Анна Чарова - Любовь приходит в черном

Дай бог сил доползти до двора, потом — до подъезда. Мыться — утром. Упасть в постель прямо в одежде и закрыть наконец глаза, и не мучиться домыслами. Желательно проснуться утром того дня, когда она согласилась идти в клуб с Наташкой. А ведь не хотелось! Что-то тогда будто останавливало ее. Вернуть бы время, чтобы все исправить!

Но нет. Вот она реальность: узкий въезд в родной двор, парковочное место между двумя «ладами». Очень неудобное место. Но сейчас есть пространство для маневра, никто не наблюдает, и не так стыдно.

В два приема припарковаться не получилось, пришлось поелозить туда-сюда. Покончив с унизительной процедурой и в очередной раз ощутив себя коровой на льду, Марина взяла сумочку, перекинула через плечо. Она никого вокруг не замечала, у нее была одна цель — дверь подъезда. Потому она заорала, когда кто-то подкрался сзади и обнял ее.

Вырвавшись из тисков объятий, она оглянулась: Ян сел на корточки и собирал розы, которые Марина выбила у него из рук.

— Извини. Я ж говорила: езжай домой, — сказала она по возможности мягко. — Я — труп, тушка и никакой собеседник.

— Но я купил тебе цветы.

Марина взяла семь роз на длинных тонких ножках.

— Спасибо. Можно было сделать это и утром.

— Если думаешь, что мне безразлично, что будет с тобой, то ты ошибаешься.

О, до чего утонченная, изысканная ложь! Конечно, ему небезразлично, если Артур «выйдет на контакт» и, возможно, выведет их контору на чистую воду, а также расскажет, что на самом деле случилось с Оливией. Он даже расстроится, если Марина попадет в аварию и погибнет, оборвав нить, способную вывести к Артуру.

Привалившись к стене, она ввела код — дверь подъезда открылась, и она перешагнула порог. Ян увязался следом.

Похоже, он все-таки переживает, а не изображает озабоченность. Или она ошибается, Ян не желает убивать ее на улице, ведет в квартиру, где поджидают эстонки? Хотя какие эстонки. Все-таки Марина — просто человек, и ей хватит обычной пули или ножа…

Ледяной ужас прокатился по позвоночнику, колени задрожали, и Марина схватилась за перила. Как можно быть такой наивной! Ян поддержал ее.

— Так плохо?

Она кивнула. И что делать?

Кричать, конечно же! Звать на помощь, бежать от Яна без оглядки.

Нет! Разум подавил паническую атаку, Марина задышала размеренно, глубоко.

Почувствовала, как краска приливает к лицу: она чуть не выдала себя. Нельзя показывать, что доверия Яну нет. Наоборот, следует разыгрывать наивность, искать у него защиту — работать по их сценарию. Так одиноко и тоскливо сделалось, что хоть вой. Как было бы здорово, если б Ян не замышлял плохого. Уснуть, обнявшись, и ни о чем не думать, вверить свою жизнь в сильные, заботливые руки…

Еще раз нет. Один раз позволила себе слабость, чуть заживо не съели.

К сожалению, Ян скорее враг, чем друг. Понятно же: Толстяк побывал в ее квартире, чтобы она ощутила, что там был чужой. Чтобы запугать, чтобы не смела даже пытаться приблизиться к тайне. В любом случае до завтра Марина скорее всего в безопасности. И надо быть осмотрительной, чтобы не проморгать шанс выпутаться из этой истории.

— Извини. — Марина опустила букет и понурилась. — Извини, я так устала, и у меня так болит голова… Да еще все время кажется, что ловец где-то рядом.

Ян обнял ее за талию и провел к лифту.

Марина открыла дверь в квартиру, принюхалась: подозрительных запахов не ощущалось, шевеления и незримого присутствия — тоже. Ян по-своему истолковал ее неуверенность.

— Тут его нет, неужели ничего не чувствуешь?

— Сейчас уже не чувствую, — ответила Марина. — Спасибо, что проводил.

Но Ян проигнорировал намек и переступил порог. Он что же, здесь ночевать собирается? Не то чтобы она совсем этого не хотела, но сил на постельные подвиги не оставалось.

Ян принялся разуваться, а Марина прямо в обуви прошагала в комнату, выбрала антиэротическую рубашку — покроем похожую на рясу бежевую, до пят, с розовым слоником на животе, — сбросила плащ и заперлась в ванной.

Вода смыла заботы и страхи, отрезвила и вернула способность соображать. Завтра опять надо ехать к замку, избавившись каким-то образом от надзора Яна и желательно вооружившись. Где вооружаться, Марина не представляла, но надеялась, что знает Танюха.

Облачившись в рубашку; она упала на кровать и сомкнула веки. Дверь закрывать не стала: в кухне шипел электрочайник, звякала посуда. Скрепи сердце Марина заставила себя встать и постелить Яну на полу. Уж такой намек, просто намечище, он должен понять.

Теплое море лизало ноги, ласковое южное солнце оглаживало кожу. Они с Артуром лежали в прибое, и прозрачные волны качали их туда-сюда. Больше ничего не происходило. Только он, она и море. Тепло его желанного тела, возможность ткнуться носом в бок наполняли ее блаженством.

Не было Яна, Главного и странных эстонок.

Море, лето, небо низкое, синее с изумрудным отливом. В клумбах — разлапистые пальмы и диковинные цветы, разноцветные колибри. Горы вдалеке — округлые спины темных исполинов. Такие высокие горы Марина видела лишь на фотографиях. Видимо, сознание собрало все приятные глазу пейзажи в один сон и поместило в его середину Артура.

А потом Артур перевернул ее на спину, сдвинул лифчик купальника и припал губами к одной груди, затем — ко второй, раздвинул ноги… Марина вцепилась в его спину; прижалась к нему, боясь, что он исчезнет, как раньше, или сделает больно.

Он был слишком живым, слишком настоящим!

Марина зажмурилась, не веря своему счастью, а когда открыла глаза, над ней нависало сосредоточенное лицо Яна.

— Доброе утро, моя радость.

Совсем не его сейчас хотелось видеть.

Огромных усилий стоило не закричать, не оттолкнуть его и не шарахнуться в сторону. В фильмах часто показывают, как герои занимаются любовью, презрев опасность. Теперь Марина могла с уверенностью сказать: это бред. Когда твоя жизнь висит на волоске, все мысли только о том, как сделать волосок прочнее.

К тому же совсем непонятно, кто такой Ян. Вдруг он знает, какая участь ждет Марину, и просто хочет воспользоваться ситуацией — чего такому добру пропадать? И что теперь делать? Переспать с ним, чтоб не вызывать подозрений? Нет! Ужас! Это получается какая-то проституция и насилие над собой!

Видимо, на ее лице отразилась такая буря чувств, что Ян побледнел и слез с кровати, а Марина одернула рубашку; поджала ноги, обхватила колени, ткнулась в них лбом и разрыдалась.

Да, она выглядела… да что уж — была жалкой. Маленькой, жалкой, беспомощной. Ее некому утешить, некому защитить. Верить можно лишь себе, рассчитывать — на себя, но собственных сил мало, так мало! Она окончательно погибла, теперь это ясно. Все трепыхания, демонстрация собственных сил — блеф. Артуру достаточно щелкнуть пальцами, и она побежит к нему. Уже побежала.