Ольга Дэв - Голос в моей голове

— О, тьма! За что мне все это?! — невольно вырвалось у меня.

Я отбросил в сторону лом, подошел к съежившемуся существу, схватил его за руку и вытащил из казавшегося ему безопасным укрытия. Девушка сопротивлялась. Она орала, визжала и вырывалась, стараясь задеть меня ногтями или пнуть в любую часть тела. Я только морщился, старательно волоча ее следом за собой. Таким манером я протащил ее через два коридора. Уже за несколько саженей до выхода она перестала трепыхаться, а только покорно волочилась за мной. Ни одного из слуг поблизости видно не было. Убрали даже раненых (или убитых) створками дверей.

Во дворе меня ждал очередной сюрприз. О том, приятный он для меня или нет, я понял только когда заметил в воинах, вторгшихся в почти беззащитный двор замка, тех, кто сопровождал меня и Натара к Варриму. Служилые люди ожидали встретить здесь хоть какое‑то сопротивление, снеся ворота и ворвавшись внутрь с мечами наголо. Немногочисленные защитники поспешили ретироваться, только мельком заметив десяток вооруженных людей. Слуг вообще видно не было. Готов поспорить, они нашли себе надежное укрытие, еще когда я заканчивал поиски их хозяина.

Первым меня заметил Брандир, когда начал лихорадочно осматривать двор и посылать своих людей в разные стороны. По тому взгляду, что он бросил в мою сторону, я понял, что отряд оказался здесь не по счастливому стечению обстоятельств, а только и исключительно по моей вине. Именно вине. Ведь сразу после облегчения, мелькнувшего на лице у Шрама, как я продолжал называть его про себя, весь его вид стал выражать злость, ярость и осуждение. Брандир направился ко мне быстрым шагом, по пути вернув меч в ножны, но продолжая держать ладонь на его рукояти.

— Эр, отпусти ее, — сказал он, как только оказался напротив меня.

Я недоуменно нахмурился. О чем он говорит, я понял только по устремленному за мое правое плечо взгляду. Обернулся назад и увидел скорчившуюся девушку, чью руку я все еще продолжал с силой сжимать, неосознанно опасаясь ее бегства. Медленно разжал ладонь. Девушка судорожно выдохнула и отдернула перемазанную моей кровью руку.

— Девочка, иди туда, — Брандир осторожно вывел ее из‑за моей спины, ласково улыбнулся, отчего шрам в виде птички на его виске взмахнул крыльями, и бережно подтолкнул ее к одному из своих людей. — Не бойся, он отведет тебя к Рикару.

Я вздрогнул одновременно с девушкой. Только ее движение объяснялось облегчением, а мое узнаванием. Не это ли имя называл Брандир, когда наведывался ко мне в камеру?.. Девушка поспешила покинуть наше общество, бросив напоследок на меня все еще горящий ужасом взгляд. Н — да, нехорошо вышло. Я ведь и не заметил ее, когда вошел в камеру. А потом было как‑то поздно извиняться — она слишком много видела и истолковала бы извинения, как издевательство.

— Эр, что ты там наделал? — участливо всмотрелся в меня Брандир.

— Небольшая зачистка, — сказал я, ощущая какое‑то непонятное чувство. — Почему вы называете меня Эром?

— Я потом тебе все расскажу, — Брандир опасливо взял меня за руку.

Я все еще не понимал, что он от меня хочет. Нахмурился.

— Куда вы меня ведете?

— К Натару. Он тебя посмотрит. Нужно убедиться, что с тобой все в порядке.

У меня вырвался нервный хриплый смешок. Вы даже не представляете, до какой степени у меня все НЕ в порядке. Края ран, переломы и порванные связки держатся только на силе Некритты, которая может исчезнуть в любой момент. Брандир обеспокоенно покосился на меня, но ничего не сказал.

А в следующий момент на меня налетел вихрь живой силы под названием 'Натар'. Он буквально вырвал меня у Шрама, быстро провел руками вдоль моего тела, недоверчиво помотал головой, повторил свои действия.

— Что с ним? — решил уточнить Брандир.

— Я не знаю, — растерянно пробормотал Натар. — Вроде бы отчетливо видно, что у него множественные ушибы, раны, переломы и даже сотрясение. Но как только я хочу приняться за лечение, что‑то мешает мне.

— ГДЕ ОН?! — взревел кто‑то на противоположном конце двора.

Наши головы синхронно повернулись в ту сторону. Как оказалось не зря. Нас решил почтить своим присутствием тот самый Рикар. Я узнал его сразу — мы действительно были очень похожи. Только он сейчас вряд ли это понял бы, увидев меня.

— Это он?! — Рикар по пути ко мне выхватил меч. — Какого… вы никак не убьете этого некроманта?! Вы знаете, что там произошло?! Так спросите Леошу!

— Слушай, ты! — надвинулся я на него.

— Эрстин, стой!

— Эр, не сметь!

В унисон завопили Брандир и Натар. Как с собакой!

— Да не собираюсь я его трогать! — раздраженно дернул я плечом, сбрасывая руку Брандира. — По крайней мере, сейчас. Просто хотел напомнить, что твоя драгоценная Леоша оказалась здесь не по вине некроманта, а из‑за того, что кто‑то оказался должен каким‑то ублюдкам. И не хотел отдавать долг, несмотря на то, что обещали сделать с девушкой!

— Да ты… ты… — хватал ртом воздух парень. — Ты и половины правды не знаешь!

— Зато я отлично знаю, что именно хотели они сделать с Леошой. Это, знаешь ли, мне поведали в мельчайших деталях, думая, что перед ними ты!

— Да я… — начал Рикар, покраснев от гнева.

— Стой! — оборвал я его, подняв руку. Прислушался к себе. Тьма, как не вовремя! — Натар, сейчас я упаду. Не бледней, рано еще, — предупредил его. — У меня будет куча разных переломов и другой мерзости. Приступай к лечению сразу же. Все, я пошел…

Чувствуя, что сила Некритты покидает мое многострадальное тело, я позволил ей уйти и тут же упал в обморок.

'Ларика вернулась', — подумал я с легкой улыбкой на губах, только придя в сознание. Ее всхлипывание и разбудило меня. Почему‑то боль она ощущала гораздо сильнее меня. Я слегка пошевелился, привлекая внимание девушки к нашему общему телу. Куда‑то исчезла вся мрачность, еще недавно владевшая мною, а о жестокости, с которой я убивал своих мучителей, теперь даже не хотелось вспоминать. Я и не ожидал, что сила Смерти все еще имеет такую власть надо мной. Думал, что после разделения души, мне будет легче избавиться от непомерной жестокости. Но нет.

А сейчас мне было хорошо. Даже не знал, как назвать свое состояние…

Эйфория.

Да, слово 'эйфория' больше всего подходило. Но не тела. В нем все еще чувствовалась боль и тягучая ломота. Я снова глупо улыбнулся. Да, эти мелкие неудобства не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывала моя душа. Точнее, один ее кусочек. Второй был вновь благоразумно упрятан куда‑то в кладовую сознания, до лучших (хотя с какой стороны смотреть) времен. В следующий раз я постараюсь воспользоваться силой Смерти как можно позже. Слишком хорошо я в этот раз помнил свое равнодушие при совершении убийства. А это совсем ненормально. Особенно сейчас.