Серж Неграш - Талисман

— Почему же он сам не…

— Сейчас он слишком занят.

— Но ты не похожа на жительницу Египта. В любом случае, у меня в данный момент нет возможности тебе помочь.

— Есть. Ты вложил деньги в доходные дома и получаешь хорошую прибыль, — перед встречей с Тсуром Ника кое-что о нем разузнала. — Я буду с тобой откровенна. Ты слышал о магии? Так вот, я в совершенстве владею этим искусством, и если ты станешь упорствовать, — ее глаза на мгновение сощурились, а светская полуулыбка показалась хищным оскалом, — то пожалеешь об этом. За каждую монету Эльбера потеряешь вдесятеро.

— Я же всегда выручал его! А он посылает ко мне ведьму! Да что же это такое? Есть ли у людей совесть?

— Не следует сожалеть о добрых порывах души, — наставительно заметила девушка, — разоришься ты в любом случае, если продолжишь так пить. Ты же гниешь изнутри. Итак, твое решение?..

— Две тысячи монет, — прохрипел он. — Все, что могу…

— Четыре, хотя ты должен втрое больше.

— Две с половиной!

— Пять, — сказала Ника. — И советую прекратить бессмысленный торг, пока я не потребовала десять. Причем прямо сейчас. Плати, и обещаю, что ты больше меня никогда не увидишь. Если же от жадности тебе вздумается послать мне вдогонку убийц, можешь сразу следом за ними снаряжать людей, которые соберут их трупы… а заодно и твой…

Доводы девушки были столь убедительны, что она вернулась к Эльберу отнюдь не с пустыми руками.

— О, Тсур! — воскликнул тот. — Я знал, что он достаточно благороден, чтобы…

— Достаточно мнителен и изрядно труслив, — поправила Ника. — А что насчет дома?

— Он снова мой. Поверить не могу… я не смел даже рассчитывать на такую удачу!

— Сколько же ты намерен заплатить за то, что и так принадлежит тебе по праву?

— Пятьсот монет сразу и столько же — спустя две седмицы, если не передумаю там остаться.

— Ни гроша сразу — вот о чем ты должен был толковать! Разве что чисто символически, ну там одну-две монеты. Ты не умеешь торговаться!..

— Ты шутишь?

— Серьезна как никогда. Дом, от которого все бегут, как от чумы — совсем не подарок. Впрочем, деньги-то твои, мне какое дело, на что ты их изведешь? — заметив, что своими репликами она изрядно омрачила приподнятое настроение Эльбера, Ника смягчилась. — Когда мы туда заселимся?

— Да хоть сейчас. Эйнацир сказал, что за платой придет сам. Он же посоветовал нанять слуг и распорядиться относительно мебели. Но мне не привыкать, обойдусь и так.

— Обойтись, конечно, можно, — заметила Ника, — если тебя устраивает сон на полу.

Дом был пуст.

Девушка прошлась по всем трем его этажам, заглянула в хозяйственные пристройки.

— Не многовато ли для одного человека? — изумилась она.

— В самый раз. И почему для одного? Я предполагал, что у меня будет большая семья… Глария и наши дети… но, вообще-то, насколько мне помнится, я строил этот дом иначе. Тут многое изменилось. К примеру, входов стало меньше. Да и потолки были повыше… А двери? Бара, ты только посмотри: они раздвижные, а не обычные…

— А чему ты, собственно, удивляешься? — не поняла Ника. — После тебя здесь сменилось множество хозяев, вот каждый и перестраивал все по своему вкусу.

— Вкус, значит, какой-то странный. Вот ведь у Кассината я ничего такого не заметил, дом как дом, а тут…

— И тут дом как дом! — не выдержала девушка. — Что ты ходишь по нему, как по лесу Мбонго?! — она задала вопрос и только после этого подумала о том, почему он возник — Эльбер двигался осторожно, словно опасаясь наступить на хорошо замаскированную ловушку или капкан.

— Потому что у меня тут и ощущения, как в лесу Мбонго, — тут же ответил мужчина. — А у тебя нет?

Ника внимательнее прислушалась к себе. «Эльбер прав, — подумала она. — Все время кажется, что за тобой кто-то следит, да еще и слышит каждое твое слово». Значит, его инстинкт охотника вернее, нежели у нее самой — он ведь первым заметил неладное…

— Вот то-то и оно, — кивнул Эльбер, перехватив встревоженный взгляд девушки, — почуяла, наконец?

— А что, если мы оба немного свихнулись? — предположила Ника. — Нам наговорили про всяких призраков, вот мы и ждем неизвестно чего. Нет здесь ни силков, ни скрытых ям с кольями, ни леопардов. И на голову вряд ли обрушится какая-нибудь гадость вроде бревна с копьем. Кто и на кого может охотиться в городском особняке?

— Не знаю. Но ты напрасно успокаиваешь сама себя.

— Если желаешь, мы легко найдем другое жилье, в Риме это не проблема.

— Нет, — твердо возразил Эльбер, — это мой дом, и я никуда отсюда не побегу! Пойдем, покажу тебе сад…

«Как так? Эльбер же говорил, что сад сожгли…» — изумилась девушка, но вслух ничего не сказала.

Через несколько минут перед ней и ее спутником открылась идиллическая картина — деревья и цветники; за ними кто-то все это время ухаживал, не оставив никаких следов пожара. Даже в бассейне плескалась чистая вода, а поверхность пруда, вопреки ожиданиям, не была затянута ряской; возле крохотной пристани мирно ожидала лодка…

— Я с каждым мгновением понимаю все меньше, — пробормотал Эльбер, — ну кому все это было нужно? Ведь Кассинат сказал, что здесь никто надолго не задерживался, а в последние восемь лун, после бегства Роаша, тем более! А для того чтобы поддерживать такой порядок, нужно немало труда, упорства… и любви.

С этим трудно было не согласиться.

— Если это сделали призраки, то у них, очевидно, есть вполне реальные руки, — сказала Ника.

— И, что еще важнее, вполне реальное сердце, — добавил Эльбер, — в отличие от тех, кто способен только разорять и грабить. Эй, — крикнул он, — кто бы ты ни был, неведомый друг, спасибо тебе!

— Думаешь, он тебя слышит?

— Надеюсь, да. Не представляю, что это за дух, но мы с ним точно поладим. Отчего-то мне мнится — он ждал меня.

— Если так, то нам призраки, если они все-таки есть, не угрожают.

Не успела она договорить, как высокие кусты сбоку от них слегка шевельнулись, что при полном отсутствии ветра было весьма странным. Резко повернувшись, Ника, не раздумывая, бросилась в ту сторону, позабыв о том, что ее одеяние богатой госпожи для бега предназначено в последнюю очередь. Тонкая ткань, зацепившись за кусты, с треском разорвалась, девушка выругалась и шарахнулась в сторону, оставляя на ветвях клочки платья.

— Что за… — начала она, обнаружив взъерошенную одичавшую кошку, испугавшуюся вторжения людей.

Эльбер хохотал, глядя на подругу.

Девушка хмуро покосилась на него:

— Нашел над чем смеяться!

— Ты так скоро от собственной тени шарахаться будешь, — сказал он, продолжая улыбаться.

— Хватит веселиться! Займись-ка вот чем: хоть одной комнате в твоем замечательном доме придай жилой вид, если уж ты решил здесь задержаться.