Дмитрий Вернидуб - Морская пена

В один из бесконечных пасмурных дней папаша Уткинс совсем свалился. Гном-врачеватель, провозившийся у его постели все утро, ничем порадовать сопереживающих не смог. «Черная немощь, она и у невысокликов, и у гномов, да и у людей — одна и та же. Только причины разные. Плох ваш Уткинс».

Но видно есть на этом свете какая-то связь между событиями самыми мрачными и самыми светлыми. Система противовесов, существующая в мире, редко дает сбой, хотя и это, конечно, случается.

Стоя на крепостной стене, Мэд Виндибур удивленно вскрикнул и чуть не уронил себе на ноги здоровенный камень. Бросив случайный взгляд в сторону Норного поселка, младший дядюшка Олли увидел пожилого невысоклика, в припляс идущего по крепостной дороге.

— Гляньте, гляньте! Да это же Уткинс чуть не кубарем катится сюда! Во дает, папаша!

Годо, и другие строители мигом взобрались наверх, чтобы посмотреть на эту картину.

— Опять ты со своими шуточками, Мэд! Дурацкие шутки! — ругался снизу старый Модл. — Бедняга Уткинс от горя помереть собрался, а ты, обормот, имя его по ветру треплешь!

— Га-га-га! — рассмеялись на стене. — Наверное, это он с того света в таком настроении возвращается!

Озадаченному старику пришлось тоже карабкаться.

Умирающий папаша Уткинс выделывал ногами кренделя и размахивал каким-то свитком, целуя его время от времени.

— Нашлись! Они нашлись! Малютки мои!

— Что он говорит? Что он нашел? Ась? — удивлялся папаша Модл.

Но все уже неслись вниз, навстречу чудесно исцеленному. Общей радости не было предела.

Оказывается, когда несчастному отцу стало совсем плохо, и он перестал чувствовать свои ноги, в его комнату через дверь влетела здоровенная пестрая птица и как-то странно и непонятно закричала:

— Авр-р-р-ал! Все наверх! Пакет Уткинсу, забодай его кальмар!

Трясущимися руками невысоклик приблизил к глазам бережно упакованный свиток и обомлел. На нем значилось: «От Тины и Пины».

Брюгай, а чудесным посланцем был именно он, летел три дня, время от времени, присаживаясь для коротких передышек на спины дельфов, заблаговременно высланных Флогом. Получилось подобие эстафеты, в которой по знакомству участвовал даже один кашалот. Неизвестно, была ли у него заветная мечта, но он выполнял роль плавучего острова с явным удовольствием.

Сестренки Уткинс очень скучали по своему родителю. Прав оказался Рыжий Эрл: удрав от родственников, они сначала испугались своего поступка, а затем просто не знали, как быть. Быстро повзрослев в путешествии (а чтобы повзрослеть, иногда совсем не обязательно становиться намного старше), Тина и Пина вместе со своими друзьями стали искать способ известить горюющего отца.

Но письмо было адресовано не только Уткинсу.

Олли решил предупредить Алебаса Кротла о грозящей переселенцам опасности. Виндибур, конечно же, не мог знать попадет ли послание куда надо, поэтому ограничился лишь короткими сухими фразами. Олли сообщал магистру Невысокликов о том, что в далекой земле обрел тайное знание и собирается прибыть для помощи своим соотечественникам. Еще Олли писал о колдуне по имени Мазлус Горх, которого всем народам Коалиции должно опасаться, так как он виновник всех несчастий обрушившихся на их головы. Именно этот долговязый почти невысоклик и его прихвостни якшаются с вождями морков.

Бирюзовый попугай с фиолетовыми бакенбардами гостил у папаши Уткинса. Старик кормил его и не чаял души в птице, возродившей его к жизни. Разве что ругался Брюгай какими-то непонятными для невысоклика словами, но это только смешило окружающих.

В Норном поселке быстро смекнули, что это за птица. «Без старого Брю здесь явно не обошлось, — соглашались знавшие паромщика. — Видно, он и сам где-то рядом бродит». Надо сказать, что говорившие так были недалеки от истины. Мир полон неожиданностей и необъяснимых явлений. И в этом всем еще не раз предстояло убедиться.

Случай с письмом дочурок Уткинса и приписка Олли Виндибура, так же неожиданно нашедшегося, вызвали в Черед-Бегасе форменный переполох.

Для начала срочно созванному Совету была предъявлена таинственная говорящая птица, которая не преминула сразу же представиться:

— Суши весла! Брюгай-флибустьер, провалиться мне в трюм!

— Ого, — поразился Алебас Кротл, — ему палец в клюв не клади!

— Раз ты умеешь говорить, — обратился к попугаю вождь скотоводов Клейт, — то поведай, откуда прилетел.

Брюгай хитро наклонил голову и брякнул:

— «Чер-р-тополох» — корабль хоть куда! Капитан Репейник — гр-роза морей!

— Вот и еще один невысоклик обнаружился, не так ли, уважаемый Алебас Кротл? — кланяясь, выступил из угла Грейзмогл. — Не хватает только вашего эскулапа и паромщика.

— Ты еще одного позабыл, посланник, — с непрекрытой брезгливостью ответил магистр Невысокликов. Грейзмогла он терпеть не мог. — Парня по имени Болто Хрюкл.

Но Гуго, гордившийся правом высказываться на Совете, продолжал:

— Что-то не похоже на то, чтобы вся эта компания сильно стремилась вернуться к своим соотечественникам, испытывающим лишения. Да и что это за «тайное знание»? Все очень подозрительно.

Тут заговорил магистр Гномов Будинрев.

— Насколько я знаю, невысоклики ничего не смыслят в мореплавании. Вполне возможно, что упомянутый птицей капитан Репейник — совсем не тот, за кого пытается себя выдать, а все остальные — его пленники.

— А как же сообщение Виндибура? — развел руками Алебас Кротл. — Он ведь предупреждает нас об опасности! Я требую уважения к моим согражданам!

— Успокойтесь, дорогой друг, — ровным тоном произнес Амид Будинрев. — Возможно, это просто уловка, и таким образом вас пытаются запугать.

— Почему нас? А вас? — раскрасневшись, запыхтел магистр Невысокликов.

— А нас — бесполезно, — ответил магистр Гномов, и взгляд его сверкнул холодным огнем.

Гуго довольно ухмыльнулся, прикрывшись рукавом: неприязненные нотки в разговоре правителей — это как раз то, чего он добивался.

Перебранка грозила перерасти в скандал. Но Клейт, вождь скотоводов, попросил уважения к месту проведения Совета. Мудрый старик не принял ничью сторону, но как всегда выделил главное.

— Надо смотреть в корень, — он провел ладонью по длинной седой бороде. — Раз говорится, что кто-то очень таинственный и недобрый общается с морками, значит, опасность реальна, кто бы и с какой целью об этом не писал. Поэтому патрули, совершающие дальние выходы, надо усилить, а птицу посадить под арест, до поры до времени.

Увидев, что возражений не предвидится, Грейзмогл с молчаливого кивка магистра Будинрева поспешил исполнить последнее. Но сцапать Брюгая посланнику не удалось. Пока члены Совета говорили, попугай переклевал кожаный ремешок, которым его за лапу предусмотрительно пристегнул папаша Уткинс. Как только Гуго протянул руки, птица заорала: