Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)

— Кстати, ты говорил, он на работу летает? — вспомнила я.

— Да, у него гравилет. Замаскированный под вертолет, конечно.

— А где он работает?

— На Аляске.

— На американское правительство? — спросила я. В кино всегда все супер — инженеры работают на правительство.

— Нет, — Томас усмехнулся. — На нашу корпорацию.

— Ты хорошо водишь, — сказала я, когда Томас легко увернулся от очередного идиота, буквально шедшего на таран.

— На малой скорости это нетрудно.

— Так мы едем на малой?

— Угу.

— А почему не на быстрой? — да он меня разыгрывает!

— На больших скоростях я езжу один.

О. Не хочет мною рисковать. Как мило.

— Я не боюсь скорости. У одного моего друга был «Дукати». Я часто с ним каталась.

Вообще‑то… я слегка преувеличила. Да, у меня был друг и у него был… велосипед. И мне было семь лет, а другу восемь.

— Ну хорошо. Ты пристегнута?

— Ты уже спрашивал. Около мастерской, забыл?

Он усмехнулся:

— Да.

Томас дернул какую‑то ржавую ручку, нажал на две красные кнопки и… машиной будто выстрелили из ружья. Меня впечатало в кресло. И мне показалось, что мы едем не по дороге, а слегка над ней.

— Боже, — только проговорила я.

— Ты в порядке? — Томас бросил на меня быстрый беспокойный взгляд.

— В полнейшем.

— Будем в Эл Эй через час.

— Чудесно.

Вообще‑то страшновато. Что‑то мелькает на дороге и возле. Я подозреваю, что это машины и строения. Но рассмотреть их невозможно. И представить страшно, что будет, если на такой скорости врезаться во что‑то. Хотя, представить вовсе нетрудно. Мое воображение уже вовсю рисует стопки разноцветных блинов, получившихся из нас и из деталей пейзажа. И мне уже представляется, как эти лепешки будут расфасовывать по гробам — скрутив рулетами, не иначе. Кошмар.

— Томас, знаешь, я никогда не была в этих краях. Мне бы хотелось полюбоваться окрестностями, а на скорости ничего не видно…

— Извини, — Томас снова нажал какие‑то кнопки и машина будто совсем остановилась. На самом деле, так понимаю, скорость просто стала прежней. — Я идиот. Очень напугалась? — спросил он виновато.

Но я ощетинилась:

— Вовсе нет! — за кого он меня принимает? За маленькую девочку, которая и темноты боится? — Мне нравятся… — я взглянула в окно, — кактусы.

Ого. Уже кактусы пошли.

— Да? — мне послышалась ирония в его голосе. — И чем же?

— Всем, — нет, он определенно меня в чем‑то подозревает! — Но если ты хочешь приехать в Лос — Анджелес побыстрее, включай пожалуйста эту свою скорость, я вовсе не против.

Боже. Боже. Хоть бы он отказался.

— Хорошо, — говорит он.

Я вцепилась в сиденье и, кажется, дышать перестала.

А он снова дергает за эту треклятую ржавую ручку… Я глаза прикрыла. Ничего, час я как‑нибудь продержусь.

В этот раз в кресло меня не вдавливает и машина в пулю не превращается. Наверное, просто организм уже привык к перегрузкам. Может, меня уже и в космонавты могли бы взять. Вон я какая выносливая оказалась! Скорость биллион миль в час, а мне хоть бы хны!

— Вот черт, — говорит Томас между тем.

— Что случилось? — я открыла глаза. За окном неспешно проплывали дорожные столбы.

— Средняя скорость, похоже, тоже сломалась, — сказал Томас совершенно нерасстроенным голосом.

Уф. Слава богу и всем святым. В смысле — я что, выходит, вовсе не гожусь в космонавты? Хотя, я никогда и не хотела быть космонавтом. Вот актрисой. Как Ванесса Джемисон. И чтобы в каждом фильме целоваться то с Хью Грантом, то с Колином Фертом, то с Томом Хенксом… А вдруг, все бы они в меня влюбились? Как же я бы стала выбирать?..

А почему у Томаса такой хитрый вид? Он — что, притворился, что авто не тянет? Из‑за меня? Да ну, не может быть.

— У тебя есть главный пропуск? — спрашивает он между тем.

— Какой еще пропуск?

Он взглянул на цепочку на моей шее:

— Это, по — твоему, что?

Я потеребила в пальцах серебристый кружок, висевший на ней:

— Это… — ну как же там. Всплыла фраза из короткой речи тетки в горошковом платье, которая вручала мне пакет после приема на работу. — Нажать в случае смертельной опасности.

— Да, — нетерпеливо кивнул Томас, глядя не на меня, а на дорогу. — Кнопка Хэлп. А рядом.

— Это. Да просто, — я засмеялась. — Брелок для красоты.

Томас на этот раз оторвался на целых три секунды от дороги и все них пялился на меня, как на сумасшедшую. Ну брелок, честное слово. Пластиковая ромашка с божьей коровкой на ней.

— Это пропуск, — четко проговорил он.

— Что — это? Ромашка или коровка?

— Всё вместе.

Я принялась разглядывать милое украшение. Сзади был выбит длинный номер. В остальном — брелок как брелок.

— Ты шутишь? — сказала я.

Он вытащил из‑за ворота рубашки цепочку, на ней тоже висела кнопка Хэлп и брелок — ну совсем другой. Обычный мужской брелок — какой‑то металлический квадратик.

— Ну и? — спросила я. — Где ромашка? То есть пропуск.

— Ромашка… — бровь его насмешливо приподнялась, — на моей шее смотрелась бы нелепо, не находишь?

— Нет.

Ах, ромашки только для глупых девочек. А всяким агентам выдают брутальные квадратики. Хотя, если честно, квадратик этот абсолютно дурацкий и похож на тротуарную крышку от канализации. Куда милее красная букашенция. Но Томас пусть не выделывается и не считает свою канализационную решетку признаком крутости.

— Я хочу сказать, — продолжаю я, так как он молчит и только улыбается углом рта, — что мне жаль, что вам, агентам выдают такие ужасно безвкусные брелки.

— Пропуска, — поправляет меня он. — Но они у всех разные. Двух одинаковых нет.

Ух ты. У меня единственный в мире брелок — букашенция на ромашке. Это похоже на дизайнерскую вещь, выпущенную одним экземпляром.

— А куда эти пропуска?

— В Центр. Ты что, плеер слушала, когда пакет получала?

— Нет. Просто эта тетка, видать, забыла рассказать об этом.

— Джулия Сиеста? Она разговаривает с новичками.

— Не знаю. Наверное, она.

— Странно, — говорит он.

Нет, он будто мне не верит!

— Вот именно! — отвечаю.

Ну и что, что я немного отвлеклась тогда на проходящего мимо лохматого волка высотой с человека, который мирно беседовал с желеобразным мужчиной в очках! А кто бы не отвлекся? Но это вовсе не значит, что именно в ту минуту эта самая Сиеста в горошек заявляла, что на нашу шею повесят пропуска!

Через полтора часа мы стояли в холле в банке, под который маскировался Центр корпорации. Круто, ничего не скажешь. Мрамор и золото. Наш филиал в Нью — Йорке был куда скромнее, может, потому что прикрывался вывеской «Туристическая фирма „Глобус“.

Интересно, если в этот „банк“ заходили грабители, что с ними делали? Испепеляли, заколдовывали или сразу превращали в привидения?