Роман Димитров - Моя хранимая Химари

- Только в этот раз… так как я вижу, что ты поняла свой проступок.

Распрямляюсь, смотрю на неё сверху вниз.

- Кайя, я хочу кое-что тебе сказать. Привязка к источнику магической энергии - вещь конечно хорошая, ведь даёт на порядок более сильные возможности скрытого пространства, естественного телекинеза, и, наверное, защитной магии, для такой как ты… но при всём при этом, эта сила тормозит твоё развитие.

Делаю небольшую драматичную паузу, чтобы дать ей время осмыслить сказанное.

- Я… могу перевести тебя на следующий уровень. Со временем, когда восстановятся мои собственные возможности. Ты ведь желаешь стать не просто духом места, а хранителем места?

Кайя натурально засияла лицом, такого ответа достаточно. Но я мог бы и не спрашивать, на самом деле.

- В таком случае, Кайя, служи мне не на страх, а на совесть, и будешь щедро вознаграждена.

Девочка, называющая себя по-местному зашики-вараши, то есть "дитя татами", склонилась в подобострастном поклоне вместо ответа.

- Проведи меня в библиотеку.

- Это вся корреспонденция этого дома с внешним миром за семь лет моего отсутствия?

Откладываю в сторону старинный свиток с историей клана и беру в руки предоставленные Айей несколько конвертов.

- Именно так, Юто-доно.

- Открывали проверять содержимое?

- Я позволила себе вскрыть только конверт от, видимо, круга экзорцистов. Остальное, судя по отправителям - разные государственные службы, проявляющие положенную порцию внимания.

Просматриваю отправителей на лицевых сторонах конвертов, и пытаюсь вызвать отклик по ассоциативной памяти. Пока выходит, причем по всем письмам… Да, действительно, одни лишь счета и уведомления, судя по всему, регулярно оплачиваемые Коджиро Накамура - уж зажать регулярную оплату счетов главного дома клана Амакава он так и не посмел, судя по ежемесячно не увеличивающейся общей сумме долга. Единственный уже открытый конверт, так же не вызывал сомнений в отправителе. Он был не подписан вообще никак, но в магозрении светился универсальной энергией, вплетённой во внешний слой бумаги конверта, которая складывалась в несколько иероглифов, в свою очередь образующих словосочетание "круг экзорцистов" на местном языке.

- Где сам лист с текстом письма?

- Прошу меня простить, Юто-доно, он самовоспламенился спустя несколько минут после прочтения. - И не дожидаясь моего следующего вопроса - Пришло письмо примерно полтора года назад. В нём оникири прямо спрашивали о состоянии клана и возможности рода Амакава выполнять свои обязательства по охране города Такамии и возобновлению бартера артефактами. Я ничего им не ответила. Да и не смогла бы, ведь я не знаю, куда отправлять ответ.

- …Ты всё сделала правильно, учитывая обстоятельства. Но отныне, пока жив действующий глава или его родственники, передавай такие письма нам в руки.

- Будет сделано, Юто-доно.

Айя, смешно шаркая по полу полями своего причудливого платья, загребая при этом не менее объёмными рукавами воздух, вышла из библиотеки, прихватив перед этим своей естественно пространственной техникой всю мешающую макулатуру писем. На выходе она почти столкнулась носом к носу с Гинко, которая в это время решительно открыла отъезжающую в сторону перегородку, служившую в местных традиционных домах чем-то вместо нормальной двери на петлях в современных квартирах. Однако в последнюю секунду волчица остановилась, а Айя… не снижая скорости, исчезла и появилась уже позади Гинко. Интересная естественная способность, надо будет потом продиагностировать средним ритуалом. Гинко же, вполне привычная к подобным выкрутасам, как ни в чём не бывало, продолжила идти по заданному себе маршруту.

- Глава? Могу я отвлечь тебя на пару слов?

Немного нервничает, скорее едва-едва, на пределе ощущения потоками Чи. Похоже готова к серьёзному разговору.

- Да, проходи, присаживайся на… татами, раз уж никакой мебели тут не предусмотрено.

Действительно странные традиции. В первый раз в этом мире вижу такой аскетичный примитивизм. Спать - практически на полу, есть - сидя на полу, заниматься серьёзными переговорами или работой с документами… да-да, тоже на полу. Только низкие столики различного назначения скрашивают интерьер. Впрочем, в этой комнате, стояли ещё и шкафы с книгами и свитками, с деревянными полками непривычного, диагонального сечения. Ничего, кстати, полезного я пока в них не нашёл. История, хозяйственные записи и расчёты. Про магию ни слова. Судя по всему, если Генноске или его… мои предки и занимались артефакторикой, то явно не в этом доме. А они ею действительно занимались, судя по тому же "фамильному оберегу", который я уже превратил в артефакт восстановления.

- Я приняла решение. Думаю, ты и так понимаешь, какое. Мне обязательно говорить его вслух?.. Неудобно как-то, клясться практически незнакомому мужчине.

Понимаю. Действительно понимаю. Волки, особенно оборотни - чертовски упрямые и гордые существа.

- Был у меня однажды знакомый вервольф, хм.

Гинко немного недоверчиво и в то же время заинтересованно подалась вперёд. Раскрываю свиток, продолжаю просматривать содержимое "по диагонали", не прерывая начатую мысль:

- Не знаю, зачем тебе это рассказываю, но… ладно. Его имя тебе ничего не скажет. Зато, первоклассный он был боец… и прилежнейший семьянин. Вот только его… стая, она принадлежала интересам другой Семьи, ставшей моей Семье врагом. Бывает так на войне, Гинко, что потери неизбежны даже среди тех, кто не желает сражаться. Его жену, братьев и детей убили по жестокой ошибке, заподозрив его самого в помощи враждебной Семье. Думаешь, вервольф поклялся отомстить всему миру за эту несправедливость? Или хотя бы всей моей Семье?

Перевожу взгляд на волчицу. Та внемлет и о чём-то сосредоточенно думает.

- Нет, не стал он клясться. Пять лет он выслеживал исполнителей, на чьих руках была кровь его родных. Пять лет его ловили в наших лесах, и ловили бы и по сей день, если бы он, наконец, не нанёс удар первым. Всего несколько минут подвели итог делу всей его оставшейся жизни. Он не стал убегать из дома с убитыми воинами, заслышав тревогу. Он сел, вот как ты сейчас, и спокойно дождался охрану, нехотя дав себя сковать. Его стая была для него всем. Он мог бы завести новую, или просто скрыться окончательно, но он не стал этого делать. Ты, принадлежащая его виду, наверняка понимаешь, почему… Так вот, он не притронулся к нашей еде и воде на протяжении всех трёх дней спокойного ожидания назначенного времени своей казни. И когда пришла его пора, то я, тогда ещё даже не гэссель в боевой магии, впечатлённый его упрямством, приказал конвоирам дать ему право последнего слова. Но Вольфганг промолчал в ответ. Он стал первым в моей жизни… аякаши, которого я убил своими руками.