Анна Чарова - Любовь приходит в черном

Жила своей маленькой жизнью, выполняла серенькую функцию, набиралась сил… И вот она — в центре водоворота, на пороге разгадки.

— Надеюсь, Главный не понял, что я уже не с ними, думает, что они справятся своими силами… Но — не уверен, может, и позовут сотрудников из другого города, — честно признался Ян, обнял Марину. — Мы с тобой не знаем ни-че-го. Мы — расходный материал. Между нами и эстонками такая же разница, как между павианом и шимпанзе. Главный понятнее, Толстяк — так почти обычный человек.

— Они что, инопланетяне? — Марина от удивления поднялась на локте, силясь разглядеть лицо Яна, но видела лишь темное пятно.

— Если это так, не удивлюсь. Уверен лишь в том, что люди очутились в чужой игре между молотом и наковальней, и ловцы… то есть ренегаты, не так страшны, как мы думали, — он вздохнул, и Марине передалось его смятение, смешанное с болью.

О чем он печалится и молчит? Спрашивать она не решалась, не было сил прикасаться к чужой тайне. Ян заговорил сам:

— Знаешь, что самое паршивое? Девушка, которая меня инициировала, а я ее… Что, если она не желала мне зла? — Он перевернулся на спину и продолжил: — Они, спасители типа Главного, всегда появляются, когда мы на грани отчаяния, протягивают руку помощи, и мы, безмерно благодарные, слепнем и теряем чутье, идем по дороге, по которой они нас ведут. А что, если ведут на убой? Я ведь никогда не спрошу этого у нее. А она бы ответила честно. Хорошо, что тот ловец скрылся, у тебя есть шанс поговорить с ним.

Воцарилась тишина. Марина слушала дыхание Яна, зная, что не имеет права нарушать минуту молчания, и радовалась, что Артур жив, что осознание не пришло, когда уже слишком поздно.

Ян вздохнул, дернулся, засыпая, закинул на Марину руку, притянул к себе — она не сопротивлялась, обняла в ответ и заснула почти сразу, вдыхая запах пороха и оружейного масла.

Ровно в восемь позвонил мобильный. Марина вскочила, забилась в угол кровати, не соображая, что происходит. Постепенно память проснулась, и она на подгибающихся ногах проковыляла в кухню к столу, по которому ползал, вибрируя, телефон, лежащий экраном вниз.

Чего бояться? Эстонки или Главный звонить не будут, подкараулят внизу — и все. К тому же Ян говорил, что они не в курсе, кто помог Артуру. Кстати, где Ян? Кровать пуста, в душе его нет…

Звонила Инна. Марина ответила:

— Алло?

— Привет. Бужу тебя, как ты просила. Приятного субботнего утра! У меня все по-прежнему.

— Ой, спасибо, — сказала Марина, ни на минуту не забывая, что ее прослушивают. — У меня тоже все о’кей.

— Собирайся на работу.

Инна отключилась. Значит, Артур по-прежнему без сознания. Никто в гости к маме не пришел, и это хорошо. Похоже, Ян говорил правду.

На входной двери обнаружилась записка: «Вызвали. Ушел. Не хотел тебя будить».

Сегодня половинчатый рабочий день, завтра — выходной. Надо улыбаться и делать вид довольный и радостный, чтобы коллеги не заподозрили неладное. Это, во-первых, даст Яну подготовиться, во-вторых, возможно, Артур очнется и прольет свет на происходящее. Хоть ясно будет, есть ли смысл трепыхаться и ради чего.

Марина приняла холодный душ, посмотрелась в зеркало и показала себе язык. Глаза красные, веки припухли, лицо отечное — видно, что или не спала, или пила всю ночь. Господи, как же лень на работу!

Выкатила пуфик из-под трюмо, уселась на него, разложила кисточки-пудры-румяна, нанесла тональный крем, припудрила скулы, подвела глаза коричневым карандашом, нанесла тушь, затем — перламутровый блеск. Опять защитный ритуал, на этот раз брони больше, но хоть не пропадут ненужные подарки. Подаренная тоналка в ход пошла.

О, теперь похожа на человека, после вчерашнего не трясет, наоборот, апатия одолевает.

На работу она приехала на такси на десять минут раньше, разделась и направилась в актовый зал на ежесубботнюю планерку с раздачей слонов, села рядом с Кристиной.

Мимо проходили коллеги, рассаживались и начинали гудеть, но Марина никого не замечала, ее волновало, что же скажет Ар тур, когда очнется, как она сама отреагирует на него. Еще волновало, можно ли доверять Яну.

В реальность Марину вернула Танюха, толкнувшая в бок. Марина встрепенулась, перевела взор на вещающего Тампошку. Задумавшись, не заметила, что главред отчитывает ее за недостаточно качественную статью о перестрелке на карнавале. Если бы не Тампон, дополнивший статью, она получилась бы серой и никчемной.

Бухгалтерши, сидящие позади, перешептывались. Изредка долетало «старый кобель». Тампошка же отчитывал, а сам светился от счастья. Он похудел и вместе с лишними килограммами будто сбросил пару лет, порозовел, глаза заблестели.

В первом ряду сияла Полина, сложив руки на груди. Марина заметила, что главред снял обручальное кольцо. Значит, решено: с Леной-гангреной покончено. И слава богу!

У сидящей слева Кристины тренькнул телефон, она зашуршала сумкой, всхлипнула, переключая внимание Марины на себя. Вскочила и, пробурчав извинение, бросилась к двери.

Тампон на трибуне затих, разинув рот. Коллеги в зале вдохнули, выдохнули и зашептались. Танюха наклонилась и шепнула в самое ухо:

— Что-то мне она не нравится.

Марина кивнула, приложила руку к груди, так извиняясь перед Тампошкой, и выскользнула в коридор. Кристина уже куда-то спряталась. В кабинете было пусто, в курилке и перекусочной — тоже.

Из туалета доносился жалобный скулеж, словно там заперли щенка.

Кристина стояла лицом к окну, опершись на подоконник, и рыдала. Марина подошла к ней, обняла за плечи. Она думала, что Кристина сбросит ее руки, но коллега развернулась, повисла на шее и взвыла. Ошалевшая Марина гладила ее по спине, не зная, что делать. Говорить банальности, что все будет хорошо?

Вскоре она поняла, что Кристине просто нужно, чтоб кто-то был рядом. Сочувствовать и утешать не обязательно, главное — чувствовать, что она не одна, что кто-то обнимет и поддержит в полушаге от падения. Марина вполне подойдет, пусть она разумом и далеко: дежурит у постели Артура, ждет, когда он очнется, чтобы рассказать правду. Ежеминутно мысли перескакивали в агентство, и Марина почти воочию видела Главного — совершенно лысого человека, — цепенела под его удавьим взглядом, как лягушонок, которого собираются проглотить.

Что сделает Главный? Как поступит Ян: поможет или предаст? Голова пухла. Если бы не Кристина, на которую приходилось время от времени отвлекаться, Марина сошла бы с ума. Ей казалось, что она балансирует на тонком канатике над бездной и жизнь зависит от чего угодно: от порыва ветра, от птиц, садящихся на канат, но только не от нее самой. Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на коллеге.

Спесь слетела с Кристины, Ершистая мамзелька из подвида «курицы» превратилась в глубоко несчастную обиженную девочку.