Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы (СИ)

— Понял я, Люц, понял! Я уничтожу этого змеёныша! — прошипел крючконосый.

— А вот этого делать ни в коем случае нельзя. Ты великолепный зельевар, но ни ухом, ни рылом не разбираешься в политике. Мальчик сейчас фигура политическая и пока не утихнут страсти, трогать его нельзя. Заруби себе на носу. Тебе могут не понравиться последствия. Не спеши. Ты же слизеринец в конце концов, Мерлина тебе…, кх — м, кх — м, — проглотил ругательство блондин. — Затаись, выжди, работай чужими руками, что ты прёшь на рожон, Север? Тебе больше всех надо? Что он тебе сделал, только откровенно.

— Я…, он…, у него её глаза, Люц!

— И что?

— А физиономия Блека! Одна мысль, что она путалась с поганой псиной приводит меня в бешенство!

— Ты окклюмент или кто? Где твоя знаменитая выдержка, где твой ум? Север, столько лет прошло, избавься от своих демонов, отпусти прошлое. Ребёнок‑то в чём виноват?

— Я не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— И не хочу.

— Ты неисправим. А насчёт псины… Воспользуйся советом и чаще смотрись в зеркало, может, меньше будешь походить на идиота. Пацана выгнали из Рода. Изгнание выжгло кровь Поттеров, что мы имеем в сухом остатке?

— Что?

— О, Мерлин, ты меня в могилу вгонишь, Сев! В остатке мы имеем кровь Эвансов и Блеков. Дорея Поттер, урождённая Блек, теперь числится его второй родительницей. Он, по крови, наполовину Блек, ты это понимаешь? От этого семейное сходство с Сириусом и Регулусом Блеками.

— Не произноси при мне имя псины.

Пока два бывших выпускника факультета Слизерин строили планы по минимизации последствий от поступившей в попечительский совет жалобы, в гостиной факультета «змеек» вечер протекал по старинной заведённой сотни лет назад традиции. Большинство девушек с первого по седьмой курс, оккупировав диванчики и пуфики, занимались рукоделием. Некоторые делали уроки и писали эссе, кто‑то вышивал, кто‑то плёл магические обереги — фенечки, кто‑то составлял рунные схемы и гороскопы, не забывая между делом перемывать кости парням, причём острые язычки не ограничивались родным факультетом. Интересы аристократок простирались далеко за границы подземелий, стен и защитного купола школы.

Интересы Дафны Гринграсс не простирались так широко, как у старших товарок, они были гораздо уже и упирались, по большей части, в двух первокурсников и одну выпускницу. На первом месте была Гермиона Грейнджер, ей в затылок дышал Гарольд Эванс и над всем этим парила Нимфадора Блек. Честно говоря, мистер Эванс в этой троице лидировал с большим отрывом, но волей Дафны он занимал вторую позицию.

Глядя на вышивающую Гермиону, Дафна вспоминала, как её угораздило оказаться под крылышком у «грязнокровки»…

— Ай, — тихонько вскрикнула Дафна, уколов палец. И как это мама умудряется вышивать совершенно не глядя на пяльцы?

Грейнджер. Она оказалась совершенно не похожа на грязнокровку в том классическом понимании, в каком чистокровные маги доводили до своих детей. С самого первого дня Гермиона, одним своим появлением на факультете, разрушала устои. На звучащие завуалированные оскорбления она лишь высокомерно ухмылялась и держала спину прямее, показывая, что к ней не может прилипнуть никакая грязь. Истинная Леди. Манеры, жесты и поведение показывали окружающим, что девушка великолепно воспитана и прошла суровую школу у настоящего мага и мастера. Мир магии и царящие в нём нравы не были для Грейнджер в новинку. О чем речь, если она ориентировалась в традициях, как рыба в воде, иногда позволяя себе относиться к некоторым сокурсникам с толикой превосходства и малой долей презрения. Имела полное право, если разобраться беспристрастно. Слизеринцы с уважением и должным пиететом относятся к сильным магам, а одиннадцатилетняя девчонка определённо была сильной и с возрастом имела все шансы стать ещё сильнее. Она не испугалась Малфоя и походя заткнула за пояс декана, чего на памяти студиозусов не случалось ни разу. Для того, чтобы так себя вести, девчонка должна была на что‑то опираться и чувствовать за собой силу.

