Макс Каменски - Надежда

– Хозяйка! – проорал в коридор Данила, настежь раскрыв дверь. – Хозяйка!

Никто не отзывался. Охотник набрал полную грудь воздуха и благой руганью стал звать хоть какого-нибудь, кто мог бы дать кадку холодной воды.

Через пять минут, потрясая кулаками, прибежала полненькая девчушка, обошедшая по части брани самого старого вояку уровней этак на пять, и, покричав немного для острастки, успокоилась и пообещала принести воды.

Забравшись в ванну, Данила разделся догола, и, не обращая внимания на смущение девушки, жахнул холод на своё нагое тело. Девка-то молодец, сразу поняла, что к чему, и принесла самой хорошей водицы, чтоб аж до костей пробрало. Данила не смог удержаться и закричал на всю гостиную, когда его накрыл плотный поток воды. На лицо можно вылить сколько угодно – толку не будет, а вот если с ног до головы ополоснуться, почувствуешь некоторое облегчение. С таким чувством охотник и вылез из ванны, припустив за полотенцем, которое умная девчушка оставила на кровати.

Похмелье как рукой сняло.

К тому времени уже рассвело, а маленький городок забурлил привычной жизнью. Постепенно приходящий в себя Данила озаботился проблемой посещения Префектории. Насколько он помнил, Строгонов просил подойти с утра. Но вот незадача: его обмундирование было в непотребном состоянии, и идти в таком виде не представлялось возможным! Он, конечно, фигура не высокого полёта, но при первой встрече зарекомендовать себя с самой неприятной и отвратительной стороны перед властями Ватрад Вил не хотелось. Поэтому вояка, обмотавшись полотенцем, отправился вниз, в помещение прислуги, где нашёл давнишнюю девушку, отблагодарил её серебряной монеткой (у девушки глаза полезли на лоб от такой щедрости) и попросил вычистить его боевые одежды и доспехи. Кроме того, по возможности дать ему какую-нибудь рубаху да штаны поприличнее. За всё обещался заплатить. Ещё с давних времён Данила никогда не расставался с кошелём, который крепил на груди тугим ремнём. Свои небольшие сбережения он никогда не хранил в стороне от себя. И так ничего нет, а ещё и расстаться с этим…

Спустя полчаса девушка постучалась в его комнату с необходимой одеждой. Как оказалось, её мать занималась пряжей и приторговывала помаленьку всяким шмотьём. Конечно, сие творчество не было чем-то замечательным, но вполне прилично сшитым и приятным для тела. Украшенные «завитушками» штаны и рубаха смотрелись вполне ничего.

Заставив служанку принять ещё одну монетку, охотник отдал ей на попечение доспехи, а сам, опоясавшись ремнём, прикрепил к нему два тяжёлых кинжала и с чувством полного достоинства покинул таверну Слёзы Феникса.

Найти путь к Префектории не составило труда: главное место собраний государственных мужей находилось в центре поселения. Минут десять ленивого хода, и Даниле отрылся полукруг пятиэтажного здания, выстроенного из добротного камня. Это конечно, не шедевр Санпульской или Шипстоунской мраморной архитектуры, но вполне приличное строение для развивающегося города. Подходя ближе, вояка заметил, что на каждом этаже симметрично висело по два штандарта, один из которых принадлежал непосредственно Ватрад Вил, как независимой области вольных шахтёров, а другой, к большому удивлению, являлся флагом Купеческой Гильдии. Эта организация мощным рынком расположилась на перекрёстке дорог в центральной части Гипериона. Объединившиеся торговцы развивали торговые сети почти по всем южным и восточным областям материка, но на север соваться побаивались – даже дряхлая Святая Инквизиция могла помешать их делам. А стоило конкурентам отбыть в мир иной меньше недели назад, как торгаши тут как тут! Ну, дельцы!

У входа в Префекторию стояло два стражника с взведёнными арбалетами в руках. Не успел Данила вступить на первую ступеньку лестницы, ведшей к парадной двери, как стражи, подняв оружие, потребовали назваться и доложить цель прихода.

– Данила, сенешаль клана Глефы и ординарец лорда Строгонова, прибыл по его распоряжению, – отчеканил вояка.

– Нет таких лордов, – быстро и чётко сказал воин, положив палец на спуск.

– Ты язык-то побереги, – огрызнулся Данила. – А то приклеивать придётся за дерзость.

Стражи молчали. Данила хорошо понимал, что если сейчас сделает лишнее движение, то получит болт в грудь. а на нём и простого нагрудника нету.

Неловкая заминка затягивалась, и Данила начинал злиться. Конечно, он успеет отклониться в сторону быстрее, чем арбалетчики произведут выстрелы, и умудрится швырнуть кинжалы им в шеи, но если промахнётся, то дело примет не лучший оборот. Кинжалы ведь не метательные. Эх! Была ни была!

– Эй, Данила, – прокричал кто-то сверху. Дёрнувшийся в сторону охотник замер и задрал голову вверх. Из одного из окон здания торчала голова Строгонова, улыбавшегося во всё лицо. – Ну-ка, поди сюда. Эй, молодцы, хватит баловаться, впустите гостя!

Стражи нехотя подчинились. Данила, состроив лицо посерьёзнее, проходя мимо, злобно посмотрел на каждого из служилых, и, громко хмыкнув, прошёл внутрь. В уютном холле его уже ждал слуга.

– Господин, вы к мастеру Строгонову? – спросил ряженый в солнечные одежды, тонкий как лист, блондин.

– Да, – кивнул Данила, рассматривая прихожую. Выкрашенная в белый цвет и озарённая дневным светом, она легко поднимала настроение. Наверняка тактический ход, чтобы гость, придя не в духе, потушил палям гнева и расположился к хозяевам.

Пройдя за слугой через светлый коридор, Данила вышел в круглую комнату, в которой по стенам были развешены старинные гравюры с видами старого Ватрад Вила и прилегающих окрестностей. Не отличающиеся особой красотой и изяществом, нехитрые произведения передавали быт горняков во всех возможных проявлениях – от семейного обеда до тяжёлой работы в забоях. Наверное, именно открытость, человечность и бесконечная правдивость этих трудов привлекали взгляд неискушённого наблюдателя.

– Прошу, пройдёмте далее, – проговорил слуга, стоя на лестнице: она круто закручивалась наверх. Старый воин кивнул – он немного увлёкся.

Не успело одно помещение смениться другим, как украшений кардинально изменились. Данила, поднимаясь, не смог оторвать взгляд от великолепной фрески, которая покрывала стены вокруг лестницы. Композиция из множества отдельных работ составляла целую историю мира – от появления Первопришедших, их борьбы за выживание, и последующее становление городов. Судя по размеру фрески, удовольствие обошлось здешнему руководству в круглую сумму. Ох и люди тут живут!

На четвёртом пролёте слуга свернул с лестницы и вывел Данилу в залитый солнцем коридор. Пройдя несколько шагов, он остановился у громоздкой деревянной двери и несколько раз постучал. Когда из помещения донеслось «войдите», слуга отворил створку и пригласил Данилу.