Елена Бычкова - Заложники Света

Отчаянная мольба перешла в оглушительный визг — косматая серая тварь выскочила из подворотни и с утробным рычанием схватила человека, впиваясь когтями в его горло.

— Этот мой! — рыкнул неизвестный сородич, облизываясь.

— Не претендую, — отозвался я равнодушно, обошел довольного охотника и направился дальше, сжимая в кулаке булавку.

Идиоты! Смертные идиоты. Какое безумие овладевает ими?! Одни хотят уничтожать демонов, другие сами бросаются в их пасть, третьи служат им. Может быть, Энджи понимает их, но только не я. И вдруг, едва лишь я подумал о нем, голова моя наполнилась такой болью, что пришлось сжать ее руками. Перед глазами вспыхнула картина: улица, заваленная трупами, светлый силуэт ангела, а рядом две фигуры,, излучающие мрак и свирепую радость. Я взвыл не хуже смертного в когтях демона и прыгнул. Телепорт выбросил меня прямо за спиной Энджи как раз вовремя, чтобы подхватить его и прыгнуть обратно в воронку. Сам не знаю, как мне удалось все это так быстро. С перепугу, наверно. Даже не успел разглядеть толком Высших демонов. Вроде один из них был Некросом.

— Энджи! Энджи! — Я хлестал его по щекам, пытаясь привести в чувство. Но золотоволосая голова не поднималась, ангел не открывал глаз, крылья повисли до самой земли. — Ну давай приходи в себя! Очнись! Буллфер меня убьет, если с тобой что-нибудь случится.

Атэр вскочил, опрокинув стул, когда я втащил в комнату бесчувственного ангела. Гермия вскрикнула, бросилась ко мне, но не решилась прикоснуться к ангелу.

— Что это?! — залепетала она. — Лурий Гэл, что это?!

— «Что это?»! «Что это?» — злобно передразнил я ее, отдуваясь. — Вот он, ваш прекрасный вестник. Защитник, хранитель и утешитель. Любуйся. Валяется теперь полудохлый. Из-за тебя, между прочим!

— Лурий Гэл, но я же… Я же ничего такого не хотела…

— Давай тащи вино, теплую воду, духи какие-нибудь Живо! Хватит рыдать!

— Он… он не умер?

— Пока нет. Давай шевелись!

Гермия умчалась. Атэр помог уложить Энджи на кровать, укрыл простыней. Прибежала зареванная девица с чашами и склянками. Я оттолкнул ее, накапал в воду душистого масла, намочил кусок ткани, обтер крылья непутевого партнера, лоб, руки. Влил в рот ангела вина, разжав его плотно стиснутые зубы.

— Ну что? — выдохнула Гермия, с трепетом наблюдая за мной.

— Ничего.

— Что же делать?! Что делать?!

— Тихо! Без истерик!.. Иди сюда! Атэр, ты садись здесь. Они уселись рядом по обе стороны от ангела, глядя на меня взволнованно и преданно.

— А теперь представляйте себе что-нибудь хорошее. Доброе… Ну там… детские воспоминания, первую любовь. Ну что вы на меня уставились! Ему нужно человеческое тепло. Оно поддержит его… Давайте. Вспоминайте! Что? У вас в жизни не было ничего хорошего?!

Несколько минут оба сидели молча, с ничего не выражающими лицами и стеклянными взглядами, устремленными в прошлое. Потом Атэр пошевелился, склонил голову к плечу, закрыл глаза. Гермия тревожно затеребила светлый локон, упавший на плечо, кусая губы. Но я шикнул на нее и взглядом указал на бесчувственного Энджи. Девица послушалась. Вздохнула, нахмурилась. Потом лоб ее разгладился. Она улыбнулась мечтательно, прикоснулась к белому ангельскому крылу. Я едва не дал ей по рукам, но сдержался. Ладно, пусть. Может, ему от этого лучше.

Я отошел в дальний конец комнаты, чтобы не мешать им. Сел на подоконник. Взял свою тогу и сам принялся пришивать карман к ее внутренней стороне. Хоть занять себя чем-нибудь.

Один из Высших точно был Некрос. Частенько стал мне попадаться на глаза сей господин. Второго не успел ни разглядеть, ни почувствовать. Если оба не появились здесь еще полчаса назад, значит, выход из телепорта я успел закрыть. Получилось со страху. Практические занятия магией продолжаются весьма успешно.

— Лурий Гэл, — тихонько позвала меня Гермия, не снимая Руки с ангельского крыла.

Энджи пошевелился, глубоко вздохнул и открыл глаза Очнулся. Я отложил шитье в сторону, спрыгнул с подоконника, подошел к кровати.

— Отлично. А теперь идите отсюда. Ему нужно отдохнуть.

Атэр, протестуя, попытался ухватиться за гладкое ангельское крыло, но я крепко взял его за локоть и вывел из комнаты. Следом была отправлена Гермия. Конечно же им хотелось посидеть рядом еще, рассказать, как было плохо и тяжело, как они боялись, то есть подавить на жалость, повыматывать нервы, что очень любят делать все люди. Вытянуть последние капли сострадания и силы, которые остались.

Когда я вернулся, Энджи лежал на спине, глядя в по — толок. Бледный, слегка даже сероватый, измученный. Его сияние померкло, лицо осунулось, глаза казались погасшими. Но самое главное — он был жив.

Я сел рядом, стараясь экранироваться от него, чтобы не добивать своей демонической силой. Он и так хлебнул ее сегодня достаточно. Ангел подвинулся, сложил крыло, чтобы мне было удобнее сидеть.

— Как ты?

— Лучше. — Его губы едва шевельнулись, произнося это. — Спасибо.

— Там были два Высших демона. И они едва не убили тебя.

Он медленно отвел взгляд от пятна сырости на потолке. Посмотрел на меня.

— Я закрыл телепорт. Во всяком случае, попытался это сделать. Они нас не найдут.

Энджи продолжал внимательно изучать мое лицо, потом вдруг улыбнулся.

— Что?!

— Ты не сердишься на меня?

— Слишком устал. И нет смысла. Тебе же все равно, что я думаю. Ты всегда делаешь только то, что взбредет тебе в голову. На меня тебе плевать!

Он поморщился, и я поспешно восстановил экран, закрывающий его от меня.

— Гэл, я очень устал.

— Знаю. Тебе надо поспать.

— Я даже не понял, что произошло. Шел, и вдруг… меня как будто пронзило насквозь черным ледяным копьем.

— Я почувствовал.

— Почувствовал мою боль?

— Да. И поверь, это не самое приятное ощущение в моей жизни.

Он приподнялся, глядя на меня тревожно заблестевшими глазами.

— Я не мог не пойти туда, ты же понимаешь! Я слышал их, они звали, просили о помощи. Кричали. Это было невыносимо!

— Знаю. — Я уложил его обратно на кровать. — Знаю, успокойся. Никто не удержит тебя от благотворительности.

— Это не благотворительность. Это моя жизнь.

Да. Наверное. С какой убийственной простотой он произнес это. А моя жизнь?! Что такое моя жизнь?! Я должен убивать, наслаждаясь темной силой страдания! Моя демоническая сущность требует разрушения! Но приходится идти против нее, все время переламывать себя. Я взглянул на ладонь, исколотую булавкой, и мне вдруг захотелось завыть от бессилия и бессмысленности, от собственной беспомощности.

Энджи поднял руку, легкое, золотистое, исцеляющее облако готово было сорваться с его пальцев, но я схватил его запястье, отчаянно замотал головой: — Не смей! Не трать на меня свою силу! У тебя и так почти ничего не осталось.