Екатерина Швецова - Это мой мир

– Рифы слева по борту!

– Чуть вправо отклони, – Оленсис сказала это едва ли не одновременно с предупреждением. Похоже, что за столько времени хождения в этот порт, она уже выучила наизусть весь путь.

– Может, ты встанешь? – я поморщился, когда в днище ударился крупный валун.

– Тогда ты точно ничему не научишься.

– А зачем мы вывесили флаг? По морю мы шли без него.

– Сейчас увидишь. Осталось несколько полетов стрелы.

Я кивнул и снова крутанул штурвал, но уже вправо, обходя большую груду камней. Впереди показалась развилка:

– Куда?

– Направо. Прижмись к берегу, тут отмель.

Мы миновали еще один поворот с острыми камнями и вышли на открытое пространство. Берега раздались в стороны и мы оказались в небольшом и уютном заливе.

Практически сразу же вдоль берегов начинались пирсы, у которых стояли суда разных размеров, форм и отличной друг от друга степенью подержанности.

Все причалы были соединены друг с другом и образовывали полукруг с большим зданием на берегу, в центре.

– Все, теперь я, – Оленсис оттеснила меня от штурвала и повела бриг к правой стороне.

Мы медленно проплыли мимо импровизированного форпоста, с двумя десятками, снятых со старых кораблей пушек, по обе стороны узкой протоки. Здесь нам приветливо махнули рукой и пропустили без проблем, и каких бы то ни было вопросов.

На заднем плане я приметил огромный колокол, служащий для передачи сигнала на берег, в случае опасности.

– Красный флаг означает, что мы свои. Если его не вывесить, то ребята поднимут тревогу и обстреляют корабль из пушек. – Оленсис все же ответила на мой вопрос.

– Часто сюда заходят непрошенные гости?

– Случается.

– И что?

– Корабль императорского флота топят сразу же, а команду вырезают. Для этого тут, в устье залива и сидят специальные охранные бригады с быстроходными лодками. Если лазутчики пробираются на нашем корабле, то их отправляют на «тропический остров».

– Куда? – я подумал, что ослышался.

– А вон, – она махнула рукой в центр залива.

Там возвышалась уродливая конструкция из частей потопленных кораблей, нагроможденных вповалку и кое-как.

– И что? Это ваша тюрьма? Да даже однорукий переплывет этот заливчик, – я невольно сглотнул. – Охраны же, как я понимаю, не предусмотрено.

– Многие пытались, но кара тоже любят покушать – Ботис поднялся к нам и оперся о перила рядом со мной.

Сурово, но справедливо. Пиратские братии настолько сильно сплочались, что готовы были голову отдать друг за друга и всех, кто хотел лишить их этого мирного уголка, карали очень жестоко. Не хотел бы я оказаться на этом острове, проводя последние дни в мучительных раздумьях о том, что же лучше – умереть с голоду, или прыгнуть прямо в пасть кара.

Мы мягко подошли к пирсу, и команда убрала остатки парусов, приготовив швартовы. Спустя несколько минут, мы медленно вползли на свободное место и закрепили бриг.

Я сошел по трапу и с удивлением обнаружил, что мне отчего-то неуютно. Ноги заплетались, появилась дрожь в коленях. Что это такое, жмырк его разбери? Мне не хватало качки, к которой я уже привык настолько, что и вовсе не замечал.

Уфус огромными скачками промчался по трапу и припустил мимо людей к береговому песку, высунув язык. Грязный, оборванный мытарь шарахнулся в сторону и упал в воду, под взрыв хохота у ребят.

Я недоуменно оглянулся на смеющуюся команду. Больше всех веселилась Оленсис, держащаяся за живот. Ботис лишь усмехнулся и перепрыгнул на доски пирса прямо через борт. По его пружинистой походке, когда он проходил мимо меня, я понял, в чем же дело.

– Кин, я предупреждала насчет волка? – Оленсис махнула рукой в сторону упавшего, и ребята, все еще смеясь, принялись его вытаскивать.

– Он засиделся. Я же не могу его привязать! – я пожал плечами, пытаясь оправдать друга. Одновременно, я с интересом наблюдал, то за процессом вылавливания мытаря, который так и норовил утонуть в двух саженях от берега, то за резвящимся сурхаком, который валялся в прибрежной полосе, словно щенок.

– Я не хочу проблем из-за него, – она поправила лямку своей походной сумки, пристраивая ее с правого бока. Я тоже, помимо ятагана захватил с собой вещи. Мало ли что пригодится на берегу.

– Их не будет, – я обернулся к ней и взял за руки. – Пусть побегает и успокоится. Ты хочешь, чтобы я загнал его обратно на бриг, на все время стоянки?

– Пожалуй, я уже передумала, – она глянула на нежившегося сурхака и ухмыльнулась. – Он же съест все припасы. Ты возьмешь его с собой и сам будешь за ним следить.

– Договорились, – я постарался сохранить серьезный вид, даже тогда, когда мытарь в очередной раз упал в воду, потеряв свою коробку для сбора налога. Один из матросов, которого он тоже утянул с собой, вдруг развернулся, вскинув в руку в сторону залива и закричал: «Кара!».

Я мельком глянул туда, но ничего не увидел. Но вновь взорвавшиеся смехом ребята показали мне, что я смотрю вовсе не туда, куда следует. Мытарь, услыхавший предупреждение, рванул к берегу с такой силой, что порвал веревку, которой его пытались заарканить и вытащить на помост. Он в рекордные сроки достиг берега, перепугав Уфуса и, путаясь в мокрой одежде и остатках веревки, скрылся в одном из домов.

– Хозяин! Пива на всех! И закуски, – Ботис с ноги открыл дверь таверны и мы шумной компанией ввалились внутрь.

Помимо меня самого старпома и Оленсис, с нами пошли еще пятеро. Югри, Рипт, Пишт, Сишинс – здоровяк и весельчак, и Конипор – задумчивый, работящий парень.

Остальные вынужденно остались на корабле. Во-первых, бриг нуждался в починке, а во-вторых, в пополнении запасов. Раненых сопровождали пятеро матросов – они должны были присоединиться к нам позже, забрать еду и выпивку для тех, кто остался на вахте. Заодно расскажут, что с их подопечными и стоит ли нам ждать их выздоровления.

– Ботис, селедка морская, никак не потоп еще? – хозяин широко улыбнулся и поспешил вперед, проводить нас до столика.

– А ты еще не потерял совесть в этой забегаловке? Чем травить собрался?

– Когда это я честных ребят травил? Все свежее, с пылу с жару, вас дожидалось, – затараторил явно уязвленный хозяин. – Чего изволите?

– А что есть? – Оленсис села в мягкое серое кресло с торчащими во все стороны кусками обивки, и облегченно откинулась на спинку.

– Зайчатина под сливочным соусом, оленина запеченная с овощами в горшочке, печень говяжья на шпажках, окорок свиной, пироги с капустой и сладкие. Фрукты свежие.

– Тащи все! Знаешь, чем заинтересовать моряка, крыса сухопутная! – Ботис не выдержал первым.

Я тоже сидел и глотал слюну и мучительно выбирал, чего же мне хотелось больше всего.

Хозяин трактира все рассчитал правильно – после долгого плавания пираты жаждали прежде всего мяса и свежих овощей и фруктов. Никакой рыбы или каши, которые успевают надоесть до тошноты. Ну и, конечно же, пиво, которое никак нельзя взять с собой на борт, как бы ни хотелось.