Леди Гринграсс преподала дочери множество уроков, в том числе она не поленилась передать ей искусство замечать детали и видеть скрытое. Ещё на распределении Дафна отметила, что Грейнджер вошла в зал под ручку с Эвансом. Дафне стало интересно, что может связывать перспективную магглорождённую волшебницу с безродным выродком?

В первый вечер, во время праздничного пира она была слишком уставшая, чтобы обращать на что‑то внимание. Девушка мечтала об одном — добраться до кровати и вытянуть гудящие ноги. Зато наутро, во время завтрака, Дафну заинтересовал занятный факт. Не успел в зал войти Эванс, как за соседнем столом факультета Райвенкло среди девчат пронёсся лёгкий ветерок. Не остались в стороне и «барсучихи». Многие полукровки и даже представительницы чистокровных семейств начали бросать на Эванса томные взгляды. Сам мальчишка начисто игнорировал игривые взоры, обменявшись быстрыми взглядами с…, кто бы мог подумать, с Эббот, Боунс и! Нимфадорой Блек. Остановившись у слизеринского стола, он пожелал приятного аппетита всему факультету змеек и персонально Гермионе, которая мило порозовела щеками.

— Это нормально? — обратилась Дафна к Панси, стрельнув в сторону соседнего стола глазками.

— Чего «нормально», Гринграсс?

— Глянь на этих куриц, как они пожирают Эванса глазами. Я готова заложить десять галеонов, что некоторые, дай им волю, готовы зайти куда дальше стреляния глазками и томных вздохов. Разве это нормально?

— Хм, Дафна, ты с какой дыры вылезла? — презрительно отодвинув от себя кубок с тыквенным соком, сказала Трейси Дэвис. — Ты в кино на «Волшебников» ходила?

— С мамой и кузенами.

— Я тебе удивляюсь, — улыбнулась Трейси. — Мне матушка всю плешь проела, ставя в пример тебя и твою наблюдательность. Гринграсс, будь добра и разуй глаза, неужели ты не видишь сходства между Эвансом и Лартом — некромантом из фильма? Хи — хи — хи, ты что, только сейчас обратила внимание? Ой, я не могу, половина девчонок с первого по четвёртый курс второй день облизываются на Эванса, а ты только сейчас заметила, держи меня Моргана. А королеву Медею его родная тётка играет. Кстати, она сквибка и братец у Эванса сквиб, он сын королевы.

Трейси, хихикнув в кулачок, повернулась к Грейджер:

— Да, Грейнджер, не повезло тебе. Ходи по коридорам да оглядывайся, как бы кто не проклял. Смотри сколько у твоего кавалера поклонниц. Отобьют, глазом моргнуть не успеешь.

— Пф, — облив Дэвис презрительным взглядом, Грейнждер ничего не ответила, продолжая спокойно намазывать джем на кусочек тоста.

— Посмотрите, какая цаца! Грейнджер, неужели тебе не страшно? Гляди‑ка, да тебе прямой путь к грифам. И что ты в Слизерине забыла, а? — продолжала допытываться Трейси. Дафна осуждающе покачала головой, но вмешиваться не спешила. Змейки свои проблемы решают сами, а старая подруга сейчас откровенно нарывалась на грубость. Такта в ней не на грош, роль скандальной базарной торговки она играет не хуже Эвансовой тётки. Как бы Трейси это не вышло боком или каким другим местом. — Чего молчишь, — и тут Дэвис совершила непростительную ошибку, — грязнокровка?