Екатерина Горбунова - Попутный ветер (СИ)

- До моей станции - почти шесть дней хода, - покачал головой Олаф. - Я не могу терять столько времени. Есть здесь компания ветряных перевозок?

- Зачем?

- Отправить петицию! - вновь начал терять терпение проводник.

- Ты видишь поблизости хоть один ветряк? - усмехнулся мужчина, в его запахе мелькнула нотка иронии и растворилась в небытие. - В мэрии стоит приемная арка, как и положено. Но тебе туда хода нет.

Юноша прикинул величину городской стены - преодолеть ее будет непросто. Летта же уже внутри, и достаточно давно. Наверное, проще применить физическую силу над несговорчивым таможенником? Однако, нападать первым Олаф как-то не был приучен.

- Так зачем тебе внутрь? - вторгся его в мысли голос стражника.

Мужчина вновь вышел на улицу, и стоял, облокотившись на дверной проем. Олаф подошел ближе. Между собеседниками было не более двух шагов.

- Вы так же досконально допрашивали девушку, вошедшую сюда утром?

- Ее внешность существенно отличалась от твоей.

- Мы шли вместе.

- Но она почему-то посчитала, что ты входить не должен, - стражник шагнул к юноше.

Роста в них было примерно одинаково. Они оказались друг перед другом, лицом к лицу. И их глаза вели между собой безмолвный диалог. Олаф почувствовал в запахе мужчины горьковатые оттенки неприятия.

- Вот как? - последняя фраза мужчины начала хотя бы что-то прояснять. - Вы считаете, что я ее обидел?

- Не знаю, но она очень просила тебя не впускать, - стражник ткнул пальцем в грудь юноши.

- Тогда зачем это представление, которое вы тут устроили? - Олаф покачал головой. - Могли бы сказать сразу, я бы все объяснил.

Он начал спокойно описывать все путешествие с Леттой, начиная с ее появления на станции ветряных перевозок и заканчивая этой бессонной ночью с лихорадкой и бредом. Молодому человеку хотелось показать, что им движет только жажда справедливости и дружеская симпатия. Его слова были скупы, фразы лаконичны, а вся речь не содержала оценок и эмоциональной составляющей.

Запах мужчины обогатился отеческим участием. Это как-то вселило определенную надежду. Однако таможенник все не спешил пропускать Олафа в Темьгород. И время, неумолимое время, утекало в чертоги Мракнесущего.

- А ведь она не сказала, что ты - меченный. Не знала, значит? - глаза без зрачков блеснули, палец вновь нацелился в грудь, но юноша отпрянул. - Ты не назвал мне истинной причины, ведущей тебя в Темьгород. Но на тебе еще большая ущербность, чем на всех живущих за этими стенами. Иди! - стражник посторонился, освобождая проход. - Мэрия не слишком далеко. Пройдешь сначала через площадь, потом по мосту, свернешь направо. Белое высокое здание с башней. Но если заплутаешь, язык есть, говорить умеешь.

Немного опасаясь, что мужчина может передумать, юноша нагнулся и вошел в Темьгород. В первый момент многоцветье его удивило Олафа. Запахи чужих эмоций витали здесь в воздухе, словно паутинки, влекомые теплым ветром. Люди не сновали здесь суетливо и равнодушно. Они медленно, с чувством своей значимости, отмеряли каждый свой шаг, и несли свою жизнь важно и горделиво. Никто не обращал внимания на вошедшего в калитку. Зачастую страдающие от нежелательных взглядов, жители Темьгорода сами целиком и полностью избавились от праздного любопытства и нескромного интереса.

Олаф почти бегом миновал площадь, изредка сталкиваясь с кем-нибудь и извиняясь. На мосту перешел на шаг, да и то, лишь потому, что там два то ли пацаненка, то ли карлика организовали продажу воздушных шаров. Разноцветные гроздья дружно рвались в небо, удерживаемые на почти прозрачных длинных нитях, и привлекали массу жителей. В толпе почти не было детей, только взрослые с сияющими, радостными глазами. Те темьгородцы, кому уже посчастливилось обменять монету на шарик, спешили оборвать нить и освободить легковесного невольника. Он взмывал в облака, провожаемый подбадривающими криками и аплодисментами.

Было ли это ритуалом, Олаф не знал. Но юноше казалось удивительным, что эти люди, каждый в свое время отвергнутый своей родиной и семьей, остались абсолютно невинными внутри. Потому что он сам вряд ли бы умел так радовался на их месте.

Какой-то хромой очень худой и высокий лысый старик едва не столкнулся с проводником, засмотревшись на свой голубой шарик, уже почти слившийся с небом.

- Прошу прощения, - прокаркал темьгородец. - Мне было важно это желание, - добавил он едва слышно, наклонившись к самому уху Олафа.

- Желание?

- Ну да, разве не знаете? - старик улыбнулся, обнажив темно-красные зубы. - Загадываете желание и выпускаете шарик. Если удастся не потерять его в небесах, пока он совсем не скроется, оно исполнится.

- Правда?

Темьгородец подмигнул заговорщицки и махнул рукой:

- А вы попробуйте.

- Как-нибудь в другой раз, - пообещал юноша. - Мне надо к вашему мэру.

- Там, - собеседник указал на виднеющуюся за деревьями белую крышу, сиявшую под солнцем. - Но он днем не принимает, только на закате.

- Да? - Олаф опешил и обрадовался, слова старика означали, что Летта еще ничего не успела натворить, что она где-то здесь, надо просто найти, и дарили надежду.- Спасибо!

- Не за что, - немного удивился тот и пожал плечами. - Купите шарик, пока не разобрали.

Юноша вгляделся в его слезящиеся глаза, встал в конец очереди, чтобы через некоторое время протянуть монетку продавцу, оказавшемуся действительно более взрослым, чем показалось на первый взгляд.

- Выбирайте.

- Вот тот, пожалуйста, - юноша выбрал бирюзовый и потянул его к себе за тонкую нить.

Оглянувшись по сторонам, нашел старика и протянул ему свою покупку.

- Держите, загадаете что-нибудь за меня, боюсь, я не силен в этом.

Темьгородец с каким-то благоговением дотронулся до нити, а потом отдернул пальцы.

- Не могу, господин. Вы должны сами...

- Я прошу вас, - Олаф насильно всучил шарик и не оглядываясь пошел по мосту вперед.

Толпа уже почти рассосалась, можно было не сбавлять шаг. Тем более, юноше предстояло решить довольно сложную задачу: найти Летту в незнакомом и ему, и ей городе. Сомнительная попытка отыскать радугу ее ароматов провалилась сразу же, потому что в Темьгороде неискренность и лицемерие были не в чести. Тут не скрывали своих настоящих эмоций, поэтому все запахи являлись неприкрытыми и первозданными. Спрашивать у прохожих - казалось не более удачным решением, никто просто бы не обратил внимания на еще одну девушку со странной внешностью.

Однако Олаф решил не отчаиваться и положиться на Жизнеродящую. Должна же она помочь, в конце-то концов. Хотя бы только ради того, чтобы уверить юношу в своем существовании. Он остановился, оперся руками о перила и всмотрелся вперед, потом по сторонам, медленно и внимательно, словно ощупывая окружающее взглядом.