Алексей Гасников - Октябрь [СИ]

Однако в связи с этим сразу же возникало несколько вопросов.

Откуда взялся этот рисунок? Кто тот тип, что говорил с Большим Шоном? И могла ли на этом портрете быть изображена сама Октябрь?

Внезапно Меррик подумал о том, что практически ничего не знает о ней. Она сказала, что провела последние десять лет на юге в рабстве, и у однорукого вора не было основания ей не верить. Однако откуда она? Кто были ее родители? Ведь была же у нее какая-то жизнь и прежде, до колонии. Ничего этого Меррик не знал. Они попросту об этом не заговаривали. Так что, возможно, что этот тип в черном как раз как-то и был связан с этой прежней жизнью.

И если на портрете была изображена не сама Октябрь, потому как этого просто не могло быть, то кто? Ее мать? Сестра-близнец?

Все это было странно.

Поэтому, решив, что сложившуюся ситуацию стоит хорошенько обдумать за кружечкой пива, Меррик направился в "Занзи".

Бар едва открылся и еще пустовал. Однако Дэвлин встретил его как всегда приветливо.

— Как твои дела? — спросил он, выставляя перед Мерриком пиво.

— Бывало и лучше. Я только что от Большого Шона.

Старый моряк изобразил искреннее удивление.

— Лис промахнулся?

— Простая неудача.

Губы Дэвлина искривились в ухмылке.

— Что ж, порою в жизни случается и такое.

Протирая стойку, он с хитрецой посмотрел на Меррика.

— Кстати, — произнес затем старый моряк, — может тебе будет интересно… Только что ко мне заявился один парень, по всему видно, что городской, и оставил вот это.

Вынув из-под стойки, он протянул однорукому вору уже знакомую листовку с портретом.

— Мне кажется, или эта картинка и вправду похожа на твою подружку?

Схватив листок, Меррик чуть ли не подпрыгнул на табурете.

— Как давно он был?

— Только что. Можно сказать, вы разминулись в дверях.

Даже не прикоснувшись к пиву, Меррик, не говоря ни слова, тотчас же соскочил с места и выбежал из бара прочь.

Оказавшись на улице, однорукий вор быстро зашагал по ней вверх. Петляя между кривобоких рыбацких хижин, он искал взглядом темную фигуру незнакомца. Заглядывал в узкие, заваленные гниющим мусором проулки, переходил с одной грязной улочки на другую, но того нигде не было. Он словно бы испарился. И Меррик уже почти отчаялся, когда в толпе, направляющейся в сторону гаваней, заметил блеск знакомых фиолетовых стекол.

Проталкиваясь вперед, он уцепился за этот блеск, как за путеводный ориентир.

Упрямо продвигаясь среди тел, Меррик сам в полной мере не отдавал себе отчета, для чего пустился в это преследование. Какое ему теперь было до всего этого дело? Пусть даже бы этот тип и искал девушку — Меррика это не касалось. Так почему он теперь шел за ним, боясь потерять из виду?

Почему? Сам он не знал. Или, вернее, просто не задумывался в тот миг об этом.

Идя по пятам за человеком в черном, Меррик думал лишь об одном: он может вновь привести его к Октябрь.

Человеческая река вокруг принуждала его к движению. Спины, головы, плечи. Кто-то грубо пихнул Меррика, и, лишь на мгновение отвлекшись, в следующую секунду тот понял, что упустил цель из вида. Смотря поверх голов, он пытался вновь отыскать знакомую фигуру. Что-то темное мелькнуло у входа в один из проулков, и однорукий вор двинулся в ту сторону. Однако не успел он ступить в тень между двух неказистых зданий, как тут же сильный удар кинул его на стену.

Резко выдохнув, Меррик ощутимо приложился об кирпичную кладку.

Незнакомец в черном стоял перед ним. Одной рукой он упирал ему в грудь какой-то несуразный самодельный клинок, а второй прижал правое плечо к стене. Глаза за фиолетовыми стеклами были неразличимы.

