Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы (СИ)

Печалька и незадача. И тапка нет и я «ышшо» «росточком» и связями не вышел. Всё, что было ранее — это для белобородого старца болезненные, но не смертельные укусы разозлённой пчелы. Больно, в то же время лечит ревматизм. Прививка, чтобы не расслаблялся. Так просто этого колосса не свалить. Безносому родственничку досталось куда как основательней: треть души как корова языком слизнула. Ой, простите Миледи! Миледи Смерть сексуально язычком мороженку облизнула. Вот же кобелиная мужицкая натура: невеста есть, помолвка магическая, а в голову всякое непотребство лезет. Слаб человек, я вот, с переменным успехом, борюсь со своими слабостями и почти побеждаю, если не сдаюсь… Ну, ещё чуть — чуть… Эх, Миледи…

Вынырнув из сладких грёз, которых априори не должно быть у двенадцатилетнего недоросля, я сконцентрировал внимание на соседях. Кроме канонных персонажей на факультет поступило пополнение, не учтённое ни в одном из фанфиков. Ошую от меня сидел загорелый сероглазый брюнет с правильными чертами лица и небольшим крестообразным шрамиком на подбородке, одесную солнечно — рыжая ведьмочка, с причёской, собранной в два хвостика и украшенной бантами. У девчушки были миленькие конопушки на лице и очаровательные ямочки на щеках. Прищурив зелёные, с хитринками, глаза, она внимательно наблюдала за мной. Соседка была, пожалуй, единственной, кто не испугался грозного повергателя устоев. Сорри, про паренька забыл, он тоже оказался не робкого десятка. Остальные демонстративно фыркали и отворачивались, всё равно продолжая осторожно коситься на возмутителя спокойствия. Так — так, пропаганда в действии. Номерные рыжие уроды за компанию с Джейсом успели всему факультету растрепать про тёмное отродье. Ничего, я это запомню. Помечу. Отомщу. Забуду. Отомщу ещё раз.

— А я тебя знаю! — безапелляционно заявила соседка.

— Да ну?

— Ты в кино снимался! — она обвиняющее ткнула в меня пальцем. — В «Волшебниках»! Некромант! Мамочки, такой няшка! — Состроив кавайные глазки, сказала она (я чуть языком не подавился) и тихо добавила. — Так жалко, что ты умер.

— Э, я живее всех живых, как русский Ленин! — хохотнув, ответил я и, как доказательство заявления, схватив руку соседки, пару раз ткнул себя в бок.

— И, правда, живой. Хи — хи. А что ты такой хмурый? А правда говорят, что ты тёмный? А ещё, что Джейс Поттер твой родной брат? А почему у вас фамилии разные? А в кино интересно сниматься? А королева Медея в жизни тоже такая красивая? А третью серию снимать будут? А актёров ещё нанимать будут, а как бы на пробы попасть? А кентавры и драконы были настоящие или рисованные?

Парень слева, зажав рот ладонью, затрясся в беззвучном смехе. Вопросы рыжая, преодолев начальный страх и сорвавшись с моральных нарезок, выплёвывала со скоростью пулемёта.

— Стоп — стоп — стоп! — поток красноречия остановился с трудом, ненадёжная плотина из вытянутой в отрицательном жесте руки грозила вот — вот рухнуть. Рыжая чуть ли не подпрыгивала на месте от нетерпения, невооружённым взглядом было видно, что на языке у неё вертится не один десяток вопросов. Не девчонка — вихрь! Чистая, незамутнённая непосредственность без комплексов в упаковке из мантии и бантов.

Мерлин всемогущий, дай мне терпения. Вот это я попал под раздачу. Манеры и поведение девочки на весь зал кричали о маггловском воспитании и происхождении, но аура у неё была чистая и незамутнённая, нейтральной голубоватой расцветки, в районе головы переходящей в насыщенный тёмно — синий цвет, аналогично и у брюнета. Волшебники они посредственные, основателей новых родов из них не выйдет, зато в качестве мужа или жены каким‑нибудь аристократам с застоявшейся кровью им цены нет. Не самый плохой «материал», хорошие заготовки, есть с чем работать. Хм — м, я из них, в пику Дамболдору, людей сделаю, если их чем‑нибудь не опоят. Подточу, так сказать, Гриффиндор изнутри. Мозги им промыть не успели, сие радует.

— Так, леди, разрешите представиться. Гарольд Лилиан Александр Эванс к вашим услугам.

— Ребекка Дженифер Каннингем, сэр Гарольд, хи — хи, — улыбнулась девчушка. Я перевёл взгляд на брюнета и протянул руку.

— Генри Адам Лайон — младший, — ответил парень, пожимая мою ладонь. — Земляк этой занозы. Мы из Йорка.

— Гарольд, я из Литтл Уингинга.

— Гарольд, а ты правда тёмный? — пошла на второй круг Ребекка. — А…

— Вот же язык без костей. Темный я, темный! — и чтобы сгладить впечатление, добавил:

— Я — Дарт Вейдер!

— Вейдер — младший? — поддел Генри.

— Почему младший? Единственный и неповторимый! Переходи на тёмную сторону, Люк! У меня есть печеньки!

Как по волшебству в руке материализовалась шоколадная печенька, извлечённая из заныканной в кармане мантии небольшой пачки. Не чинясь, Лайон — младший захрустел угощением. Дамболдор то всё разглагольствовал, объявляя учителей, стращая учеников третьим этажом и списком смертельных опасностей, поджидающих неосторожных в заброшенных коридорах Хога и Запретном Лесу. Начало пира затягивалось, а кушать хотелось. Лично я бы ни за какие коврижки не взял еду из чужих рук. Мало ли каким зельем или ядом она начинена. Магглорождённые дети ещё наивны до ужаса, не подозревая об опасностях, которые таит волшебный мир.

— Ой, шоколадная? — потянула носом Бекки. — За шоколадную я сама тёмной стороне продамся. Обожаю шоколад.

С улыбкой змея — искусителя я протянул Ребекке две печенюшки.

— Спасибо!

— Не за что, Бекки. С тобой количество адептов тёмной стороны выросло ещё на одного человека.

— Я же ничего не умею, какой из меня ситх?

Дети думают, что это такая игра. Ничего, когда они осознают серьёзность происходящего, будет уже поздно давать в запятки. Какой я хитрый и коварный, хе — хе. Вода камень по капле точит.

— Мы тебя будем на врагов без светового меча и волшебной палочки спускать. Ты их голым языком заболтаешь до размягчения головного мозга. Держи ещё печеньку — это аванс! За каждого утонувшего в словесной шелухе обязуюсь расплачиваться натуральным шоколадом!

— Тёмным?

— Естественно! Ситхи только таким и расплачиваются.

— Ну, тогда я согласна. Кто первая жертва, а то ужас как есть хочу. А какое имя у меня будет, Владыка Вейдер?

— Дарт Солар!

— А почему Солар? — влез Генри.

— Антитеза, противопоставление. Солнечное имя на тёмной стороне Силы. Ни один враг не догадается.

— Тут и друг не сразу дотумкает, — сказала Бекки, катая на языке тайное имя.

— Так и задумано, моя дорогая Владычица Солар, так и задумано, — потёр ладони я. — Генри, а ты не желаешь присоединиться? У меня ещё есть печеньки!

И улыбаемся. Улыбаемся и машем, глядя на мою улыбку, Чеширский кот удавился бы от зависти.