Елена Бычкова - Заложники Света

Наконец Гэл крутанул оружие вокруг запястья и ударил им сверху в голову второго охранника. Тот быстро поднял щит, защищаясь от падающего удара, выбросил меч вперед что есть сил вытягивая руку. Желая пробить клинком горло ненавистного нумидийца. Но того уже не было… Преторианец не успел повернуться лицом к стремительному противнику, и он, оказавшись за спиной солдата, широким, размашистым движением древка копья подсек того под колени, выведя из строя.

Телохранитель, оставшись с Гэлом один на один, начал осторожничать — жало копья металось перед ним, и преторианцу приходилось прилагать массу усилий, чтобы отбить оружие нумидийца. Несколько раз Гай пытался перейти в контратаку, сбить копье в сторону и войти в брешь, чтобы ударить, но Гэл не давал ему такой возможности. Он постоянно двигался, перетекал из одной стойки в другую, а его оружие, казалось, жило своей жизнью. Трижды Гэл останавливал копье, не давая тому нанести последний, решающий, смертельный удар. Он щадил своего противника, и это не укрылось ни от зрителей, ни от Гая. Преторианец, понимая, что с ним просто играют, начал звереть…

Арэлл не выдержала и бросилась между ними:

— Гай, довольно!

С видимым усилием телохранитель опустил меч, хмуро отошел в сторону.

Гэл отсалютовал ей, и было непонятно, чего в его жесте больше — насмешки или почтения. Солдаты городской когорты, высыпавшие из казармы, приветствовали победителя дружным ревом и ударами мечей о щиты,

Оставаться на поле больше не имело смысла. Арэлл повернулась и пошла прочь, за ней побрела посрамленная охрана и чему-то улыбающийся Атэр.

Она так ничего и не узнала. Демон нумидиец или нет? Он действительно виртуозно владел оружием, был удивительно ловок. Но как человек. А как он победил темных? Досада, раздражение и унизительное чувство беспомощно. И снова заскребли в душе, лишая последних капель спокойствия.

— Я все равно узнаю! Слышите?! Вы не сможете меня остановить!!

Арэлл заметила, как солдаты многозначительно переглядываются. Но ей было все равно, что думают про нее люди. Наверное, считают безумной, так же как демоница-предсказательница.

— Чего хмуришься? — Камилл хлопнул меня по плечу. Я постарался придать лицу выражение, близкое к дружескому, хотя периодически начинало мутить от человеческой фамильярности. — Не нравится?

— Дрянь. — Я еще раз осмотрел свой новый меч, называемый балтусом, прилагающийся к форме городской когорты. И с отвращением вогнал его обратно в ножны.

— Ты зря. Это же твердая, малогибкая бронза. Она дешевая, но прочная.

— А ты, я смотрю, разбираешься в металле?

Парень заулыбался, его широкое, добродушное лицо засветилось подлинным счастьем.

— У меня папаша оружием торгует. А я вот решил военным стать. И знаешь, не жалею.

Меньше всего хотелось бы обсуждать подробности семейной жизни этого пентюха, но отделаться от него было не так просто. Камилл почувствовал во мне терпеливого слушателя, покровителя бездомных сирот, и прилип накрепко. Он ходил следом, рассказывая обо всех своих родственниках, внучатых племянниках, пятиюродных дядьях и сводных сестрах. Из каптерки, где я получил безобразно дешевое вооружение, в казарму, из казармы в штаб городской когорты.

Здесь состоялось знакомство с одним из помощников военного префекта — знатным рэймлянином Доминицианом Юнием. Я вручил ему свиток с приказом о моем назначении в славные стражи города, тот бормотнул что-то невнятное и поморщился. Видимо, мучился изжогой после недавней трапезы. Сунул мне в руки нагрудный пластон на кожаных ремнях, надеваемый в особо торжественных случаях. Например, когда сиятельному императору приспичит поглазеть на своих верных воинов.

Камилл не отстал от меня, даже когда я подчистую обыграл его в карты. Природное жизнелюбие не позволило парню усомниться в том, что я сделал это ненамеренно. Он совершенно искренне радовался моей удаче. Ну не идиот ли.

Однако через какое-то время я понял, что парень перестал меня раздражать. Ну как если бы за мной увязался большой, добродушный пес, умеющий говорить. Смысла в его бормотании немного, внимания можно не обращать, на вопросы не отвечать. А ему все равно приятно быть рядом с хозяином.

Как ни странно, наша новая жизнь устроилась очень хорошо. Ночевал я «дома», на «службу» ходил днем. Казармы городской когорты находились за Претикапием, на другой стороне реки. Далековато. Нам повезло меньше, чем преторианцам. Их расположили прямо за дворцом, чтобы наши привилегированные постоянно находились неподалеку от императора. Но для демона несколько лишних миль в день — не расстояние.

Вообще-то мне не хотелось надолго оставлять Энджи одного, но, по-моему, он без меня не скучал. Гермия бегала к нему едва ли не каждый день. Надо же, на расстоянии ее сердечная привязанность к ангелу как будто только усилилась. Как она выбиралась за территорию дворца, меня не интересовало. Видимо, у лурии Лоллы было столько рабынь, что она не успевала следить за каждой.

Атэр был счастлив. Во всяком случае, когда он под видом младшего брата приходил ко мне, с его физиономии не сходило довольное выражение. Еще бы, кормят бесплатно, одежду дают любую. Можно сутками любоваться на Арэлл л время от времени получать от меня уроки фехтования.

Основным занятием солдат городской когорты было патрулирование города, наблюдение за порядком на улицах, а также охрана четырех городских ворот: Центральных (через которые мы вошли в город), Нижних, Южных и Северных. Несложно, но скучно.

Часть моих сослуживцев жила в казармах — в основном это были бессемейные молодые парни. Остальные, как я, квартировали в городе. Кто где. У преторианцев, естественно, был свой военный городок в живописном местечке за рекой. Да-а, будь у меня сорок тысяч сестерциев — жил бы сейчас в уютном домике… женился на симпатичной рэймлянке из приличной семьи, усыновил Атэра. Нет, пусть мальчишка остается в роли младшего брата. Лучше усыновить Энджи. Это было бы забавнее…

Интересно, что люди не чувствовали во мне демона. Моя маскировка достигла совершенства. На смертных она действовала безотказно, а с Высшими я общаться не собирался. К тому же рассчитывал на то, что всегда можно будет смыться через телепорт, если меня увидит кто-то из них.

Камилл сидел, громко хлебая из своей миски густую красную фасоль с мясом, и даже этот важный процесс не мог унять его болтовню.

— Вообще-то я сегодня позже дежурю, — доверительно сообщил он, собирая куском хлеба жирную подливку. — Можно было поесть дома. Мама и готовит лучше. Но раз уж ты здесь… А у тебя родные есть?