Кэтрин Куртц - Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини]

Всадники уже поравнялись с Морганом. Когда они проезжали мимо, он хорошо видел их развевающиеся плащи, слышал приглушенное позвякиванье кольчуг под плащами, звон шпор и сбруи.

Копыта запряженных в карету лошадей утопали в грязи, даже когда они въехали на площадку. А затем они вынуждены были остановиться, так как колеса экипажа завязли и лошади не могли стронуть экипаж с места. Кучер размахивал кнутом, кричал, но не ругался, как про себя отметил Морган. Два всадника подхватили лошадей под уздцы и тащили их вперед, но все было бесполезно — карета увязла.

Морган внимательно рассматривал подъехавшую кавалькаду. Он знал, что его могут позвать на помощь. Не будут же дворяне делать грязную работу, когда вокруг полно народа. А сегодня переодетый герцог Корвина был простолюдином. И Морган приготовился к работе.

— Эй, вы, — один из всадников подъехал к Моргану и другим путешественникам и движением кнута показал им на карету. — Помогите вытащить экипаж благородной леди.

Так, значит, в экипаже леди. Неудивительно, что кучер выбирал выражения, когда кричал на лошадей.

Поклонившись, Морган поспешил к карете, навалился на колесо и попытался сдвинуть его. Карета не поддалась. Еще один человек присоединился к Моргану и ухватился за другую спицу колеса. Несколько человек взялись за другое колесо.

— Когда я скомандую, — сказал один из всадников, — ты, кучер, понукай лошадей, а вы толкайте. Готов, кучер?

Кучер кивнул и поднял кнут. Морган сделал глубокий вдох.

— Ну, пошли!

Лошади рванули, Морган и его соседи напряглись, колеса заскрипели, и карета начала медленно выходить из ямы.

Кучер отвел карету на несколько футов вперед и остановил ее.

Всадник подъехал поближе к Моргану и другим пилигримам и поднял кнут в знак приветствия.

— Леди вас благодарит, — крикнул он им.

Морган и остальные поклонились.

— И она хочет лично передать вам благодарность, — послышался нежный музыкальный голос из кареты.

Морган с удивлением увидел голубые глаза, каких он раньше никогда не видел, и волосы неописуемой красоты. Они образовывали вокруг головы два огненных крыла, а над головой они прятались под небольшой короной. Нос был маленький, аккуратный и чуть-чуть вздернутый. Губы полные, чувственные.

Эти непередаваемо голубые глаза встретились с его глазами на короткое мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы они навсегда остались в его памяти. Но Морган быстро опомнился, отступил назад и глубоко поклонился. Он вовремя вспомнил, что он сейчас не лорд Аларик Морган, герцог Корвина, а простой человек и говорить ему надо соответственно со своим званием.

— Для Алана-охотника большая честь служить вам, леди, — прошептал он, боясь снова встретиться с ней глазами. Второй раз он бы не выдержал.

Всадник прокашлялся, подъехал к Моргану и постучал его хлыстом по плечу.

— Ну, хватит, охотник, — сказал он. — Леди торопится.

— Конечно, сэр, — пробормотал Морган, отходя от кареты и стараясь еще хоть раз мельком увидеть прекрасную незнакомку. — Доброго вам пути, благородная леди.

Леди кивнула и начала задергивать занавеску. И вдруг чья-то головка в красной шапочке вынырнула из-под руки и посмотрела на Моргана широко раскрытыми глазами. Леди покачала головой, прошептала что-то на ухо ребенку, улыбнулась Моргану и исчезла из виду.

Морган с улыбкой смотрел, как кучер хлестнул кнутом лошади и карета двинулась дальше.

Дункан вышел из часовни, снял меч и прицепил его к поясу, эмблема Торина украшала его шляпу. Со вздохом Морган подошел к лошадям, чтобы оставить свой меч, а затем решительным широким шагом пересек двор и вошел в часовню.

Первая комната, куда он вошел, была небольшой и полутемной. Стены были украшены решетками, на полу красовалась деревянная мозаика. В конце комнаты виднелись резные двери, ведущие в саму часовню. За решеткой справа кто-то находился. Морган посмотрел туда и кивнул.

Должно быть, это монах, всегда присутствующий здесь. Он выполнял обязанности исповедника, если кто-либо из пилигримов хотел облегчить свою душу и получить отпущение грехов, а кроме того, он наблюдал, чтобы в часовню входил только один невооруженный человек.

— Господь благословит тебя, брат мой, — прошептал Морган, надеясь, что тон его достаточно смиренный и не вызовет подозрений.

— И на тебя падет милость божия, — ответил монах хриплым шепотом.

Морган поклонился в ответ на благословение и пошел к дверям. Когда он протянул руку к ручке двери, он услышал сзади шорох, как будто монах зашевелился. Морган решил, что он делает что-то не то, и повернулся к монаху, надеясь, что его личность не вызвала у монаха никакого подозрения.

Монах откашлялся. Морган задумался. Может, он что-нибудь забыл? Затем в углах его рта появилась еле заметная улыбка. Он нащупал кошелек на поясе и достал золотую монету.

— Я тебе очень благодарен, брат, — сказал он, пряча улыбку. — Вот тебе за беспокойство.

Он приблизился к решетке и просунул монету в узкую щель. Когда он снова направился к дверям, то услышал мягкий звон золота и не слишком скрываемый вздох облегчения.

— Иди с миром, сын мой, — услышал он шепот монаха, когда открывал двери. — Может, ты найдешь то, что ищешь.

Морган закрыл за собой дверь и подождал, пока его глаза привыкнут к царящему здесь полумраку.

Да, часовня Святого Торина не производила особого впечатления. Морган видывал и гораздо большие и более роскошные часовни, построенные в честь более знаменитых святых, чем этот ничем не выдающийся местный лесной святой. Но в этой бедной часовне было какое-то очарование. Оно полностью захватило Моргана.

Часовня была целиком сделана из дерева. И стены, и потолок, и даже алтарь вырублены из гигантского дуба. Пол собран из пластинок дерева разных пород, которые образовывали сложный и красивый узор. Стены и потолок укреплены перекрещивающимися дубовыми балками.

Но передняя стена часовни поразила Моргана больше всего. Над стеной за алтарем трудился лучший мастер, который до тонкости знал каждое дерево своей страны, тонко чувствовал оттенки и текстуру дерева и сумел их скомпоновать так, что каждая пластина подчеркивала все достоинства соседних, вся стена создавала впечатление бушующего ночного моря, на фоне которого высился крест алтаря. Это был символ вечной жизни и торжества Церкви над Злом.

Статуя Святого Торина, стоящая слева, была вырублена из дуба. По контрасту с распятием алтаря, сделанным из твердого темного дерева, Святой Торин казался почти белым.

Фигура на распятии сделана не по канонам, освященным церковью: человек на кресте с распростертыми руками в форме буквы «Т», глаза устремлены вдаль. Король на троне, а не страдающий человек на кресте.