Тимофей Печёрин - Город отражений

Впрочем, мой насмешливый настрой тоже продержался недолго. Вмиг улетучился, стоило мне подойти к двери и дотронуться до ее ручки. В груди похолодело, поджилки затряслись — и ноги сами заставили меня отступить.

— Ну? Как там? — для приличия поинтересовался я у ошивавшихся рядом однокурсников.

— Уже четверых завалил, — без энтузиазма ответил один из студентов. Чем, само собой, боевого духа мне не прибавил.

Томясь в нерешительности, я уже собирался присоединиться к этой кучке бесплодно томящихся бедолаг, когда дверь аудитории внезапно открылась. Вышел из нее, впрочем, не Лужин — дабы призвать к своему столу тех, кто остался. Но лишь очередной из студентов.

Выглядел он… как бы получше сказать? Наверное, колоритно. Высокорослый и худощавый как жердь. Патлы до плеч и ниже, небритое лицо, рваные джинсы и черная футболка. На футболке белыми как кокаиновая дорожка буквами готического шрифта была выведена надпись: «SoulsWarden», а рядом изображен силуэт такого же длинноволосого тощего человека, чудь подсвеченный полной луной.

Не иначе, футболка по совместительству служила рекламой какой-то группы — не то культовой, но мне почему-то незнакомой, не то широко известной в узких кругах. Скорее всего, последнее. Причем студент этот явно принадлежал к означенным кругам. Я ни разу не видел его ни на лекциях, ни на семинарских занятиях. И потому почти уверен: весь семестр… а то и весь курс этот человек был чрезвычайно занят поиском смысла жизни. Для чего усиленно пьянствовал, накуривался всякой дряни и истязал уши творчеством любимой группы. До гранита науки ли ему было? Зато теперь вспомнил, что могут отчислить, а чтобы не отчислили, необходимо что-то там сдавать.

— Трояк! — небрежно бросил патлатый студент в ответ на оценивающе-выжидающие взгляды однокурсников, — мне хватит. Главное, сдал.

Действительно, подобной публике хватало даже тройки. С последней же фразой никому и вовсе не пришло бы в голову спорить. Действительно, человек сдал, иначе говоря, отмучился. Тогда как кое-кому мучения только предстояли.

А вот следующий поступок поклонника рваных джинсов и неведомого «Соулсвардена» меня немного ошарашил. Прежде чем убраться прочь, оставляя за спиной свалившуюся с плеч гору, он подскочил ко мне и торопливо зашептал в ухо:

— Я там у билета уголок подогнул. Тринадцатый номер. Иди, сдавай… успевай, пока не поздно.

И я решился — исключительно, чтобы успеть. Врал патлатый раздолбай или нет, я тогда еще не знал. Но если слова его были правдой, то мне крупно повезло. Во-первых, вопросы из тринадцатого билета я считал довольно легкими, а во-вторых само это число полагал для себя счастливым. Поскольку родился тринадцатого числа. Не ахти какой весомый аргумент для человека, получающего естественнонаучное образование. Даже позорным его можно назвать в некотором роде. Но другого не было, а в трудной жизненной ситуации человеку простительно понадеяться хоть на маленькое чудо.

И должен сказать, что на сей раз надежда оправдалась — патлатый студент не соврал. Примерно через час я вышел из аудитории с оценкой «хорошо» в зачетке. В случае с Лужиным даже четверку получить казалось великим достижением.

Окрыленный столь внезапным успехом, я чуть ли не вприпрыжку вышел из универа, устремляясь навстречу жаркому июньскому дню. И еще много-много других дней ждали меня впереди — хороших и разных.

12 октября — 3 ноября 2015 г.