Кэтрин Куртц - Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини]

На улице перед собором послышался громкий шум, и кругом зашептались, чего-то ожидая со страхом. Когда Корриган, не замечая ничего постороннего и продолжая церемонию передачи символов власти, поднял украшенный драгоценностями скипетр Гвинеда, двери собора с треском распахнулись, и в собор ворвался со свистом ледяной ветер.

Морган, еще только поворачивая голову назад, не сомневался в том, кого он увидит. И не был разочарован.

В распахнутых дверях застыл силуэт Чариссы — Герцогини Толана, Леди Серебряных Туманов, Той, Которая в Тени. Ее окутывало что-то бледно-серое и голубое, клубящееся вокруг нее живым туманом, создавая зловещее сияние.

Келсон даже не шевельнулся, когда двери чуть не сорвались с петель, хотя его подмывало повернуть голову и посмотреть. Но когда грохот разорвал тишину, он понял, что если удовлетворит свое любопытство, то потеряет самообладание. Он никогда не видел Чариссу и не знал, что испытывает при виде ее.

Оставаться ка коленях спиной к врагу не рекомендовалось — это ему было известно. Ведь, оставаясь в таком положении, он мог позволить врагу вплотную приблизиться к нему, и при других обстоятельствах он не допустил бы такой оплошности. Но теперь не в его власти что-либо изменить. Это была ситуация, где теория пасует перед практикой. Келсон не мог придумать, что же следует сделать, когда он встанет и повернется.

У него было время подумать. Если он собирается блефовать, а это, кажется, неизбежно, то надо просто остаться в живых. Он, конечно, не допускал, что застынет от ужаса при виде ее, но никогда нельзя искушать судьбу. Так всегда учил его отец.

Он слышал шаги в церкви и знал, что противник приближается, и не один. Рука Моргана, стоящего справа от него, потянулась к мечу. Скосив глаза влево, он увидел, что Дункан показывает знаками архиепископу, чтобы тот продолжал церемонию.

Келсон одобрил это решение. Дункан прав. Чем дальше зайдет церемония, тем сильнее законные права Келсона на престол и тем больше у него шансов найти выход из этого сложнейшего и опасного положения.

Архиепископ Корриган взял Корону Гвинеда с бархатной подушки и поднял ее над головой Келсона. Шаги раздавались уже совсем близко, и Келсон увидел, как глаза Корригана посмотрели через его голову, как он нервно облизнул губы, когда начал церемонию возложения короны. Он увидел, как побелело лицо Джеханы, когда зловещие звуки шагов замерли вблизи.

— Благослови, о Боже, мы молим тебя… — начал Корриган.

— Стой! — скомандовал низкий женский голос.

Корриган застыл с короной над головой Келсона.

Затем корона медленно опустилась. Архиепископ, виновато посмотрев на Келсона, бросил взгляд поверх его головы и отступил назад. Послышался звон стали по ступеням, и снова тишина. Осторожно Келсон поднялся с колен, чтобы взглянуть в лицо пришедшим.

За спиной женщины, в проходе, выстроились вооруженные люди. Их было человек тридцать: некоторые были в черной одежде подданных Чариссы, другие — в обычной боевой одежде. Справа и слева от Чариссы стояли два мавра: руки бесстрастно сложены на груди, лица темны и угрюмы под черными бархатными шляпами.

Но внимание Келсона снова и снова возвращалось к Чариссе, потому что она была совсем не похожа на ту, какой он ее себе представлял.

Он не мог даже предположить, что женщина может быть так прекрасна!

Было очевидно, что Чарисса ожидала такой реакции, рассчитывала на нее. Она хотела, чтобы ее появление поразило воображение. Одежды из серо-голубого шелка стекали с высокого, отделанного жемчугом воротника, облегающего шею цвета слоновой кости. Их не скрывал накинутый поверх теплый плащ из темно-серого бархата и черно-бурых лисиц. Высокую прическу из длинных белокурых волос венчала маленькая сапфировая корона. Тончайшая голубая вуаль, накинутая сверху, обрамляла лицо и смягчала его жестокое решительное выражение. И это выражение ее лица привело Келсона в чувство, заставило переоценить первое впечатление. Хотя уложенные волосы лишь казались тяжелой золотой короной, закутанной в тончайшую голубую вуаль, это, тем не менее, был вызов. Без сомнения, это был символ того, что еще до захода солнца она надеется возложить на себя другую, настоящую корону.

Приветливо кивнув Келсону, когда их глаза встретились, она многозначительно показала на боевую перчатку, брошенную ею и теперь лежащую между ними на ступенях. От Келсона не ускользнула эта многозначительность, и внезапно он рассердился. Он знал, что должен удержать эту женщину действий, по крайней мере, до тех пор, пока не найдет способ бороться с ней.

— Что тебе нужно в Доме Господа? — спокойно спросил он. План начал понемногу вырисовываться. Его серые глаза загорелись огнем, как у старого Бриона. Казалось, негодование вдвое увеличило его возраст.

Чарисса в удивлении подняла одну бровь, а затем шутовски поклонилась. Мальчик напомнил ей Бриона, каким тот был двадцать лет назад. Он показался ей удивительно зрелым для своего возраста. Что ж, жаль, что ему не придется жить дальше.

— Что я хочу? — спросила она вкрадчиво. — Твоей смерти, Келсон. Ты же сам об этом знаешь. Или твой Чемпион не предупредил тебя об этом?

Она с мягкой улыбкой повернулась к Моргану, а затем снова к Келсону. Келсон не был обескуражен.

— Такие слова не приветствуются здесь, так же как и ты сама, — ответил он холодно. — Веди себя прилично, а то наше терпение лопнет. Вооруженные бродяги тоже не приветствуются в Доме Господа.

Чарисса беззаботно рассмеялась.

— Хвастливые слова, мой благородный принц, — она снова показала на перчатку. — К несчастью, ты не можешь так просто отделаться от меня, я оспариваю у тебя право на правление Гвинедом. И, согласись, я не могу покинуть этот дом, пока мое требование не будет удовлетворено.

Взгляд Келсона пробежал по рядам вооруженных людей за Чариссой, а затем снова вернулся к ней. Он понял, что Чарисса пытается вызвать его на дуэль магии. Но он также знал, что без могущества своего отца неминуемо проиграет. К счастью, существовал способ оттянуть дуэль и сохранить свою честь. Тем временем, возможно, он соберется с мыслями и подготовится к решительному поединку, который обязательно состоится.

Он снова посмотрел на людей Чариссы и принял решение:

— Хорошо. Как король Гвинеда я принимаю вызов. А по древним обычаям наш Чемпион должен драться с твоим в том месте и в такое время, какие будут назначены при дальнейших переговорах. Согласна? — он был уверен, что Морган легко побьет любого воина из окружения Чариссы.

Искорка гнева сверкнула на лице Чариссы, но только на одно мгновение, она быстро скрыла свое недовольство. Чарисса надеялась оставить Моргана в живых подольше, чтобы он дольше страдал, видя как на его глазах погибают его друзья и близкие. Однако это несущественно. Ее больше тревожило, что Ян может проиграть бой этому полукровке Дерини. Она снова посмотрела на перчатку, а затем кивнула: