Владимир Васильев - Ведьмак из Большого Киева

Быстро и деловито, как на тренировке, охотники спускались в люк. Узкий и низкий ход уводил куда-то в сторону далеких домов; под ногами, журча, тек грязный ручеек. Пард поводил фонариком направо-налево, но стены везде были такими же склизкими, грязными и неприятными, как и в самом колодце.

Спускавшийся последним Бюскермолен пристроил на место люк, а спустя полминуты земля ощутимо дрогнула, и вслед за тем ватный ком упруго толкнулся в уши.

— Аха! — злорадно процедил Беленький. — Проход, чую, стал побольше!

Его приятель-хольфинг тихо засмеялся.

— Шевелись! — донеслось из головы цепочки голосом Вольво. — Они, между прочим, не шутят, раз поезд положить решились…

Парда не покидало чувство ирреальности происходящего. Казалось, все это творится не с ним, а на экране телевайзера, и сам он уютно устроился на диване и лениво следит за сюжетом сто раз виденного боевика.

Так всегда бывало с ним, когда жизнь начинала выписывать опасные кренделя. И до сих пор Парду удавалось выплывать. Выплыть он надеялся и в этот раз — тем более что имелась мощная и опытная поддержка.

Команда.

Пард давно мечтал стать членом команды, но до сих пор ему не везло, хотя трое верных живых встретились на его пути. Но трое плюс Пард — это еще не настоящая команда…

В низком и тесном тоннеле относительно вольготно чувствовали себя разве что половинчики и хольфинги. Людям, эльфам, оркам, даже Бюскермолену и Роелофсену, приходилось пригибаться. А уж Вольво и Зеппелин так просто сложились едва ли не пополам, что, впрочем, не мешало им двигаться весьма проворно. Пляшущий свет нескольких фонарей вытаскивал из тьмы подземного хода все те же неприглядные стены и скудный ручеек под ногами.

Позади все дышало тишью и спокойствием. То ли преследователи впопыхах не сообразили, куда подевались живые из вагонов, то ли преследователей попросту не осталось, после того как Мина и Беленький оставили в проходе взрывоопасный сюрприз; во всяком случае, команда Вольво получила желанную фору. Минут в пятнадцать по меньшей мере.

Они выбрались на поверхность у стены покинутого и полуразвалившегося дома. Рядом ширился безобразный пустырь, заваленный самым разношерстным хламом; посреди пустыря одиноко торчал покосившийся фонарный столб, а на макушке его мертвенным синеватым светом тужился не менее одинокий уличный светильник.

Где-то рядом рычала не знающая покоя автострада; Вольво без колебаний двинулся туда.

Миновали пустой дом; прошли улочкой-тупиком и попали на улочку поприличнее. Кое-где даже светились жилые окошки полуночников.

— Шеф! — свистящим шепотом позвал Трыня-половинчик. — Мож, подымемся, пересидим?

Он выразительно кивнул на зев ближайшего подъезда.

— Близко к поездам, — возразил Вольво. — Нужно убраться подальше. Гораздо дальше.

Улочка поприличнее вывела на широкий проспект, явно перетекающий вскорости в трассу-автобан. Слева, у перекрестка, виднелся спуск в подземный переход, а рядом, на крашенном в черную и желтую полоску штыре, высилась светящаяся буква «М».

— В метро! — мгновенно сориентировался Вольво.

«Какое метро в это время?» — Пард недоуменно взглянул на часы. Светящиеся стрелки показывали начало третьего.

Однако Вольво явно на что-то надеялся, раз оживился при виде «М» на штыре. Правда, сам Пард не слишком хорошо знал повадки поездов метро, поскольку до Николаева метро так и не доросло. Наверное, потому, что в Николаеве где ни копни — вода. Какое уж тут метро?

Прозрачные двери с черными трафаретными буквами «ВХОД В МЕТРО» были, конечно же, заперты, но Вася-орк небрежно поковырялся в замке ногтем, и дверь отворилась. Когда все оказались в продолговатом вестибюле перед окошками закрытых касс, Вася дверь так же небрежно закрыл. Дружно направились к турникетам.

На входе никого не оказалось — ночь ведь. Вольво собственноручно отодвинул ажурную стоечку от будки перед турникетами, и охотники прошагали к застывшим эскалаторам.

— Стойку на место поставьте, — кинул через плечо Вольво.

Поставили.

На платформе было пусто и горели только два светильника из десяти. Чисто вылизанный автоматом-уборщиком мраморный пол тускло отблескивал.

Устроились в дальнем тупике, на лавочках. Из тоннелей тянуло слабым сквознячком, что-то отдаленно грохотало, а потом вдруг из одного потянуло сильнее, и упругая воздушная пробка полезла на станцию, ероша волосы живых и хлопая полами расстегнутых курток.

Поезд. К станции действительно приближался поезд — Пард понятия не имел, что поезда ходят даже ночью, несмотря на то что входы и выходы из метро закрываются.

Поезд, увидев пассажиров, тоже удивился: кажется, он не собирался останавливаться, только скорость перед станцией сбросил. Теперь же решил остановиться и подобрать ночных путников.

Они вошли в совершенно пустой вагон, похожий на ярко освещенный аквариум. В соседнем сидели два гнома в форменных тужурках «Шкляр-Метрополитен». Они удивленно вытаращились на ночных ездоков, у половины из которых в руках уютно расположились автоматы и ружья.

— Я поговорю, — сказал Бюскермолен, пряча помповушку под куртку и направляясь к дверям-тамбуру.

Пард видел, как он прошел в соседний вагон, остановился рядом с гномами и пару минут оживленно с ними беседовал. Гномы сначала просто слушали, потом стали кивать и переглядываться, а вскоре и сами заговорили, жестикулируя и перебивая друг друга. Кажется, они что-то растолковывали Бюскермолену. Теперь кивал гном-охотник, рыжая борода то и дело ныряла к кожаной куртке и полировала бляшки на груди и воротнике.

— Порядок, — объявил Бюскермолен, возвращаясь. — Впереди еще три станции, нам лучше выйти через одну.

— Быстро ты с ними общий язык нашел, — сказал Гонза, стараясь, чтобы это прозвучало нейтрально.

Бюскермолен пожал широкими плечами:

— Нашлись общие знакомые…

«Вот, тля! — подумал Пард с невольной досадой. — Почему мы, люди, так не держимся друг за друга, как другие расы? Те же гномы или вирги?»

По общим знакомым гномы безошибочно определяли род занятий и репутацию собеседника. Это казалось непостижимым, но своеобразный гномий телеграф никогда не ошибался и не подводил.

Гномы проводили живописную и, наверное, загадочную группу одинаковыми бесстрастными взглядами. «Они едут до конечной», — сказал Бюскермолен.

Миновав такой же пустой вестибюль и знакомым манером пройдя сквозь двери, охотники вышли на другой проспект.

— А я здесь бывал! — сказал вдруг повар Жор, озираясь. — Давно, правда. Лет сорок, не меньше.

— Если свернуть вон туда и пройти — куда придем? — немедленно спросил Бюскермолен.

— Просто во дворы, — не задумываясь, ответил Жор. — Там двадцатиэтажки налеплены, как грибы в теплице. Где-то там магазин еще есть, книгами торгует. NICK PERUMOV называется…