Дмитрий Вернидуб - Морская пена

Когда люди спустились, Болто подошел к Бьоргу.

— Командир, может, я что-нибудь придумаю?

— Валяй, невысоклик, — кивнул тот, — только осторожно, а не то еще нас угробишь. Видел я давеча ваши штучки — сурово. Только не война это, а стихийное бедствие.

— Я аккуратно, — смутился Хрюкл, — только на всякий случай отойдите.

Болто решил устроить обвал гряды, чтобы запрудить вытекающую из ущелья речку. Он полагал, что «бутылочку» неплохо было бы закупорить. Первый воздушный удар получился не слишком сильный — сверху, рокоча, скатилось лишь несколько валунов. «Не получается. Попробую сильнее и ниже», — решил Болто и послал воздушный молот под основание. Удар оказался, что надо. Вся гряда заходила ходуном, каменные глыбы зашатались. Началось как раз то, что Бьорг называл стихийным бедствием.

Валуны как горох посыпались вниз. От падения исполинов завибрировали скалы горловины, кроша нависавший над пирамидой «балкон». Подшибаемые осколками, глыбы разбегались в разные стороны, перепрыгивая друг через друга. Пограничники, отошедшие не так далеко, тоже бросились кто куда, уворачиваясь от смертоносных снарядов. Но, несмотря на просчет, Хрюкл не растерялся. Он стал ударами воздуха подправлять траекторию валунов, обороняя себя и заставляя их прыгать куда надо. Упрямый невысоклик стоял на месте и дирижировал. Это напоминало игру в летающий мяч. Когда камнепад прекратился, земля еще подрагивала. Входа в ущелье больше не было. Потрясенные пограничники начали перекличку.

— Слава небесам, все целы! — облегченно вздохнул Бьорг. — Ну и устроил ты! Еще бы чуть-чуть…

Вот теперь Болто испугался. Не за себя, а за то, что случайно мог натворить. Руки у него задрожали, а левый глаз задергался.

— Простите меня, я не хотел… — по-детски извинился он.

— Да что ты, все обошлось! Скоро мы морков на удочку ловить будем. Ты им шикарный пруд сотворил.

Пограничники расхохотались.

Когда гогот поутих, Ланстрон Бьорг объявил:

— Думаю, одним нам не справиться. Да еще Эрл с ребятами куда-то запропастился. Надо посылать за подмогой. Кто пойдет?

Тут Болто решился на новое предложение:

— А зачем ходить? Давайте пошлем моего Проглота — он в момент Виндибура найдет. А летает он о-го-го как! Сокол!

Хрюкл свистнул. С ближайшей скалы слетел зеленый пеликан.

Поразмыслив, Бьорг, согласился и с этим предложением.

Хорошо, что невысоклики не носят башмаков. Они идут почти неслышно. Гномы тарахтели подошвами так, что червяки выскакивали из земли, думая, что началось землетрясение. Впрочем, червяки думать не могут. А вот невысоклики, напротив, народ весьма раздумчивый. Когда находится время, они мастерски умеют изводить себя душевными переживаниями.

Олли, как не старался, не мог выкинуть из головы непонятную размолвку с Тиной. «Как-то глупо все получилось, — именно такая мысль сверлила его мозг. — Неужели я не заслуживаю снисхождения, ведь Горха мы победили? Все же обошлось? Эх, малышка моя…»

Тут Нури вдруг остановился, да так резко, что задумавшийся товарищ налетел на его спину.

— Ты чего?

Гном стоял, задрав голову, и куда-то вглядывался. Потом произнес только одно слово:

— Брюгай.

Услышав знакомое имя, Хрюря нетерпеливо затявкала.

Пестрая точка, постепенно увеличиваясь, неслась к ним. Вскоре попугай Брю Квакла, описав полукруг, приземлился.

— Суши весла! — скомандовала птица самой себе, оставив клюв открытым.

Из клюва тоненькой струйкой вытек бестелесный дух. Еще не приняв привычный облик, струйка весело хрипанула:

— Подать перлинь дуплинем на бочку!

Олли обрадовался:

— Никак снова наш уважаемый призрак пожаловал, ущипни его краб!

— Его не ущипнешь, а обнять все-таки хочется! — вторил Нури, удивляя сдержанных сородичей столь искренним выражением чувств. — Где ты пропадал?

— Черт знает где! — хихикнул загробный Брю. — «Замогилку» свою чинил. Да и так, по делам отлучался. Думал, на сей раз, оттуда не выпустят. Но обошлось, трап им под ноги. Привет вам от Мурса!

— Как так привет? — удивился Виндибур. — С того света, что ли?

— А с какого еще, парень? Я что, похож на телесного, три венка мне на шею? Спросите меня лучше, почему я болтаюсь в этом пернатом боцмане, — Брю показал на Брюгая, — и над этими горами, прокляни их баклан?

— Почему?

— Потому что ваш разлюбезный Репейник решил сообщить, что уже бросил якорь у Безымянного острова, медуза ему под мышку.

— Питти здесь?! — подпрыгнул Олли. — Вот здорово! И Пина?

— А как же без нее! Эта девица решительнее нас с вами, забодай ее кальмар. Того и гляди, станет где-нибудь королевой. Прямо — принцесса-фея!

Разговор происходил на ходу. Отряд торопился на соединение с Бьоргом.

Пограничников увидели уже после того, как те увидели гномов. Ратники в серо-зеленых плащах внезапно вышли из-за скал.

— Тоже мне, маскировщики, — ругался командир гномьего отряда Грон, — вас даже спящий морк обнаружит!

— А что, нам как невысокликам босяком шастать? — в ответ бурчали гномы.

— Вы Эрла не встречали? — первое, что спросил командир пограничной стражи у Олли. — Он и еще двадцать должны были выйти следом за нами.

— Мы их не видели.

— Странно.

Никогда еще перед Рыжим Эрлом не открывалась такая панорама. Никогда в жизни пожилой пограничник не забирался так высоко. Восходившие на горные пики товарищи помоложе утверждали, что там не хватает воздуха. А вот ему почему-то хватало. Он пил этот воздух всей грудью, и восторженное сердце человека пело, а разум торжествовал. Ну чем он не повелитель мира? Вот он, мир, у его ног, сияет в лучах ласкового солнца, открываясь то необозримой морской далью, то снежными вершинами в изумрудном ожерелье ледников.

Как они сюда попали, Эрл и сам не понимал. Двадцать пограничников шли на соединение с отрядом Бьорга, но при подходе к Бутылочному ущелью вдруг свернули в сторону, заметив сияние на одном из горных склонов. «Странно, — сказал кто-то, — мы здесь несколько раз проходили, но раньше такого не наблюдали».

Довольно высоко, на ровной площадке, стояла хрустальная дверь. Сооружение можно было обойти вокруг, как одинокое дерево. Пограничники прочесали округу, но больше ничего не нашли. Дверь торчала одна как перст. И тогда Эрл ее открыл. За дверью несколько ступеней исчезали в темном тумане. Ступив на первую, ратник оказался там, где стоял сейчас — на самой верхней точке Топора Тролля.

Когда Рыжий Эрл пропал, стражники немного растерялись. Но нет таких обстоятельств, которые могли бы поколебать решимость пограничников. Бросать товарища в беде и вовсе не в их правилах. Вскоре все двадцать очутились на немыслимой высоте снежного гребня.