Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)

В письме я описала Боткина, сопящую собаку королевы и любопытное увлечение Гриш крестьянскими обычаями. Поведала о красавице Жене и о павильонах у озера, а также о шикарном стеклянном куполе в библиотеке. Рассказала о загадочной Багре, орхидеях в теплице и птицах, нарисованных над моей кроватью. Но не упомянула об олене Морозова или о том, что из меня вышла ужасная Гриша, и что я все еще скучаю по нему каждый день. Когда я закончила, то замешкала и быстро нацарапала внизу: « Не знаю, пришли ли тебе остальные письма. Это место прекраснее, чем я могу описать, но я бы все отдала, чтобы провести день с тобой, бросая камешки в Тривский пруд. Пожалуйста, ответь ».

Но ему дошли все мои письма. Что он с ними делал? Хватило ли ему заботы их прочесть? Вздыхал ли он от стыда, когда пришло пятое, шестое, седьмое? Я скривилась. Пожалуйста, напиши, Мал. Пожалуйста, не забывай меня, Мал.

«Жалкое зрелище », — подумала я, смахивая слезы злости. Затем посмотрела на озеро — оно подмерзало. Подумала о ручье, бегущем через поместье князя Керамзова. Каждую зиму мы ждали, когда он заледенеет, чтобы покататься.

Я смяла письмо Жени в кулаке. Мне больше не хотелось думать о Мале. Жаль, нельзя убрать из головы все воспоминания о приюте. Больше всего мне хотелось вернуться в комнату и хорошенько выплакаться. Но я не могла. Мне нужно провести очередное бессмысленно-жалкое утро с Багрой.

Я тянула время, спускаясь по тропинке к озеру, затем протопала вверх по ступенькам в хижину и постучала в дверь. Как обычно, женщина сидела у огня, грея свое костлявое тело. Я рухнула в кресло напротив нее и стала ждать. Багра коротко рассмеялась.

— Злишься, девочка? Что же тебя так рассердило? Тошнит от ожиданий своего волшебного белого оленя?

Я сложила руки на груди и ничего не ответила.

— Ну, говори же, девочка.

В любой другой день я бы солгала, сказав, что со мной все нормально, просто устала. Но, видимо, у меня наступил переломный момент, поскольку я рявкнула на нее:

— Надоело мне это все! Надоело есть рожь и селедку на завтрак. Надоело носить этот дурацкий кафтан. Надоело служить Боткину грушей для избиений, надоели вы!

Я думала, она рассвирепеет, но вместо этого женщина просто посмотрела на меня. Со склоненной вбок головой и блестящими от огня черными глазами она выглядела, как очень злобный воробушек.

— Нет, — медленно произнесла она. — Нет. Дело не в этом. Что-то другое. Что? Бедная маленькая девочка скучает по дому?

Я фыркнула.

— По чему там скучать?

— Ты мне скажи. Что такого плохого в твоей жизни здесь? Новая одежда, мягкая постель, горячая еда три раза в день, шанс быть зверушкой Дарклинга.

— Я не его зверушка.

— Но хочешь ей быть, — издевалась она. — Не утруждайся врать мне. Ты не отличаешься от других. Я видела, как ты на него смотрела, — мои щеки загорелись, и я подумала о том, чтобы стукнуть Багру по голове ее же палкой. — Тысячи девушек продали бы собственных матерей, чтобы оказаться на твоем месте, но вы только посмотрите на нее — жалкую, ноющую, как дитя. Так скажи же мне, девочка. За чем или кем тоскует твое маленькое сердечко?

Конечно, она была права. Я хорошо понимала, что соскучилась по лучшему другу. Но не собиралась в этом признаваться.

Я встала, с грохотом сбивая стул.

— Это пустая трата времени.

— Разве? Чем еще тебе заниматься? Рисовать карты? Готовить чернила для какого-нибудь старого картографа?

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть картографом.

