Елена Асеева - Сыны Семаргла

— Я более вам не служу подлый, жестокий паярыжка! Я более не яремник вашего господа Есуания! Я приол и верю в истинного Бога Сварога и его сыновей! А, ты, Ивникий, подлая твоя душонка, трепещи… потому как перед тобой сам кудесник и наследник светлой Восурии, Святозар, по реклу Велико-Достойный, сын правителя Ярила, по реклу Щедрый, который пришел к нам, к приолам, чтобы уничтожить выдуманную веру и вернуть нам наших Богов, и посадить на трон сына Бога огня Семаргла, Риолия из первого рода руахов! Ивникий по первому, как только прилетела к его ногам шапка, злобно усмехнулся, не сводя глаз с лица Оскидия, и затопал ногами, словно конь, взволнованно ожидающий, когда же его пустят галопом. Однако когда бывший ярыжка сказал про наследника Восурии, сына правителя Ярила, перестал топотить, и даже согнал с лица злую усмешку, с любопытством посмотрел на Святозара, привстал, тяжело покачнувшись, на носочки, пытаясь разглядеть, стоящего позади Риолия. Ивникий еще мгновение хранил молчание, потом перевел взгляд на босые ноги наследника, которые тот забыл обуть в сапоги, и громко засмеявшись, произнес:

— Ах, ты, тупой шатун Оскидий, да как ты смел, бросить на дорогу, символ ярыжки, красную кафу. Ты, что перепил вина? Или хочешь смерти? Так я тебе могу это устроить.

— Ивникий, — усмехаясь, окликнул паярыжку наследник. — Ты, что плохо слышишь или плохо соображаешь? Ты не понял, кто перед тобой? А перед тобой дурашман, сам наследник престола Восурии, победитель подлого колдуна Нука и поддонного царя Черномора, сын правителя Ярила!

Сейчас же прими положенный передо мной вид, пади на колени!

— Чего, чего, — злобно выкрикнул Ивникий и его красное лицо, покрылось синими пятнами. — Да, как ты смеешь беспутный оборванец.

— Ох, ну это уже не смешно, — засмеялся наследник. — Не стоит повторяться, Ивникий, — добавил Святозар и увидел, как к стоявшим рядом с Ивникием воинам подошел третий, и все они разом положили руки на рукояти мечей, потянув их из ножен. Святозар тут же поднял руки, направил их на воинов и пропел-прошептал, и немедля они, все трое вздрогнули, вытянули руки вдоль тела, широко открыли глаза и рот, и точно как подрубленные деревья, плашмя полетели на землю, а упав на нее, неподвижно замерли. Ивникий испуганно глянул на упавших и затихших воинов, которые выпученными глазами смотрели в небо, наверно любуясь его голубизной, и пускали слюни, от удовольствия, через уголки рта, и, свалившись перед Святозаром на колени, низко поклонился так, что захрустела разрываемая ткань на его одеянии да гулко выкрикнул:

— Приветствую тебя, славный наследник Восурии, по реклу Велико-Достойный!

— Смотри-ка, — кивнув в сторону Ивникия, заметил Оскидию Святозар. — И рекло мое запомнил.

— А то как же, как же, — засуетился Ивникий, резво то подымая, то нанова опуская голову. — Все знатные люди Неллии, знают имя великого кудесника и наследника Восурии. Наслышаны мы о ваших подвигах и геройствах. Вот только не знали мы, что вы ваша… ваша…

— Ваша милость, — подсказал, Оскидию, Ивникий.

— Да, да, ваша милость, — еще порывистей закивал головой паярыжка. — Не знали мы, что вы к нам в гости пожалуете, а то бы вас сам жрец Артарии приехал встречать, ведь…

— Замолчи, — повелительно проронил Святозар и досадливо скривил губы. — Я не пришел сюда, чтобы гостить у жреца Артарии. Я пришел сюда, чтобы вернуть приолам истинную веру в Сварога и Семаргла и посадить на трон Риолия из рода руахов. — Наследник замолчал, посмотрел сверху вниз на стоящего на коленях паярыжку, лицо которого было не просто красным, а свекольным, один в один как его кафа на голове, а маленькие глазки, испуганно бегали из стороны в сторону, и поинтересовался, — а ты, дурафья, знаешь кто такие руахи?

— Нет, нет, ваша милость, — отрицательно покачав головой, пролепетал Ивникий и громко икнул.

— Тогда, садись в свою колымагу, паярыжка и скачи в Артарию, — продолжил весьма зычно наследник. — Да, скажи своему жрецу, чтобы тот выяснил, кто такие руахи. Потому как скоро я и сын этого рода придем в Артарию, чтобы разрушить жрище и поведать истину народу. Ивникий продолжал стоять на коленях, вздрагивая всем телом и громко икая. Он смотрел прямо в глаза наследника, да так, словно до конца не мог понять, где он и, что с ним происходит, не в силах не то, чтобы встать, но даже глубоко вздохнуть, чтобы побороть икоту.

— Ну, же…, — недовольным голосом, протянул Святозар. — Ты, верно, и впрямь плохо соображаешь. Подымайся, я сказал, и скачи в свою Артарию, да дословно передай жрецу то, что я велел. Паярыжка еще раз громко икнул, а после вскочил на ноги, да с такой легкостью и поспешностью, вроде и не было на нем, этого излишнего жира и мяса, вроде тело его было наполнено силой и мощью молодости.

Ивникий развернулся, на миг, замерев над неподвижными телами воинов и опять громко и как-то раскатисто икнув, закрыл рукой рот и побежал к своей колымаге, на ходу оглядываясь и с ужасом зыркая на Святозара. Он очень быстро преодолел промежуток, разделяющий его и колымагу, поспешно открыл дверь и с той же легкостью, с какой поднялся и бежал, нырнул вовнутрь, резким движением руки закрыл дверь и громко завизжал: «В Артарию, скорей, скорей!» Старичок, с большой головой, сидевший на облучке колымаги, от безумного крика паярыжки, подпрыгнул на месте высоко вверх. Его некрасивое лицо перекосилось, маленькие глазенки завалились куда-то вглубь глазниц, и он поспешно тронул поводья. Кони неторопливо пошли вперед, колымага миновала Святозара, Оскидия и воинов, и тогда послышался душераздирающий вопль Ивникия, такой, точно ему в колымаге только, что кто-то дюже жестокий, прижег раскаленным железом язык. Старичок опять подпрыгнул на облучке и начал хлестать плетью лошадей по спинам. Кони жалобно заржали и сначала перешли на галоп, а после и вовсе понесли колымагу во всю прыть.

— Зачем, ты, его отпустил Святозар? — спросил Риолий, когда колымага скрылась из глаз. — Ведь он все расскажет жрецу, а тот вышлет сюда воинов.

— Вот и хорошо, Риолий, — ответил Святозар, и, обернувшись, наблюдал за пылью поднятой ускакавшими конями и колымагой, которая теперь кружась будто вихрь, медленно и витиевато опускалась на ездовую полосу. — Я мой друг, — и наследник перевел взгляд с пыли на Риолия. — Решил последовать твоему мудрому совету, и, воспользовавшись своей силой собрать, для тебя преданное войско….

Ну, а с простыми людьми буду говорить. И, гляди Риолий, еще миг и под твоим командованием будет пять воинов. Наследник усмехнулся, и, протянув руку, ласково потрепал мальчика по волосам, а после развернулся и шагнул ближе к недвижно лежащим в пыли воинам. Он вытянул руку вперед, описал ею полукруг и пропел-прошептал, повелевая воинам очнуться и следовать путем Прави.