С. Алесько - О людях и нелюдях

Вот и получалось, что, нуждаясь друг в друге, дети Крылатой и Клыкастого в Яре не так уж плохо уживались вместе. А после того, как при прадеде государыни Ольхи один из высокопоставленных служителей Всеблагой, заплутавший со свитой в буране, был выкопан из-под снега и спасен от неминуемой смерти семейством оборотней, нелюдям разрешили посещать храмы Крылатой и носить крылики, вырезанные из дерева или отлитые из безвредного для них металла.

Винке было очень обидно за родной Лад, в котором к оборотням относились едва ли не хуже, чем к животным.

Она рассказала кое-что Дрозду, тот привычно дернул углом рта.

— На днях говорил с медведем из Земель Клыкастого. Ходят слухи, Беркут собирается всех нелюдей королевства туда согнать и запретить вход на людские земли…

— Мы вовремя ушли.

— Мы — вовремя. Но все уйти не смогут. Как не смогли в свое время уйти из Северного княжества.

— Дроздок, может, это просто досужая болтовня. — Пес выглядел таким огорченным, что девушка попыталась его утешить. — Знаешь, сколько разговорчиков ходило у нас в селении про тех же оборотней, про горожан… Я когда из дому убежала, очень удивлялась, что мир совершенно по-другому устроен.

— Может, и болтовня, — вздохнул Дрозд. — Во всяком случае, мне бы очень хотелось, чтоб так и было.

Ей бы тоже этого хотелось. Тогда не пришлось бы с тревогой вспоминать нелюдей, с которыми судьба свела за дни скитаний: Фунта, Шорста с семейством, Хвоща… И многих других, что давали им приют в Землях Клыкастого. Девушка смотрела на угрюмого Дрозда. Может, он вспоминает слова потаенного, думает, что мог хотя бы попытаться остановить кровопролитие, покончить с несправедливостями?.. Пес никогда не говорил об этом ни с ней, ни с Вьюном, но Винка почему-то была уверена: иногда, вот как сейчас, эти мысли приходят ему в голову.

Размышлял Дрозд о столь серьезных материях или нет, жизнь в Яре, казавшаяся на удивление беззаботной после опасных скитаний по дорогам Лада, не располагала к грусти.

Мята познакомила Винку со своей дочерью, Липой, а та — с подругами, среди которых нашлись незамужние, и вскоре девушке некогда стало скучать. Вьюн каким-то звериным чутьем распознавал, когда к Ромашечке должны были прийти гости, и неизменно оказывался дома. Девицы и молодицы ничего не имели против его присутствия, к тому же некоторые из них были нелюдской крови. Винка поначалу удивлялась, что родители-люди позволяют дочерям иметь подруг-оборотней и поделилась сомнениями с Мятой.

— Девчонки все одинаковы, и человеческой крови, и нелюдской! — засмеялась старушка. — Бедовых ничто не остановит, они ломаться с парнем не будут, а то и сами его в оборот возьмут. А скромницам никакое дурное влияние не страшно. Взять хоть тебя, Виночка. Вот, сразу заалела, словно зорька ясная. А я ведь слышу, как вы с рыжиком хохочете, и хорошо знаю, на какие шутки он мастак. Так к чему запрещать девицам дружить? Оно иной раз и полезно бывает. Оборотницы-то чуют, когда объятия безопасны, а когда после люльку готовить надо, и подругу завсегда остерегут. Когда б не Пеночка, моя Липка в храм заметно пополневшей бы пошла. А так была невеста-заглядение, тростиночка стройная.

Пеночка была очень милой кошечкой, молоденькой, со светлыми, почти белокурыми волосами. Поначалу она заинтересовалась Вьюном, но когда, засидевшись у Винки из-за дождя, увидела Дрозда, и думать забыла о рыжем. Пес, конечно, заметил восторженные взгляды, но никак на них не ответил. Он давно уже заметил, что кошечки питают к нему особенную слабость, но Виночка все реже покидала его мыси. И теперь, казалось бы, ничто не мешало действовать решительнее, но оборотень не спешил.

Он по-прежнему старался каждую свободную минуту проводить с Винкой. Та не возражала, ведь парень нравился ей все больше. Они даже ходили в один из выходных Дрозда гулять на озеро, и девушка с удовольствием ловила взгляды встречных прохожих, поглядывавших на красивую молодую пару.

А потом, судя по поведению пса, у нее начались те самые, как выражался Вьюн, не располагающие к разговорам дни. Дрозд стал возвращаться домой чуть ли не ночью, уходил, наоборот, пока все еще спали. Винка чувствовала себя неловко, и не придумала ничего лучше, чем подкараулить парня поздно вечером и попытаться поговорить с ним. Хотя о чем им разговаривать, она и сама не совсем понимала.

Заслышав на лестнице осторожные шаги, девушка выскользнула из своей комнаты в общую, где стояла кровать Вьюна. Кошак за прошедший месяц ночевал там от силы раза четыре, проводя остальные ночи у многочисленных подружек. Сегодня его снова не было.

Только Винка успела поставить свечу на стол, дверь открылась, и Дрозд застыл на пороге, глядя на девушку.

— Я… хотела поговорить… Дроздок, — неуверенно начала она, смущенная его странным взглядом, каким-то мутным, почти звериным.

— О чем, Виночка? — спросил он, тряхнув головой, будто отгоняя что-то.

— Как-то неловко, что тебе приходится от меня бегать, — она робко двинулась к нему, но он попятился за порог, и Винка остановилась.

— Что тут поделаешь? Я нелюдь, так уж мы устроены…

— А Вьюша сказал, я для оборотней не так уж заманчиво пахну.

— Виночка… — парень опустил голову, и девушка услышала, что его дыхание стало тяжелым. — Лучше б ты пошла спать и закрыла поплотней дверь…

Но Винка и не подумала послушаться. Ее будто что-то подтолкнуло, она шагнула к Дрозду и оказалась совсем рядом с ним. В ту же секунду он схватил ее, прижал к себе и стал целовать, быстро, жадно, в глаза, в щеки, в губы, в лоб, покрывая поцелуями лицо. Девушка застыла, мысли и чувства будто подхватил внезапный порыв ветра, закружил, разбросал, смял и перепутал. Остались только мужские губы, волосы, щекочущие лицо и шею, да уже ставший привычным, почти не ощущаемый, запах псины. Винка медленно подняла руку и погладила Дрозда по голове, пропуская темные пряди сквозь пальцы. Парень замер, а мгновение спустя выпустил ее, отстранился.

— Прости… — пробормотал он.

— Я не…

— Молчи, — Дрозд сделал шаг назад. — Не сейчас, потом, — повернулся, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Послышался скрип старых ступеней.

Винка так и осталась стоять у порога, плохо соображая, чувствуя себя заплутавшей в лесу девочкой, которая боится сдвинуться с места, чтобы не попасть в болото или непролазный бурелом.

Дрозд вышел на улицу. Холодный воздух был как ведро воды на хмельную голову. В черном небе мерцали искорки звезд, над крышами занималось мутное зарево поднимающейся луны. Оборотня вдруг с неудержимой силой потянуло на волю, в лес. Когда он в последний раз охотился? Запускал зубы в трепещущую живую плоть? Кажется, это было еще в Ладе. А нелюдская сущность не терпит, когда ею долго пренебрегают.