— Конечно, нет. И в том, чтобы быть ящерицей, тоже. Только не в том случае, если ты рождена ястребом.

— С меня довольно, — прорычала я и повернулась к ней спиной.

Я была на грани слез, но отказывалась рыдать в присутствии этой злобной старухи.

— Куда собралась? — крикнула она с издевкой в голосе. — Что тебя там ждет?

— Ничего! — прокричала я. — Никто!

Стоило это сказать, как правдивость слов осенила меня с такой силой, что аж дыхание перехватило. Я схватилась за ручку дверцы, чувствуя внезапное головокружение. В этот момент на меня нахлынуло воспоминание об экзаменаторах Гриши.

Я в гостиной Керамзина. В камине пылает огонь. Грузный мужчина в синем кафтане держит меня на расстоянии от Мала. Я чувствую, как пальцы друга выскальзывают, когда руку мальчика выдирают из моей. Молодой мужчина в фиолетовом кафтане поднимает Мала и тащит его в библиотеку, захлопывая за собой дверь. Я бьюсь и пинаюсь. Слышу, как он зовет меня. Но меня держит второй мужчина. Женщина в красном хватает меня за запястье. Я чувствую неожиданный поток искренней уверенности. Перестаю бороться. Во мне раздается зов. Что-то внутри поднимается в ответ. Не могу дышать. Кажется, будто я отталкиваюсь от дна озера, до поверхности остается пара сантиметров, мои легкие требуют воздуха. Женщина внимательно наблюдает за мной, прищурив глаза. Я слышу голос Мала сквозь дверь библиотеки: «Алина, Алина». Тут я и понимаю. Понимаю, что мы с ним разные. Ужасно, необратимо разные. «Алина, Алина!». Я делаю выбор. Стальной хваткой цепляюсь за это нечто внутри меня и опускаю его обратно. «Мал!» — кричу я и снова начинаю брыкаться. Женщина в красном пытается держать мое запястье, но я извиваюсь и воплю, пока она не отпускает.

Я прислонилась к двери хижины Багры, беспрестанно дрожа. Женщина в красном была усилителем. Вот почему зов Дарклинга показался мне знакомым. Каким-то образом мне удалось оказать ей сопротивление. Наконец я поняла.

До знакомства с Малом, Керамзин был домом ужасов и долгих ночей, проводимых за рыданием в темноте. Старшие дети игнорировали меня, комнаты были холодными и пустыми. Но затем привезли его, и все изменилось. Мрачные коридоры стали местом для таких игр, как прятки. Одинокий лес стал местом для исследований. Керамзин превратился в наш дворец, наше королевство, и я больше не боялась. Экзаменаторы забрали бы меня оттуда. Забрали от Мала, а тот был единственным счастьем в моем мире.

Потому я сделала выбор. Я подавила свою силу и держала ее внутри каждый день, со всей своей энергией и волей, даже сама того не понимая. Я использовала каждую частицу себя, чтобы сохранить этот секрет. Помню, как стояла у окна с Малом, наблюдая за тройкой лошадей с Гришами, какой усталой себя чувствовала. Следующим утром я проснулась с темными кругами под глазами. С тех пор они со мной и оставались.

« А теперь?» — спросила я себя, прижимаясь лбом к прохладному дереву. Теперь Мал меня бросил. Единственный человек в мире, который знал меня настоящую, решил, что я не стоила усилий или даже пары строчек.

Но я все равно держалась. Несмотря на роскошь Малого дворца, несмотря на новообретенные силы, несмотря на его молчание, я держалась. Багра была права. Мне казалось, что я прилагала все усилия, но, в глубине души знала, что часть меня просто хотела вернуться домой к Малу. Часть меня надеялась, что все это было ошибкой, что Дарклинг осознает свой промах и пошлет меня обратно в полк, что Мал поймет, как ему меня не хватало, что мы останемся вместе и постареем на нашем лугу.