Далия Трускиновская - Нереал

Очевидно, такой вариант Башарину в голову не приходил. Он вытаращился на Васю, как бы надеясь прочитать на его лице, что это просто шутки у ментов такие, но спокойно и неколебимо было Васино лицо, и тогда Башарин посмотрел в поисках спасения на меня. Однако я заблаговременно получил приказ не вмешиваться и этюдов по актерскому мастерству на материале древнерусского фольклора не разыгрывать. Мне оставалось лишь горестно развести руками.

— Ну... — пробормотал Башарин. — Ну... Вася насторожился — уже и по роже было видно, что человек осознал, в какую кучу дерьма вляпался, и готов говорить хоть до завтра — лишь бы его поняли и за шиворот оттудова вытянули! А глядя на Васю, оценил ситуацию и я.

— Jacta est alea! — не удержавшись, провозгласил я. Ну а кто бы удержался?

Вася сверкнул на меня серыми, вмиг потемневшими глазами, но Башарину было в тот момент не до латыни: он думал — с чего бы начать.

— Да это все Ленка... — наконец пробормотал он. Вася ни с того ни с сего показал мне кулак. Кулак был не слишком внушительный, но я видел как-то Васю в боксерских перчатках, обрабатывающего “грушу”, и менее всего хотел бы оказаться на ее месте. И потому не латинское, а вовсе французское выражение “Cherchez la femme!” замерло на моих губах, как бы в последнюю долю секунды прихваченное за хвост зубами.

— Оцени, Башарин, я даже не спрашиваю, что за Ленка такая, — пришел на помощь Вася.

— Ну, Ленка из двадцать третьей квартиры! — выкрикнул тот. — Ну, муж у нее в командировку уехал!

— Ясно, — сказал Вася. — Муж в командировке — это великое дело. Но почему ты из своего захода налево делаешь такую глобальную тайну? Ведь не зарезал же ты эту Ленку?

— Да все моя! — нервничая, принялся объяснять Башарин. — Моя, понимаешь? Сказала — еще один заход, и катись ты на все четыре стороны.

— Мало ли... — начал было Вася, имея в виду, что все женщины только грозятся.

— Она ВСЕРЬЕЗ сказала!

— Настолько ты ее достал?

— Настолько... — вдруг Башарин словно воспрял к новой жизни. — Слушай, я же как решил? Я же понял, что если такого человека, как Ротман, подстрелили, значит, этого киллера всерьез искать будут! Я думал — отпечатки пальцев там, все эти ваши штуки! Что вы его быстро найдете — а тогда ко мне уже никто цепляться не будет!

— То есть решил отсидеться? — уточнил Вася. — А жене-то как объяснил свое отсутствие?

— Когда к Ленке собирался — позвонил, сказал, что халтура. Что напарник у себя дома потолки белит, на работе краску взял и меня пригласил, обещал дать новый кран для ванной. Ну, на два-то часа или там на три нормальная отмазка! А кран я в “Гербалайфе” отвинтил, там жильцы с третьего этажа выехали и кран совсем новый оставили.

— Это ты хорошо продумал, — одобрил Вася. — Значит, решил отсидеться именно в “Гербалайфе”, где целую пустую квартиру для себя приспособил. Что же мы тебя леший знает где отлавливали?

Башарин задумался.

— Знаешь, я вообще-то мало пью... Ну, до чертиков не допиваюсь... А тут и не пил — а такое было! Расскажешь — не поверят!

— Поверю... — Вася покосился на меня.

— Поверим, — пообещал и я.

— Ну... Спрятался я в той квартире, все с собой взял, термос там, пожрать, радио... Ну, заснул. А проснулся я... — тут Башарин сделал такое страшное лицо, чтобы и без слов стало ясно — стряслось нечто жуткое! — Проснулся оттого, что меня за шкирку держат! Я извернулся — и увидел я, ребята!.. Знаете, кого увидел?..

— Самого себя.

Башарин отшатнулся от Васи.

— Ты давай, рассказывай, — напомнил я ему.

— Ребята, моя рожа, чисто — моя! И ни с того ни с сего, на ровном месте — тресь меня в рыло! Я — сдачи! Он на меня прет, я отбиваюсь! Ну, жуть! Сам себя колошмачу!

— Ну и выпер ты его? — осведомился Вася.

— Так он же не один был! — как бы искренне удивляясь, что сразу не сказал такую важную вещь, воскликнул Башарин. — Одного-то я бы выставил! А так мне самому убираться пришлось. И, ребята, что дико — я же спал-то разутый, он мне обувь вслед выбросил. Так выбросил не ботинки, а старые “казаки”, которые я всегда на работе держу, они уже страшные как смертный грех.

— Ну и как, удалось тебе отмыть эти “казаки”?

— Пришлось кое-как...

— А дальше?

— Что — дальше?.. — Башарин махнул рукой. — До утра в парадном сидел. А потом, конечно, смылся.

— Почему смылся?

— Да бригада же! Они же сразу бы тебе позвонили!

— Тоже верно, — согласился Вася, всем видом показывая — действия Башарина не одобряет, но и не порицает.

А действия были такие: улизнув перед явлением бригады, он обзвонил несколько былых подруг, но ни у кого не случилось мужа в командировке. Связался также с дружбаном Борькой Жуковым, и Борька обещал приютить у себя на работе, а трудился он продавцом в магазинчике “second hand”. У Борьки удалось переночевать дважды, а потом на него хозяйка магазина так взъелась, что чуть не убила. Так что убежище вместе с тещиными бутербродами накрылось медным тазом.

— Ну, делать нечего — засел я на этих чертовых огородах! — даже не пытаясь объяснить, как его вообще занесло в Малаховку, подвел итог своих скитаний Башарин.

— Что жрал-то? — с заботливостью старой, видавшей виды няньки спросил Вася.

— А все очень просто. Я там, на огородах, ведь сторожем нанялся!

— Вот это да! — изумился я. — Лягушек, что ли сторожить?

— Нет, там корешок один прикупил земли, дом строит. Место хорошее, все магазины — через шоссе, лет через пять там таких особняков понастроят... Ну, чего-то у него затормозилось, он и нанял меня стройматериалы посторожить. Живи, говорит, там на первом этаже уже можно. Продуктов привез, денег немного дал. Живи, говорит, и гоняй всякую сволочь! Ну, думаю, моя дура скоро остынет, скучно ей станет, вот тут я и появлюсь. Она уж придумает, где меня спрятать. Опять же, сподручнее будет за ментами наблюдать — как они киллера ловят. День живу, другой, а на третий или четвертый...

Он замолчал, всем видом показывая — сейчас будет сказано нечто значительное.

— Ну, ну? — подбодрил Вася.

— Что — ну? Что — ну?! — заорал Башарин. — Я же говорю — опять сам себя увидел! Вы когда-нибудь слышали, чтобы зеркало заговорило?

— Как с похмелюги зеркало бреют — слыхал, а чтобы оно еще и говорило... — Вася всем видом и каждой ноткой интонации давал понять — представляю, сколько ты там выпил, охраняя новостройку, если уж до зеркальных речей дело дошло.

— Какая похмелюга?! — Башарин вскочил.

— Сядь! — гаркнул Вася, не вставая. — По существу!

— Себя увидел! Как живого! Я ему — ну, ты, родной! И он мне точно так же — ну, ты, родной! Попугай, блин! Какаду траханный!

— Кто попугай?

— Ну, этот. Который второй я.

— Вот, Игорек, мотай на свой несуществующий ус, — нравоучительно произнес Вася. — Так судьба наказывает мужчин, которые изменяют женам. Чтобы этого не произошло, лучше тебе оставаться холостяком. Иначе твое зеркало начнет тебе трещать по-латыни. Давай дальше, Валентин. На этот раз хоть обошлось без мордобоя?