Екатерина Богданова - Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора

— Обалде-э-эть, они реально на метлах, — восхитилась я.

— Да какие метлы? Там стая обезьян! У нас в лесу обезьяны! — прокричала подруга, дергая меня за руку.

Орали эти обезьяны знатно. Волшебник Изумрудного города какой-то! Злая колдунья у нас уже есть, теперь и обезьяны появились. Моего железного дровосека сперли, и теперь мы с храброй Лизой и Помпошкой должны дотянуть до приезда мудрого Руслана. Сумбур полный.

— Ну и каша у тебя в голове, — пропыхтела Лиза.

Мы улепетывали от орущего зверинца, и у нас, кстати, неплохо получалось. Крики обезьян слышались сзади и немного сбоку, значит, они пошли в другую сторону.

— Вот скажи мне, — прохрипела, хватая Лизку за рукав и останавливаясь, — откуда здесь обезьяны?

— А я-то откуда знаю? Из зоопарка сбежали? — предположила подруга.

— Это ж тебе не пара мартышек, а целая стая здоровых, страшных обезьянищ! — усмехнулась наивности девчонки.

— И когда ты успела разглядеть, что они страшные? — ехидно спросила Лизка.

— Тебе страшно?

— Ну.

— Вот и мне страшно. Значит, они страшные, — пояснила и так очевидное.

— Ы-ы-ы, — подал голос Помпон.

— А ты вообще молчи, трус. Ты же нечисть, а обычных обезьянок испугался, — отчитала его я. — Или ты не из-за них переполошился?

Помпошка фыркнул и уткнулся той частью, где глаза, в Лизкино плечо. Ну что за недоразумение? Шарик с глазами и длинным языком. И как он вообще выживает?

— Я пить хочу, — простонала Лиза.

Мы уже не бежали и даже не шли, мы тащились по лесу, еле переставляя ноги.

Пить действительно очень хотелось, и есть, и спать. А еще помыться. Так, стоп. Хватит себя жалеть. Уже почти рассвело, и мы преодолели достаточно большое расстояние. Когда спросили у Помпона, скоро ли дойдем до источника, он радостно запрыгал на месте. Значит, уже немного осталось. Только я уже не понимала — зачем мы туда вообще пошли? Если с Романом случилось что-то, с чем он сам не смог справиться, то от нас, тем более в таком плачевном состоянии, толку будет мало. Надо было идти туда, где есть люди и телефон, чтобы вызвать Руслана. А мы сами поперлись неизвестно куда и зачем. Как говорится: «Хорошая мысля приходит опосля», если вообще приходит.

— Хватит ныть, — огрызнулась подруга.

— А ты не подслушивай, — в тон ей ответила я.

Нечистик спрыгнул с Лизиного плеча и ускакал вперед, а через минуту мы вышли на поляну с маленьким, теперь мутным и уже начинающим зарастать травой озерцом.

— Пришли, — констатировала я.

— Ага, — подтвердила Лиза.

— И что дальше? — спросила, тяжело вздыхая.

— Ну, давай осмотримся, что ли, — выдала идею Лизка.

— Давай.

Мы бродили по поляне в поисках хоть чего-нибудь необычного, не вписывающегося в общую картину. Помпошка прыгал вокруг озерца и поскуливал, видимо, оплакивая источник. А я старалась не думать о проведенной здесь с Романом моей жизни ночи.

— А-а-а, я так больше не могу! Ситка, прекрати об этом думать! Это же мой дядя! — Заорала Лизка, зажав уши руками и топая ногами.

А я покраснела и еще усиленнее начала стараться не думать о той ночи. Не думать о том, как он меня обнимал, как мы целовались, как мне было хорошо.

— Фу-у-у! Хват-и-и-и-т! — простонала подруга, а потом вдруг вскрикнула еще громче и завалилась в траву.

— Лизка, ты чего? Ногу подвернула? — побежала я к ней.

Лиза сидела, держась за ногу, и ревела, уставившись в одну точку. Я проследила за ее взглядом и тоже села на землю.

В траве лежала серебряная запонка вместе с клочком пропитанного кровью рукава. Это была Ромкина запонка.

Мысли хаотически металась в голове. Ну запонка, ну Ромкина. И что с того? Кровь? Так, может, это не его кровь! И вообще, может, он нос опять разбил, рукавом вытер, а потом оторвал и выбросил его. Бред полный! Кого я обманываю? А никого не обманываю! Он жив, я это чувствую. У нас же какая-то там петля, и я бы почувствовала его смерть… наверное. Нет, точно почувствовала бы. Все, остановимся на том, что он жив, но, возможно, ранен. Не-э-эт, Ромочка, миленький, его убили. Как жить? Что делать?

Внутри опять что-то щелкнуло, и вокруг начала сгущаться тьма.

Так значит, да? Моего Ромку обидеть вздумали? Ну я вам покажу, где русалки зимуют!

Где-то над головой прогрохотал гром, в нос ударил запах паленых перьев и озона.

Это война! Я объявляю войну. Кому? А всем! Оголодавшей нечисти, если это они Ромку так, то я их всех депортирую на тот свет. Лжедиректрисе, есть у меня подозрение, что это она приложила руку к исчезновению настоящего директора, моего директора! Да судьбе, в конце концов! Понавыдумывали петли всякие. Я сама строитель своей судьбы, как захочу, так и будет. А я хочу, чтобы Ромка вернулся.

И начну с того, что восстановлю источник. Жертва, говорите, нужна? Найдем.

Поднялся ветер, вокруг стало совсем темно и холодно. Или это у меня внутри стало темно и холодно?

Жертва, жертва. Посмотрела на Лизку, и как пыльным мешком по голове ударило.

О чем я вообще думаю? Это же маразм полный! Я же Ситка, Параська, чудила и проказница. Но никак не бессердечная убийца. Дожилась, на подружку как на объект для жертвоприношения посматриваю.

И меня отпустило. Холод и темнота отступили. Стало очень больно и страшно. Но желание восстановить источник осталось.

— Сита, я тебя боюсь, — прошептала Лиза, прикрывая рот рукой.

— Я и сама себя боюсь. Но волков бояться, за грибами не ходить. Будем думать, как источник вернуть. И не трясись ты так, не собираюсь я никого в жертву приносить. Это было временное помутнение, — успокоила подружку.

— Искренне на это надеюсь, — прошептала Лизавета, опасливо на меня поглядывая.

— Ну ты чего, Лизка? Это же я, Сита, твоя добрая тетушка, — попыталась отшутиться я.

Но Лиза даже не улыбнулась. Только поджала губы и попросила:

— Не делай больше так, пожалуйста.

— Постараюсь. А сейчас давай думать, что с источником делать. Нам вменяемый водяной не помешал бы, — встала и пошла к воде.

— А что тут думать? Мы же все равно не умеем обряды там всякие проводить, — ответила Лизавета, догоняя меня.

— Лиза, ну ты чего? Менталистка ты или кто? Открывай свои закрома уворованных знаний. Знать бы, что делать. А как — это мы уже по ходу дела разберемся, — воодушевленно проговорила я, улыбнулась и добавила: — И не кисни, жив наш потеряшка, сердцем чую — жив!

— А сердцем ли? — подколола Лизок.

— Нет! Помпиком твоим! — Так-то лучше. Если сразу сдаться и потерять надежду, то удачи не видать. А нам сейчас без этой своенравной барышни никак нельзя.

Мы сидели на берегу почившего источника и старательно думали, как же его воскресить.

— А что, если… Нет, это не то. Или, может… Не, это вообще про археологию, — бурчала себе под нос племяшка, теребя растрепавшуюся грязную косу.