Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)

Пока я страдала с Багрой, остальные Гриши изучали передовую теорию, языки, военную стратегию. Судя по всему, это было все, что нужно, чтобы подготовить их к отъезду из Малого дворца следующим летом. Большинство отправится к Каньону, северному или южному фронту, чтобы занять командную должность во Второй армии. Но самой большой наградой было приглашение путешествовать с Дарклингом. Например, Ивану повезло. Я изо всех сил старалась вслушиваться в разговоры, но мой разум продолжал возвращаться к катастрофическому занятию с Багрой.

В какой-то момент я поняла, что Мария задала мне вопрос, поскольку они с Надей пялились на меня.

— Простите, что?

Девушки переглянулись.

— Хочешь прогуляться с нами к конюшням? — спросила Мария. — Для боевой подготовки?

Боевой подготовки? Я опустила взгляд на расписание, которое мне оставила Женя. После обеда шли слова: «Боевая подготовка. Боткин. Западная конюшня». Другими словами, этому дню еще было куда ухудшаться.

— Конечно, — безразлично ответила я и встала вместе с ними.

Слуги кинулись вперед, чтобы отодвинуть наши стулья и прибрать тарелки. Я сомневалась, что когда-нибудь привыкну к такому обслуживанию.

— Не брините , — сказала Мария, хихикнув.

— Что? — недоуменно переспросила я.

— То це бути забавно , — хихикнула Надя. — Она сказала: «Не волнуйся. Будет весело». Это сулийский диалект. Мы с Марией изучаем его на случай, если нас отправят на запад.

— Ах, — только и сказала я.

— Ши си юуань сули , — проговорил Сергей, проходя мимо нас из купольного зала. — Это на шуханском. Сулийский — мертвый язык.

Мария нахмурилась, а Надя прикусила губу.

— Сергей учит шуханский диалект, — прошептала последняя.

— Я поняла.

Всю дорогу к конюшням Мария жаловалась на Сергея и других Корпоралок, а также обсуждала преимущество сулийского языка над шуханским. Сулийский был лучшим вариантом для миссий на северо-западе. Изучение шуханского означало, что ты застрянешь за переводом дипломатических документов. Сергей, мол, был идиотом, которому лучше бы научится торговать в Керчи.

Мария сделала небольшой перерыв в тираде, чтобы показать баню — продуманную систему паровой ванны и ледяных бассейнов, расположенных в березовой роще рядом с Малым дворцом. А затем сразу же продолжила громко разглагольствовать об эгоистичных Корпоралках, сидящих там каждую ночь.

Может, боевая подготовка будет не так уж плоха. Мария и Надя определенно вызывали у меня желание что-нибудь разбить.

Когда мы шли по южной лужайке, у меня появилось впечатление, что за мной кто-то наблюдает. Я огляделась и приметила у тропинки в тени низких деревьев чей-то силуэт. Мне был знаком этот человек с чёрной замусоленной бородой и в длинной коричневой робе. Даже издалека я ощутила жутковато-напряженный взгляд аппарата и поспешила догнать Марию и Надю. Когда обернулась — он все еще стоял на том же месте.

Тренировочный зал находился рядом с конюшнями. Это было большое помещение с высоким потолком и грязным полом, а на его стенах было развешено разнообразное оружие. Наш инструктор, Боткин Юль-Эрден, не был Гришей; мужчина — бывший шуханский наемник, который воевал на всех континентах и за все государства, которые могли позволить себе расходы на его особый дар к насилию. У него были редкие седые волосы и жуткий шрам на шее, — видимо, кто-то пытался перерезать ему горло. Следующие два часа я провела, проклиная этого человека за то, что не справился с заданием.

Боткин начал с упражнений на выносливость, гоняя нас по территории дворца. Я изо всех сил старалась не отставать от остальных, но, надо признать, была слабо-подготовленной и неуклюжей.

— И этому вас учат в Первой армии? — прохрипел тренер с тяжелым шуханским акцентом, пока я взбиралась по холму. Мне не хватило дыхания, чтобы ответить.

Когда же мы вернулись в тренировочный зал, остальные Взыватели поделились на пары для спарринга, и Боткин настоял, чтобы встать в пару со мной. Следующий час прошел размыто, между болезненными пинками и ударами.

— Блокируй! — кричал мужчина, сбивая меня с ног. — Быстрее! Может, маленькой девочке нравится, когда ее бьют?

Единственным утешением было то, что нам не разрешали использовать дар Гриши. По крайней мере, меня избавили от позора, и никто не узнал, что я не могу призвать свою силу. Когда я настолько устала, что подумывала просто упасть и позволить ему добить меня, Боткин закончил тренировку. Но прежде чем мы вышли за дверь, он крикнул меня:

— Завтра маленькая девочка приходит утром и тренируется с Боткиным.

Я чуть не захныкала. После я приплелась к себе в комнату и кое-как помылась, хотя мне просто хотелось скользнуть под одеяло и спрятаться с головой. Но я заставила себя вернуться в купольный зал для ужина.

— Где Женя? — спросила я Марию, садясь за стол Взывателей.

— Она трапезничает в Большом дворце.

— И спит тоже, — добавила Надя. — Королеве нравится знать, что она всегда под рукой.

— Как и королю.

— Мария! — хихикнула Надя. Я уставилась на них.

— Хотите сказать…

— Это просто слух, — ответила Мария, но при этом девушки обменялись многозначительным взглядом. Я же подумала о влажных губах короля, лопнувших сосудах на его носу, и о прекрасной Жене в наряде служанки. После чего оттолкнула свою тарелку, — тот малый аппетит, что у меня был, испарился.

Ужин, казалось, длился вечность. Я пила чай и терпела очередной раунд бесконечной болтовни Взывателей. Хотела было извиниться и уйти к себе, но тут дверь Дарклинга отворилась, и в зале в одночасье стало тихо. Появился Иван и прошел к столу Взывателей, явно не замечая взглядов остальных Гриш. С замиранием сердца я поняла, что он направлялся именно ко мне.

— Иди за мной, Старкова, — проговорил он, подойдя ближе, а затем добавил насмешливое: — пожалуйста.

Я отодвинула стул и поднялась на ноги, которые внезапно стали ватными. Багра нажаловалась Дарклингу на мою безнадежность? Боткин рассказал о моем провале на тренировке? Все Гриши вылупились на меня. Надя пыталась подобрать свою челюсть с пола.

Я последовала за Иваном через зал в полной тишине и прошла через огромные черные двери. Он провел меня по коридору, затем через очередные двери, украшенные символом Дарклинга. Было сразу ясно, что я оказалась в военном зале: окна отсутствовали, стены были завешаны огромными картами Равки. Карты были старинными рисунками, нанесенными чернилами на шкуры животных. При других обстоятельствах я бы провела не один час, исследуя их, пробегаясь пальцами по возвышенным горам и извилистым рекам. Вместо этого я замерла, сжав липкие руки в кулачки. Сердце билось с бешеной скоростью.