Лилия Касмасова - Если свекровь - ведьма

— Ну винт-то хоть целый? — раздраженно перебила ее Орхидея.

— Не совсем. — Мелисса отвернулась.

— Не совсем! — повторила за ней Орхидея и даже закрыла лицо ладонями в огорчении.

— Не расстраивайтесь так, дорогая, — сказал Николай, приобнимая Орхидею за плечи. — Можно нанять хорошего механика.

— Я сама хороший механик! — сказала Орхидея. — И знаю, что винт придется заказывать новый! А потом мне надо будет его магически настроить и сбалансировать, как первый!

— Я узнаю, когда Ганс сможет принять нас на борт, — сказал Бондин, открыл телефон и отошел в сторонку. — О, Фиалка. Привет… — Даже в неярком свете едва проникавших сюда солнечных лучей я увидела, как уши Бондина заалели.

Он же сказал, что поговорит с Гансом? А зачем Фиалке звонит? Или она вроде секретаря у этого Ганса, принимает заказы на места?

— Может, поужинаем тут, раз уж все готово? — предложил Николай. — Я с самого обеда в самолете Ганса ничего не ел, если не считать того маленького бутербродика на причале.

А, это он о том килограммовом гамбургере с парома. Хотя я тоже чувствовала себя голодной после всей этой беготни и полетов на ступе.

— Цветочек, — проговорил Миша. Он стоял перед кособоким тортом и держал в руке цветок из крема.

Я подошла, он протянул цветок:

— Подарить тебе?

Я вздохнула, взяла салфетку и забрала ею цветок из его пальцев, другой салфеткой вытерла ему руку.

— Это не растения, — сказала я Мише, — это украшения для еды. Они из крема.

Подошел Бондин, уши его все еще розовели. Он сказал:

— Ганс отправился искать те инструменты, ну, которые, — он покосился на Орхидею, — упали на землю. И вернется только к завтрашнему утру. Но зато он прилетит сюда, на Ла Гомера, и заберет нас с местного аэропорта… Но вы, разумеется, можете полететь на людском самолете. Я-то не могу повезти преступницу обычным рейсом.

— Лучше уж на «ПлювГансе», — сказала я. Ну куда мне в обычный самолет с абсолютно невменяемым Мишей?

Орхидея сказала:

— И я с вами.

— И я, — эхом отозвался Николай.

— Ну что ж, — сказал Бондин. — Похоже, спешить нам некуда. Можем и поужинать, раз стол накрыт. — Он снова вынул из кармана телефон, спросил нас: — Сколько комнат заказать в отеле?

— Зачем в отеле? — понуро произнесла Мелисса. — Можете переночевать на нашей вилле. Там хватит места для всех.

— Спасибо, — сказал Бондин.

— А меня приютите? — спросил Николас Мелиссу. — Я не знаю, где местные отели.

— Да, — кивнула Мелисса. И пробормотала грустно: — И почему вы не говорили побыстрее?

— Для торжественности, — немного виновато сказал Николас.

Она всех тут разжалобить хочет! Я подошла к столу, хотела сесть, но заметила, что…

— Скамейки мокрые, — сказала я.

— Так высуши их, ты же ведьма, — сказала Мелисса.

— Ты ведьма? — испуганно воскликнул Миша, отпрянул от меня и спрятался за Бондина и Мелиссу.

— Она тоже, — кивнула я на Мелиссу, — и подольше моего.

— Мы все здесь ведьмы, — сказала Орхидея Мише, — но мы хорошие.

— И ты ведьма? — спросил Миша, с опаской взглядывая на Деда Мороза.

— Нет, — сказала я. — Он же мужчина.

— Но он в красном плаще, — сказал Миша.

— Он Дед Мороз, — сказала я.

Миша вытаращил глаза:

— Мы на утреннике?

Разговор с Мишей становился все более абсурдным. Я сказала:

— Ты есть хочешь?

Он кивнул.

Орхидея каким-то образом высушила скамейки. Я усадила Мишу и сама села рядом с ним.

