Ольга Дэв - Голос в моей голове

— Прошу прощения, — коротко извинился Раниор, но отступать не собирался. Слишком зол он был, когда направлялся сюда. И то, в каком виде он застал причину своей злости, отнюдь не помешает ему продолжить разговор. — Дело не терпит отлагательств. Ваше Величество, вы хотите завоевать Бэрон? Или же я не ослышался, и вы отдали ваших людей в мое полное пользование?!

— Что вы хотите этим сказать, Раниор? — холодно осведомилась Вилевра. От нервозности не осталось и следа. Как он смеет обвинять ее практически в предательстве?

— Только то, что меня не пускают к собственному отцу! Ваши люди сказали, что я могу посетить его только после вашего королевского позволения!

— Не кричите на меня, — не меняя тона, попросила королева, хотя принц и не думал кричать, только немного повысил голос. — Возможно, они немного не так истолковали мой приказ. Ничего подобного я им не говорила.

— О, это утешает, — с сарказмом произнес принц. — И почему же они не так его истолковали? Вы попросили их докладывать о том, когда я, наконец, явлюсь убивать своего горячо любимого отца?!

— А вы собирались совершить именно это? — напрямик спросила Вилевра.

— Он будет казнен, — теперь уже Раниор говорил с прохладцей в голосе, и короткими отрывистыми фразами продолжил: — На главной площади. Как предатель страны. Я не собирался вершить самосуд. Еще раз простите меня за вторжение. Надеюсь, вы уладите возникшее недоразумение в самое ближайшее время. Увидимся за ужином. Разрешите откланяться.

Попрощавшись таким образом с Вилеврой, Раниор напоследок коротко кивнул ей и вышел, прикрыв за собой дверь. С губ королевы сорвалось грубое ругательство, которое никак не подходило ей по статусу. Она приложила ладони к пылающим щекам и посмотрела в зеркало. Почему именно с этим человеком она совершает одну ошибку за другой?! …

Взгляд в прошлое

В камере для смертников царил абсолютный мрак. Только по сопению и шебуршанию недалеко от меня, можно было различить других некромантов в этом тесном пространстве. Я вздохнул и закрыл глаза. Ничего не изменилось. Об удобстве смертников никто не беспокоился. Всех пятерых должны были казнить со дня на день. В их числе оказался и я.

Вчера. Только вчера все было нормально. Я закончил обучение у Мастера, и он тут же решил дать мне ученика. Но, почему‑то не пятилетнего мальчишку, а вполне взрослого четырнадцатилетнего пацана. Объяснил, что он один из неудавшихся экспериментов, сын одного из некромантов, о котором другим лучше не говорить. Владыке в особенности. Ему было некогда заканчивать его обучение, вот поэтому он и спихнул на меня 'пропавший товар', как он его назвал. Я только усмехался. У Мастера было своеобразное чувство юмора. Впрочем, как и у всех некромантов.

Все пошло не так, когда Мастер заявил, что у моего ученика сегодня по плану ломка. Тьма! Я все еще очень хорошо помню свою. Тогда через твое тело пропускают всю силу Некритты, скопившуюся в святилище. Это больно. Это невообразимо больно. Но именно этот момент решает, станет ли ученик некромантом или нет. Многие умирали. Да я сам едва выжил! И вот сегодня он предлагает мне провести подобный ритуал для другого?! Я согласился. Другого выхода просто не было.

Я приковал несопротивлявшегося мальчишку к алтарю, начертил на его груди необходимые руны и открыл хранилище силы. Сначала он вздрогнул. Потом мелко затрясся. Но когда этот тощий поганец заорал, у меня чуть не лопнули перепонки. Я закрыл уши руками. Но он продолжал орать. Тьма! То чувство… Я годами пытался от него избавиться. Не мог смотреть на то, как кто‑то страдает. Хотелось избавить его от этого. Убить. Положить конец страданиям. И когда ученик начал умолять о смерти, я достал кинжал и воткнул ему в сердце. Но хранилище все еще оставалось открытым. Свободная сила рванула в меня. Однако, я был к ней привычен. Не было больно как тогда, несколько лет назад. Наоборот, я испытал чувство эйфории и всемогущества.

А когда ворвавшиеся Смотрящие бросились на меня, я только дико захохотал и кривым ритуальным ножом убил первого из них. Второго ранил. Хотел добить, но тут вмешался Мастер. Парой слов он обрубил источник моей силы, и я, как подкошенный, рухнул на каменный пол.

Очнулся уже здесь, в камере для смертников. Нащупал на щеке свежий ожог от клейма, пальцами посчитал количество листиков и похолодел. Три. Это боль. Пытки. Да, я боюсь боли, но признаться в этом кому‑то…

Скрипнула железная дверь. Смертники насторожились. Открывшаяся дверь означала две вещи: или привели новенького, или сейчас заберут одного из нас. Дверь открылась наполовину и замерла. Никто не вошел. Я заметил, как клейменые, к которым уже можно причислять и себя, удивленно переглянулись между собой. Однако, никто так и не двинулся с места. Я посмотрел на них, на дверь. Сплюнул, поднялся и пошел к выходу. Все, что можно, я уже потерял. Могу рисковать, сколько мне будет угодно.

Коридор был пуст. Я не вернулся в камеру, чтобы сказать, что путь свободен. В борьбе за жизнь каждый за себя. Двинулся по коридору и уже через пару секунд услышал за спиной шаги остальных смертников.

За поворотом меня кто‑то резко прижал к стене. Я начал отчаянно бороться, не желая терять шанса на выживание.

— Тихо ты! — одернул меня голосом Стерина незнакомец. Я замер. — В святилище произошел незапланированный выброс магии. Все некроманты заняты устранением этой проблемы. У тебя есть возможность незаметно сбежать отсюда. Но чтобы не привлекать внимания конкретно к твоей персоне, с тобой должны сбежать и остальные. Прощай!

Стерин отодвинулся, а потом и вовсе исчез в соседнем темном коридоре. Из‑за поворота показались остальные смертники. Я махнул им рукой следовать за собой. У меня было множество причин не доверять Стерину. Некромант некроманту враг. Друзей не бывает. Но один — единственный довод перевешивал все остальные — Стерин мне должен. Я спас ему жизнь на охоте. А долги он всегда отдает.

Весь путь мы проделали молча. Никто не встретился нам по пути. Вот только, уже покидая темницу, я услышал из темноты слова, которые я сказал Стерину, когда вытаскивал его из‑под трупа нежити: 'Ну что, чья взяла?' Или мне послышался этот шепот?..

Кто‑то осторожно тронул меня за плечо. Рука механически полезла за метательными ножами, в то время как глаза еще были закрыты.

— Эрстин, — зашептала Таура. — Вставай, уже утро. Пора ехать.

— Сейчас, — пробормотал я.

Сознание продолжало плавать во сне, который показался мне чересчур реалистичным. Как будто те события произошли вчера, а не почти два года назад. Так подействовала на меня встреча со Стерином.

Я открыл глаза и потянулся. Предрассветный полумрак все еще не развеялся, но нам нужно было спешить, чтобы добраться до Факора вовремя, а лучше с запасом времени. Да — да, мы все же туда ехали. И, как я подозреваю, даже если бы я отказался от этой авантюры, все остальные поехали бы без меня. Не могли упустить жители Феринии возможности заполучить оружие против самого Владыки. Какой бы подозрительной ни казалась эта возможность. Мне практически не оставили выбора. Скорее, поставили ультиматум или еду с ними, или они без меня. О последствиях никто из четверки даже не подумал.