Владимир Васильев - Ведьмак из Большого Киева

Система нанесла сокрушительный удар; атаковала, несмотря на то что они находились далеко за пределами Большого Киева. Удар, после которого команда Техника могла уже и не оправиться.

Обессиленные и продрогшие, они растянулись на отдающей холодом палубе дикого броненосца. А тот быстро уходил на юго-запад, и следом за ним спешили еще два серых стальных чудища.

Если Пард не ошибался, остров Крым оставался много восточнее.

Южная ночь висела над морем; россыпь изумительно ярких звезд украшала небо, и Парду, горожанину, казалось, что звезд раз в десять больше, чем видно из Большого Киева. Умом-то он понимал, что виной всему темень ночи. Неразбавленная свечением городских огней первозданная темнота. Поэтому видны даже слабенькие и малые звезды, а уж яркие сияют так, что и подслеповатые людские глаза приходится щурить. Да еще и серпик луны…

Все спасшиеся с «Гелиодора» долго-долго сидели у самого борта броненосца. Молча. Подавленные и разбитые. Пард не знал, сколько прошло времени — час, или два, или больше. Ночь свалилась с небес мгновенно, словно кто-то из неведомых титанов, выполняя формулу ночи, щелкнул там, наверху, гигантским выключателем. Парда захлестнула усталость и непонятное апатичное равнодушие. Хотелось только одного — лечь и закрыть глаза.

Так они и молчали все, сколько осталось. Кто сидел, привалившись спиной к борту, кто лежал, как Пард. Броненосец малым ходом неустанно шел на юго-запад.

И как всегда бывает в любой команде, нашелся кто-то, кто не сломался даже в, казалось бы, полностью безнадежный момент. Кто попытался расшевелить всех.

— Так, — мрачно, но решительно сказал Вольво. Его голос невозможно было спутать ни с чьим. — Сколько нас осталось?

Пард открыл глаза и сел. Звезды и луна сияли так ярко, что даже в ночи он прекрасно видел всех, кто находился рядом.

Вольво и Иней. Гонза. Сам Пард. Оцепеневший эльф Иланд. Сидящие на корточках гномы и хольфинги. Зеппелин. И Вася-«Секс».

— Одиннадцать. Одиннадцать живых, — сосчитал Бюскермолен. — Не так уж и мало.

— Одиннадцать живых, — эхом повторил Вольво. — И чтобы остаться живыми, нужно пошевелить мозгами.

Он на миг умолк, перебирая мысли, как четки.

— Первое. У нас нет еды. И, что хуже, нет пресной воды.

Орк Вася, как на школьном уроке, поднял руку. Вольво обратил лицо к нему.

— Говори!

— Если здесь есть опреснитель, как на малых судах, я смогу его запустить, — сказал Вася-одессит. — Я знаю нужные формулы. Я когда-то в порту работал.

— Может быть, ты знаешь устройство броненосца? Хотя бы в общих чертах?

— Нет, — сокрушенно вздохнул Вася. — Не знаю. Но если увижу что-нибудь знакомое, я немедленно сообщу.

— Без воды мы долго не протянем, — мрачно сказал Зеппелин.

— А плот? — сообразил Гонза. — На плоту ведь должны быть припасы. И пища, и вода.

Сразу двое — Зеппелин и Роелофсен — вскочили и перегнулись через борт.

— Я перерезал веревки, — ровным голосом сказал Иланд. — Когда Вахмистр упал в воду. Может быть, он сумеет спастись на плоту.

Никто не проронил ни слова. Не прозвучало ни одного упрека эльфу, который в попытке спасти друга обрек на смерть остальных.

— Стоп! — осенило вдруг Парда. — Здесь, на броненосце, тоже ведь должны быть спасательные плоты! Даже не один — несколько. Надо только их надуть и добраться до припасов!

Мысль была очевидной и скорее всего верной. Продолговатые коконы упакованных плотов всегда жались к бортам любых судов, хоть диких, хоть прирученных. И чем больше судно размером, тем больше на нем этих коконов. А на плотах всегда бывает аварийный запас пищи и воды.

Зеппелин и Роелофсен метнулись вдоль борта к корме. Уже метрах в пятнадцати они наткнулись на первый кокон. Зеппелин немедленно рванул за тревожный фал, и ночную тишину разогнал свист сжатого воздуха. Кокон проклюнулся и стал постепенно превращаться в спасательный плот.

Он рос минуты три. И оказался размером чуть не вчетверо крупнее, чем его собрат с «Гелиодора». Кажется, плот был несказанно удивлен, что его разбудили и освободили на палубе, а не сбросили предварительно за борт. Полувирг, оба гнома и хольфинги перепрыгнули через пузатый, наполненный воздухом поребрик и стали лихорадочно искать вход в склад-камеру. Остальные, разом сбросив недавнюю апатию, столпились рядом и нетерпеливо вытягивали шеи. Пард в темноте видел неважно, иначе сам бы сунулся помогать в поисках. Пока сидел у борта, казалось, что луна светит достаточно ярко, а как дошло до дела — выяснилось, что света все равно мало. Эх, людские глаза… Гонза вон все видит, невзирая на темень. Ну как не позавидовать ему и остальным? И живут долго, и видят лучше… Одно расстройство, словом.

— Есть! — наконец воскликнул Беленький и дернул за скрученный в кольцо фал, вскрывая камеру. — Есть!

Зеппелин, сразу перебравшийся ближе к удачливому хольфингу, вытащил из камеры пластиковую канистру с витаминизированной водой и поднял ее повыше. Вздох облегчения вырвался сразу у нескольких живых. Вода значила, что они еще некоторое время останутся именно живыми.

— Отлично! — сказал Вольво. Уверенность и самообладание вернулись к нему, и это заразило всю команду. — Думаю, не стоит вскрывать остальные камеры и не стоит трогать остальные плоты. Успеется. И пока темно, пожалуй, нет смысла лезть в помещения броненосца.

Пард не вполне понимал это — но помнил, что даже Гонза, рожденный во мраке и во мраке проводящий довольно много времени, в сомнительные места предпочитает все же захватить с собой фонарик. Кстати, в сумке с компьютером у Парда и фонарик имелся. Но что-то подсказало ему: не нужно сейчас предлагать. Днем. Действительно, днем. Утром точнее.

На надутом плоту сидеть и лежать было не в пример приятнее, чем на гулкой и холодной железной палубе. Все забрались на плот и расселись около вскрытой камеры с припасами. Канистра пошла по кругу, Мина раздавал пластиковые пакетики с галетами и тюбики с питательной массой.

Где-то далеко-далеко впереди забрезжила надежда. Надежда на спасение. Ведь живые всегда надеются, пока живут.

Веселенькая выдалась поездочка, что и говорить. Сначала убитый поезд. Потом — добрейшие ребята мотоциклисты-двух-колесники. Пожар в николаевском яхт-клубе. Турки в Голой Пристани. И вот — визит на борт дикого броненосца. И в кошмарном сне Пард не мог ничего подобного представить.

Ночь тянулась долго; Пард сжевал пару галет, запил неожиданно вкусной водой и откинулся на спину, глядя на звезды. То и дело он задремывал, но постоянно выныривал из чуткого неглубокого сна. Спутники тоже большей частью не спали — только Вася отнесся к пребыванию на броненосце совершенно наплевательски: сожрал целый пакет консервированной ветчины и завалился спать без малейших следов обеспокоенности.