Бондин с Мелиссой сели на другую скамью — напротив нас. А рядом с ними пристроились Николай с Орхидеей — стол был большой, а скамейки длинные. На одной стороне и шесть человек запросто поместились бы.

Инспектор надел очки и внимательно рассматривал все блюда. Боится, наверное, что они могут быть приправлены чем-нибудь, кроме соли и перца. Чем-нибудь вроде любовного перца.

Я тоже включила око. Кроме шампанского, ничто подозрений не вызывало.

Бондин взял бутыль, снял фольгу, открутил проволочку, а потом направил бутылку в сторону поляны и встряхнул, произнося:

— Долой любовные чары!

При этом, как мне показалось, он имел в виду что-то свое.

Бондин потряс бутылку сильнее. Я невольно зажмурила один глаз, ожидая чуть ли не пушечного залпа. Пробка вылетела с громким хлопком, и пена залила траву. Остаток инспектор вылил и поставил бутыль около скамьи.

— Да, Николас, — сказал инспектор, — а почему вы не проверили списки женатых перед свадьбой? Вдруг… кхм… — он покосился на Мишу, а потом на Мелиссу, — кто-то из них оказался бы уже женат?

— Да! — воскликнул Николай. — Начальство велело проверить. Им сообщили, что Михаил Реймс, возможно, двоеженец!

— Кто это им накляузничал? — возмущенно воскликнула Мелисса и поглядела на меня.

— Вообще-то я, — сказал инспектор.

Жаль, что не я.

— Это ведь ложь! — с обидой выпалила Мелисса, повернувшись к инспектору.

Тот ответил, не отводя глаз:

— Я хотел задержать свадьбу.

Мелисса насупилась.

А Николай кивнул Бондину:

— Понимаю… А списки я проверил. Чего их там нынче проверять-то? Мой, за этот год, я по дороге в самолете прочел…

Так вот что за книжка в кожаной обложке у него была!

Николай продолжал:

— Меня ведь редко свадьбы зовут проводить — основная моя специализация другая…

— Но ведь общий список очень длинный! — воскликнул Бондин.

— Ну и что, — сказал Николай. — Он же теперь в компьютере. Нажал поиск фамилии — и вся недолга.

— Как в компьютере? — удивился Бондин.

Николай нахмурился:

— Реформу провели в этом году. Я тоже теперь должен в конце года подавать в этом… ну, впечатывать в компьютер. А мне и так тридцать первого декабря некогда. Да и компьютеры я не люблю!

— Я бы могла тебе помочь, — улыбнулась Орхидея Николаю. — Я разбираюсь в компьютерах и печатаю быстро.

— Правда? — расцвел Николай. — Я был бы счастлив!

— А почему это, интересно, вы Деда Мороза пригласили? — спросил инспектор Мелиссу.

Та растерялась на секунду, потом ответила:

— У него… пальто красивое.

Похоже, она что-то не договаривает. И Бондин, видимо, тоже так решил, потому что пробормотал недоверчиво:

— Ну да, ну да.

А я подумала о том, что одна ведьма очень любит все снежное, зимнее и морозное. И она вполне могла посоветовать позвать Деда Мороза как шамана. Только вот… Далию ведь саму заколдовали. Значит, есть кто-то еще, кто тоже любит все зимнее? Или кто просто хотел перевести стрелки на Далию? Но кто?

Орхидея уже кусала куриное мясо, я тоже положила себе на тарелку курицу и салат. Мелисса ела с какой-то затаенной грустью. И если бы Миша был не моим женихом, а чьим-нибудь еще, то мне бы, наверное, стало ее даже жалко.

Мишу пришлось кормить буквально с ложечки. Потому что он начал ужин с того, что попытался фужером загрести салат из салатницы, и когда это ему в какой-то степени удалось, он перевернул фужер себе на шевелюру. Когда я забрала у него фужер и стряхнула листики шпината с его волос, он взял куриную ножку и спросил меня: