейками сыроежек. Лот срезал их коротким ножом с костяной рукояткой.