Какое-то время он молчал, но при этом однорукий вор кожей ощущал его взгляд.

— Мы не имеем чести быть представлены друг другу, — наконец произнес человек в черном. — Так позвольте же мне узнать, молодой человек, зачем вы шли за мной? Советую подумать и дать как можно более убедительный и правдивый ответ.

Сглотнув, Меррик подумал о том, что сделать это будет далеко не так просто.

Лавка располагалась на углу Гончарной улицы, в том месте, где та пресекалась со Старым Почтовым Трактом. Над входом, потемневшая от сырости и времени, висела резная деревянная доска, на которой, хоть и порядком поистершаяся, все же еще была различима надпись: "Аскель Эск, букинист". Левую часть фасада лавки занимала большая пыльная витрина; выложенный в ней товар был практически невидим за наслоениями грязи.

Отворив дверь, Йозек Вайс шагнул внутрь. Приветствуя, над его головой негромко тренькнул колокольчик.

Внутри было пыльно и сумрачно. Вдоль стен, загнанные в теснины полок, громоздились полчища разнообразных томов. Переплетенные в кожу, дерево, пергамен, большие и маленькие, они попросту поглощали все окружающее пространство. Впрочем, было тут кое-что и помимо: бронзовые бюстики властителей дум минувших эпох, коробки с открытками и фотографиями, несколько вылинявших плакатов.

За прилавком было пусто.

Пойдя к нему, Йозек Вайс поставил принесенные с собой книги и, прежде оглядевшись в поисках торговца, затем несколько раз ударил по лежащему на прилавке звонку.

На звук откуда-то из темной и таинственной глубины заведения появился и сам хозяин.

Невысокий, с чем-то крысиным во внешности, одетый в несуразные застиранные обноски, господин Эск больше походил на бродягу, чем на владельца магазина. Взглянув сквозь неимоверно толстые стекла очков на Йозека, букинист улыбнулся.

— Ах, господин Вайс, это вы… А я-то думаю… Рад, очень даже рад вас видеть, — вполне искренне произнес он. — Где-то вы пропадали? Сказать честно, я даже уже начал волноваться. Надеюсь, у вас все в порядке?

— Спасибо, теперь да, — ответил Йозек. — Я был не совсем здоров, но сейчас мне значительно лучше.

— Что ж, это хорошо. Знаете, с годами начинаешь понимать, что единственная истинная ценность в жизни — это здоровье. А вы, как я гляжу, вновь отыскали что-то интересное?

Старик лишь теперь перевел свой взгляд на принесенные Йозеком книги.

— Ну-ка, ну-ка… — сказал он и, приблизив те к себе, увлеченно принялся за осмотр.

Однако Йозек и без того знал цену каждому найденному им изданию. По преимуществу, это были достаточно редкие, хотя и не особо ценные книги. Однако одна-две из подборки действительно заслуживали более пристального внимания. Сюда можно было отнести трактат по астрономии, выменянный Йозеком у одного матроса на пачку папирос, или сборник стихов Иогарека Войда с автографом автора на внутренней стороне обложки.

Книги Йозек добывал в порту, на развалах или с рук, покупая, а порой, как с астрономическим трактатом, на что-нибудь выменивая. Случалось, что попадались настоящие бриллианты, но чтобы разыскать их, нужно было перевернуть кучу бесполезной макулатуры. Морские волки редко ценили прелесть печатного слова, чаще без разбора набивая свои судовые библиотеки чем попало, от дешевых бульварных романов до философских трудов. И поэтому обычно с большим энтузиазмом соглашались сменять бесполезные книжонки на вещи в моряцком быту куда как более практичные, такие, как, например, презервативы или курево. Йозек же с не меньшим энтузиазмом шел на подобные сделки, чтобы впоследствии перепродать полученное кому-нибудь из городских букинистов.