Роберт Асприн - Мир воров. История таверны «Распутный Единорог». Тени Санктуария. Сезон штормов

Ты рассмеялся тогда, но я был серьезен. Я пообещал свое служение всем разумом и сердцем человеку, который вернул мне свободу своим доверием. Во время нападения я был у тебя в услужении, и пускай обычно я защищал твои интересы, в то время как твою жизнь защищал ты сам и другие, но я изменил бы клятве, если бы по крайней мере не попытался спасти тебя. Как выяснилось, я сумел это сделать.

Работорговец внимательно смотрел на своего помощника: менее острыми стали скулы, округлился живот, вот только лицо осталось тем же суровым лицом разъяренного раба, в глазах все так же светился ум.

— Почему же ты ни разу не попытался уйти, Салиман? — тихо спросил Джабал. — Я знаю, что тебе делали предложения.

Я ждал, что ты попросишь у меня больше денег, но ты не делал этого. Почему?

— Я был счастлив на своем месте. Работа на тебя давала мне редкое сочетание безопасности и удовольствия практически без всякого риска — по крайней мере до недавнего времени. Когда-то я мечтал стать искателем приключений или бесстрашным вождем. Потом я познакомился с тобой и понял, что стоит вести такую жизнь и что мне не хватало равновесия между осторожностью и бесстрашием, некоей личной силы, необходимой для руководства. Теперь я знаю это и делаю то, в чем могу реализоваться в наилучшем виде: рисковать чужими деньгами или быть советником у того, кто сам принимает решения о жизни и смерти. — На лицо Салимана набежало облачко. — Тем не менее это не значит, что я разделяю многие твои чувства. Я помогал тебе идти к вершине власти в Санктуарии, помогал тебе найти и принять на службу ястребиные маски, со многими из которых расправились с такой легкостью во время нападения. Я тоже желаю мщения, но знаю, что не мне его организовывать. Это твое дело, и я готов рискнуть чем угодно, чтобы ты остался жить и отомстил.

— Остаться живым уродом? — отозвался Джабал. — Какая может быть сила у калеки? Ты думаешь, что ее хватит, чтобы собрать армию мстителей?

Салиман отвел глаза.

— Если ты не можешь восстановить силы, — признал он, — я найду другого хозяина, но останусь с тобой, пока ты не примешь решения. Если кто и умеет вдохновлять, так это ты, пусть даже искалеченный.

— Значит, ты советуешь, чтобы Сталвиг продолжил лечение?

— Похоже, выбора нет, если только ты не предпочтешь смерть.

— Выбор есть, — мрачно усмехнулся Джабал, — но видит бог, как мне не хочется идти на это. Я хочу, чтобы ты нашел Балюструса, мастера по металлу. Расскажи ему, что произошло, и спроси.., попроси его дать нам убежище.

— Балюструса? — скривился Салиман так, как будто в самом этом имени было что-то неприятное. — Я не доверяю ему. Люди говорят, что он сумасшедший.

— Он хорошо послужил мне в прошлом, а остальное неважно, — заметил рабовладелец. — Более важно то, что он знаком с чародеями города.

— Чародеями? — искренне удивился Салиман.

— Да, — мрачно кивнул Джабал. — Как я сказал, мне не нравится подобный выбор, но все же это выход.., и, возможно, лучший, чем смерть или уродство.

— Возможно, — угрюмо отозвался его помощник. — Хорошо, я ухожу и буду следовать твоим словам.

— Салиман! — позвал его рабовладелец. — Еще одно: когда будешь говорить с Балюструсом, не открывай ему, где мы находимся. Скажи, что я где-то в одном из склепов на кладбище.

Я доверяю ему не больше, чем ты.

Джабал вздрогнул, очнувшись от забытья, и рука его снова потянулась к кинжалу. Послышавшийся невдалеке звук стал ближе. Перебираясь по полу к выходу, Джабал впервые подумал о том, в чьей же хижине спрятал его Салиман. Как он понял, в доме никто не жил, но вдруг именно сейчас полноправному владельцу приспичило вернуться? Со всевозможным тщанием Джабал выглянул из дверного проема наружу и замер.

Козы.

Прямиком к хижине направлялось весьма внушительное стадо, но, хотя козы и привлекли внимание экс-гладиатора, взгляд его на них не задержался. Следом за животными шагали два человека. В одном из них легко было признать Салимана, а второй мужчина, шагавший вразвалочку, едва доставал тому до плеча.

Глаза Джабала прищурились от удивления и подозрений.

Какими бы доводами Салиман ни руководствовался, решив открыть пастуху их укрытие, ему следовало позаботиться об оправданиях. Когда мужчины подошли к проему, настроение рабовладельца не улучшилось. Оно стало чернее черного, когда две козы оторвались от стада и устремились вперед, решив познакомиться с Джабалом.

— Джабал! — провозгласил Салиман, едва ли заметив зашедших в хижину коз. — Хочу представить тебе…

— Пастуха! — сплюнул рабовладелец. — Ты что, спятил?

— Он не пастух, — пробормотал помощник, никак не ожидавший увидеть своего господина в гневе. — Он лизеренец.

— Мне все равно, где он родился! Выгони его отсюда вместе с его козами!

Пока они препирались, у ног Джабала остановилась еще одна любопытствующая козочка, а остальные разбрелись обследовать углы хижины.

— Позволь мне объяснить, мой господин, — быстро и нервно заговорил незнакомец. — Дело не в том, откуда я, а кто я. Я член ордена Лизерена.., тайного ордена, который занимается искусством лечения людей посредством волшебства.

— Он сможет вылечить твои ноги, — вмешался Салиман. — Полностью, так что ты сможешь ходить и даже бегать, смотря по своему желанию.

На этот раз уже Джабал недоуменно заморгал глазами, рассеянно отгоняя одну из коз.

— Ты? Ты — волшебник? Ты не походишь ни на одного из тех чародеев, которых мне доводилось видеть в городе.

— Наш орден тайный, — ответил мужчина, расстегивая поношенную одежду, — вдобавок жизнь с козами не способствует той пышности, которой так гордятся мои обитающие в городе коллеги.

— Так, значит, это твои козы? — Джабал глянул на Салимана.

— Я использую их в чародействе, — пояснил лизеренец, — а они дают мне средства к существованию. Как я сказал…

— Я понял, — повторил Джабал, — ваш орден тайный. Ответь мне лишь на один вопрос: Салиман сказал правду? Ты сможешь излечить мои ноги?

— Ну.., я не могу ответить наверняка, пока не осмотрю раны, однако в большинстве случаев я добивался успеха.

— Достаточно. Начинай осмотр. Салиман, выгони из хижины этих чертовых коз!

Ко времени, когда Салиман выгнал животных во двор, лизеренец уже успел размотать повязки и принялся осматривать ноги. Работорговец в первый раз увидел свои раны, при виде которых внутренне содрогнулся.

— Плохо.., очень плохо, — пробормотал чародей. — Куда хуже, чем мне говорили. Смотри, заражение уже дошло до середины бедер.

— Ты можешь меня вылечить? — потребовал ответа Джабал, избегая смотреть на раны.

— Это будет стоить дорого, — последовал ответ, — и без всякой гарантии полного успеха.