Марк Энтони - За гранью

— О Боги! — потрясенно прошептал Фолкен.

— Не понимаю, — кривясь от омерзения, произнес Бельтан. — Что это?

— Это железное сердце, — бесстрастным тоном врача, сообщающего пациенту обрекающий того на смерть диагноз, ответила Грейс.

И тут ей изменили нервы. Выронив кинжал из окровавленных рук, она разрыдалась. Кто-то бережно подхватил ее и поставил на ноги. Дарж. Усилием воли Грейс уняла слезы и взглянула на ожидающих ее объяснений друзей.

— Что происходит, Грейс? — прошептал побледневший от ужаса Трэвис.

Она открыла рот, но Фолкен ее опередил.

— Вы все слышали мой рассказ на открытии Совета и помните, наверное, что у Бледного Властелина билось в груди железное сердце. Только я не стал тогда упоминать о том, что такими же сердцами Бераш награждал своих верных рабов — чтобы крепче привязать к себе и сделать почти неуязвимыми.

Мелия вопросительно посмотрела на Грейс.

— А вы, миледи, откуда узнали об этом?

Грейс вздрогнула. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас снова возвращаться к событиям той страшной ночи в Денверском мемориальном, так круто изменившей всю ее жизнь.

— Я однажды столкнулась с таким же случаем, — коротко пояснила она. — Еще на Земле.

— У меня в голове не укладывается, как может служить Бледному Властелину один из доверенных рыцарей короля Эмбара? — возмущенно сказал Бельтан.

Дарж задумчиво погладил усы.

— И для чего рабу Бераша понадобилось напяливать на себя черный балахон служителя культа Ворона? — добавил он.

— Неужели ты еще не понял, Дарж? — возбужденно воскликнул Трэвис; он вскочил с постели, начисто забыв о только что полученной травме, и забегал по комнате. — Это же просто, как дважды два! Нет сомнений в том, что культ Ворона напрямую связан с Бледным Властелином. А это означает, что именно Бледный Властелин истинный вдохновитель заговора и заказчик убийства одного из правителей доминионов!

Брови Фолкена изумленно поползли вверх.

— Заговор? Убийство? — повторил он, с подозрением глядя на Трэвиса.

Грейс и остальные члены Круга Черного Ножа обеспокоенно переглянулись.

— По-моему, кое-кому придется нам кое-что объяснить, — заявила Мелия.

Трэвис виновато понурился.

— Впрочем, с этим можно потерпеть и до утра, — смягчилась волшебница, мельком окинув взглядом окровавленный труп.

— Думаю, нам необходимо доложить об этом Совету, — высказался бард.

— И что же ты предлагаешь им сообщить, дорогой? — прищурилась Мелия.

Фолкен тяжело вздохнул:

— Вряд ли нам поверят, но они должны узнать, что Бледный Властелин еще ближе к освобождению, чем мы боялись.

Грейс содрогнулась. От слов барда повеяло могильным холодом, и она знала, что ни в этом мире, ни в каком-либо другом не найдется магии, способной с ним справиться.

Грейс смотрела в окно на унылый, серенький рассвет, со страхом думая о том, что именно ей предстоит поставить в известность короля Бореаса о творящихся в его замке темных делах.

Ее вдруг зазнобило. Отвернувшись от окна, Грейс схватила со столика кружку с обжигающе горячим мэддоком, только что принесенную горничной, и поднесла к губам. Волшебный напиток взбодрил ее и немного поднял настроение. Вернувшись к камину, она приступила к процессу одевания. В последнее время Грейс пристрастилась к ярким тонам и по очереди перепробовала все подходящие по цвету платья из своего гардероба: желтое, зеленое, аметистовое, рубиновое. Она уже так привыкла к здешним туалетам, что чувствовала себя в этих громоздких средневековых конструкциях столь же легко и уверенно, как в майке и джинсах летним днем на улицах Денвера. Но сегодня она выбрала простое, скромное, консервативное и ужасно неудобное платье в серо-стальных тонах — ничем не отличающееся по цвету от окутывающего крепостные башни и стены утреннего тумана. Облачаясь в этот непритязательный наряд, Грейс в очередной раз с грустью вспомнила о блузке и слаксах, брошенных в огонь суеверными горничными в первый же день ее пребывания в Кейлавере. Будь они сейчас у нее под рукой, с каким удовольствием наплевала бы она на условности и прошлась в таком виде по замковым коридорам!.

Эй, а ну-ка полегче, Грейс Беккетт! Что это ты о себе возомнила? Работая в экстренной помощи, ты не могла и надеяться облегчить страдания всех нуждающихся в помощи даже в масштабах одного провинциального госпиталя в одном провинциальном городе. С чего же ты взяла, что сможешь теперь в одиночку исцелить страждущих целого мира?

Отойдя от камина, она вдруг заметила краем глаза мелькнувший за оконным стеклом призрак: бледный и полупрозрачный, в сером кринолине, практически неотличимом от клубящегося вокруг тумана. Лишь золотисто-зеленые глаза видения ярко сияли в обрамлении пепельных локонов. Остановившись, Грейс внимательно присмотрелась к этому странному явлению. В прошлом она как-то раз уже сталкивалась с чем-то подобным. Однажды во время дежурства насмерть перепуганный пациент поведал ей, что к нему явилась Белая Дама, и со слезами уверял, что он теперь точно не доживет до полуночи. Чтобы успокоить истеричного больного, у него еще раз взяли все анализы, а самого подвергли вторичному обследованию. Результаты неопровержимо свидетельствовали, что пациент находится в удовлетворительном состоянии и его жизни ничто не угрожает. За три минуты до двенадцати Грейс лично зафиксировала смерть бедняги.

Она встретилась глазами с призраком. По идее, ей следовало испугаться, но Грейс вместо этого улыбнулась. Видение улыбнулось в ответ. Грейс погрозила пальцем. Призрак в точности повторил ее движение. Грейс отвернулась. Оказывается, встреча с привидением вовсе не так страшна — тем более когда в роли привидения выступаешь ты сама. Допив остатки мэддока, она поставила опустевшую кружку на столик и вышла из комнаты, направляясь навстречу неизвестности.

— Доброго вам утра, миледи.

Голос был мрачным, но для Грейс он звучал милее и желаннее самого жизнерадостного приветствия.

— Ах, милый Дарж! Неужели ты так и простоял всю ночь под моей дверью?

— Не всю, миледи, — возразил рыцарь. — Время от времени я позволял себе пройтись по коридору.

Грейс пристально вгляделась в лицо своего добровольного защитника и хранителя. Выдубленная ветром и зноем кожа, резкие складки на лбу и в уголках губ… Все как обычно. Господи, когда же он спит? Она сильно подозревала, что случается это крайне редко, и потому была вдвойне благодарна Даржу за его самопожертвование. Вообще-то особой нужды в охране Грейс не ощущала — казалось маловероятным, что люди Ворона решатся дважды за одну ночь посягнуть на ее жизнь. Но, с другой стороны, кто мог предположить, что им вообще придет в голову на нее покушаться?