Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)

Томас между тем улыбнулся служащему и показал ему свой брелок, потом потянул мой, так что моей шее и мне пришлось тоже потянуться следом. Будто я корова на поводке! То есть собака на привязи. То есть… Томас совершенно бесцеремонный тип, вот!

Служащий улыбнулся нам особенной загадочной улыбкой, какой охранники клубов встречают VIP — клиентов, Томас двинулся к двери в глубине зала, я протопала за ним, он приложил свой брелок к какому‑то блестящему устройству справа от нее, я сделала то же, дверь распахнулась и закрылась за нами, мы прошли по длинному коридору, а потом свернули к лифту. Нас никто не сопровождал, Томас явно был здесь не впервые и знал дорогу. Коридор был пуст, лифт тоже, но повсюду были камеры слежения.

Мы вышли на двадцать третьем этаже и очутились в полном людей и нелюдей бесконечном офисе. Стоял шум и гам. Отовсюду неслись разговоры, стучали и шуршали принтеры, сканеры, факсы. Поперек всего помещения висела широкая праздничная лента, которая гласила: „С 253–летием, Нед!“.

Кто был этот Нед — вампир, инопланетянин или нечто еще более потустороннее? Может, это вон тот кривозубый дядька, сражающийся с принтером? (Дядька и принтер насмерть вцепились в один и тот же лист бумаги — с разных концов, и оба при этом клацали — дядька зубами, принтер крышкой — и рычали.)

Перед нами появился худой рыжий парень с гамбургером в руке и что‑то радостно промычал с набитым ртом. Но Томас, похоже, понял, сказал:

— А ты как, Роджер? — и хлопнул парня по плечу.

Тот опять что‑то пробормотал, похоже, задал вопрос.

— Нужно поговорить с Олимпом, — сказал Томас.

Рыжий кивнул, наконец‑то прожевал, проглотил, поднял с ближайшего стола радиотрубку и четко сказал туда:

— Отдел связи? Запросите Олимп… — он посмотрел на Томаса.

— Гермес Олимпус, если он там, конечно, — сказал Томас.

Рыжий повторил его слова в трубку. И положил ее на место.

— Только вряд ли сегодня получится… — хмыкнул он.

Брови Томаса так знакомо вскинулись.

— С утра кто‑то хотел с ними связаться, — пояснил Роджер. — Но поговорить так толком и не удалось: сильные помехи.

— Почему? — полюбопытствовала я.

Рыжий кивнул мне приветственно и ответил:

— Их босс не в духе. Мечет молнии. Какой‑то ценный сотрудник у него пропал.

У меня появились кое — какие догадки, что это может быть за сотрудник. Но с чего ему с работы исчезать? Он что, так меня боится?

— Ясно, — Томас нахмурился. Похоже, подумал то же, что и я.

Центр связи был похож на Центр Управления Полетами в НАСА. Знаете, его еще по телевизору часто показывают. Ну один к одному. Может, это он и есть?

За длинными столами за компьютерами сидели сотрудники. Здесь было тихо и каждый был занят делом. Рядом с нами, как только мы вошли, очутился мужчина в белой форме и в наушниках с микрофоном. Он постоянно отдавал какие‑то команды в микрофон. Нас жестом пригласил подойти к круглой стойке. Томас поднялся на нее, я за ним. Чуть не в лицо нам уткнулись большие микрофоны и совсем крохотные видеокамеры.

— Готово, — сказал человек в наушниках Томасу.

И в следующий миг экран озарился белым сиянием, а во второй — перед нами было бесстрастное лицо седой дамы в костюме от Шанель:

— Олимп. Дора Фетаки. Чем могу помочь?

— Я бы хотел поговорить с мистером Гермесом Олимпусом.

При этих словах дама нервно потеребила золотой браслет на запястье и сказала:

— Я не могу его пригласить. Сожалею.

— Дело очень важное, — сказал Томас. — Если вы не можете его пригласить, то сообщите нам, пожалуйста…

— Кто хочет видеть этого наглеца?! — раздался бешеный рык, на экране сверкнуло что‑то, и вдруг возникло мужское бородатое лицо.

— Агент Томас Дабкин. Би — Би — Си.

Что? Какое еще..? Я обеспокоенно оглянулась. Никто и ухом не ведет. Делают вид, что работают. И тут замечаю мелкие буквы по низу экрана: „Корпорация бенефициарных биосущностей“. М — да, как это я раньше не заметила, что название Корпорации складывается в такую знакомую аббревиатуру?

— Зачем он вам? — чуть тише рычит бородач.

— Прошу прощения, мистер Олимпус. Это личное дело.

Олимпус? Он что, его родственник?

— Вы его родственник? — спросила я, а Томас наступил мне на ногу, и я тихо ойкнула. Пнула его в ответ.

А бородач всмотрелся — будто я такая мелочь, что меня и не разглядишь! — и сказал:

— Я его папа, — и ухмыльнулся: — Зевс.

— О! Значит, мы можем вам сообщить…

— Да? — бородач подался вперед и золотые кудри его волос и бороды разметались по экрану.

— Что их сын Петер, то есть, ваш, значит, внук, в общем… — начала я.

— Мы сообщаем только родителям, извините, — сказал Томас и мне и ему.

— А — а, — безучастно сказал он. — Где Гермес?

— За этим мы и обратились к вам, на Олимп, — сказал Томас.

— Напрасно, — сказал Зевс. — Его здесь нет.

— А где он может быть? — учтивым тоном спросил Томас.

— Не знаю! — Зевс снова разозлился и стукнул кулаком по столу перед собой. Из‑под кулака во все стороны вылетели молнии, по экрану поползли цветные полосы, динамики затрещали.

— Мистер Зевс, — крикнула я, — а вы не знаете, где жена вашего сына?

Сквозь треск послышалось:

— И знать не хочу! Глупая дура! — что‑то грохнуло и треск стал еще громче. Последняя фраза, которую можно было разобрать, была: „все люди — свиньи неблагодарные“. После чего раздался еще один взрыв грома и вся радиорубка потонула в оглушающем треске.

Мужчина, который встречал нас, морщась, снял наушники и проорал:

— Отключай уже, Тед, уши болят!

Стало тихо.

— А дедушкам не положено переживать за внуков? — прошептала я Томасу.

— Знаешь, есть такое выражение „олимпийское спокойствие“? — проговорил Томас, спускаясь с трибуны. — Это о них. Они бессмертны, их не волнует то, что обычно волнует нас.

Эх, надо было мне спросить Зевса, не где жена Гермеса, а кто она!

Нет, кажется, Томас все же сбил меня с толку своим скепсисом! Я ведь была уверена, что это Вивиан Джемисон. А теперь — даже не знаю!

— Да, что‑то у них там неладно в датском королевстве, — сказал Томас, когда мы с ним вышли в коридор.

— Разве Олимп не в Греции? — Он же сам так сказал.

— Это из Гамлета, — сказал Томас. — Загляни как‑нибудь ко мне, дам почитать.

Ух ты. Он меня в гости пригласил, да? Хм. Только он же с мамой живет. И почему парни иногда бывают такие несамостоятельные?

Он добавил:

— Я, правда, собираюсь переезжать. Так что успей до переезда.

— А куда ты переезжаешь?

— В Лондон. Там есть наш филиал.

В Лондон. Такая даль. Мне отчего‑то стало грустно.

Томас раскрыл телефон:

— Боб, ну что там?.. Да что ты… А Джеми..? Угу… Понятно. Извини, а ты можешь последнее повторить? — и он приложил трубку к моему уху.