Серж Неграш - Талисман

— Нам? — уточнила Ника. — Вроде речь шла только о тебе. Со мной он не был столь откровенен. Я провела тогда в замке две седмицы, но так и не удостоилась чести быть допущенной в хранилище его бесценных раритетов, хоть и слышала о нем. Туда даже слуги не заходят, и ключи от него лишь у самого графа. Он на редкость ревниво относится к своим сокровищам, бережет их как зеницу ока и никогда не допускает к ним чужих, опасаясь похищения или хотя бы праздного любопытного взгляда.

— Ага, я ему не чужой! Я — Мбонго! И ты тоже. Забыла? Теперь он, я уверен, станет иначе относиться к тебе.

— Что ж, посмотрим, — пожала плечами девушка.

Наступления вечера Эльбер ожидал с таким нетерпением, что Нике было даже забавно за ним наблюдать.

— А ты не хотел идти в Румынию! — подколола она друга.

— Я не хотел? Мы сразу так и договаривались. Ника, граф обрадуется, когда ты отдашь ему камею Элгона.

— А кто тебе сказал, — тихо произнесла девушка, — что я намерена с ней расстаться?..

Ютен встретил Нику с дружелюбием, от которого могло растаять любое сердце. Он слегка приобнял девушку за плечи, не допуская, однако, излишней фамильярности, широко улыбаясь, проводил ее к столу, указав место возле себя. Вообще он держался с нею и Эльбером точно с кровными родственниками, которых давно не видел и безмерно рад вновь обрести. Он много говорил, с неподдельным интересом расспрашивал их о Дарфаре и Египте, лично следил за тем, чтобы его гости ни в чем не знали отказа, и только о вожделенном талисмане так ни разу и не упомянул. Как и в случае с Йорсуатом, Ника сама завела о нем речь.

— Я побывала в Элментейте, Юген.

Граф кивнул.

— Я вернулась не с пустыми руками.

Он снова склонил голову.

— Не сомневаюсь.

— Вот, — Ника потянула цепочку и показала ему талисман.

— Не надо, — покачал головой Ютен, — не сейчас.

— Почему? — не поняла девушка.

— Не время и не место. Вот-вот наступит момент, достойный таинства. Эта вещь — слишком великая ценность, она станет жемчужиной коллекции, которую я собирал долгие годы.

— Коллекции? Но, Ютен, талисман Элгона вовсе не вещь. Он сам — таинство и чудо. Ключ. Разве ты этого не понимаешь? Ты послал меня не за древней красивой безделушкой, и я… это оценила. Но камея подобна обоюдоострому мечу…

— Как почти всякий предмет в руках человека. Резцом скульптора можно убить, и в бокал прекрасного вина всыпать яд.

— Верно. Вот я и хочу определиться сразу. Камею я получила из рук королевы Маргиад. Она доверила ее мне. А я пока не чувствую, что непременно должна отдать талисман тебе. Прости, но…

Ника высказала, наконец, то, что собиралась, и теперь ждала гневной отповеди графа, но тот снова кивнул.

— Разумеется, ты вправе решать сама. Оставь ее у себя, — на его красивом лице не отразилось и тени недоброжелательности или разочарования. — Никого нельзя насильно заставить принести дар.

— Но разве ты не желал ее получить? — девушка почувствовала себя сбитой с толку. Откровенно говоря, она рассчитывала, что Ютен примется убеждать отдать ему камею и преуспеет в этом, развеяв все ее сомнения. А он и не думал делать ничего подобного.

— Ника, ты не права, — вмешался Эльбер, встав, как и ожидала Ника, на сторону Ютена. — Талисман по праву принадлежит графу.

— По какому еще праву?

— Не спорь с Никой, Муонг, — жестко произнес Ютен. — Она поступает так, как должно. Если ее внутренний голос противится решению, желательному для меня, следовательно, я должен смириться и принять это как знак судьбы.

Подобное смирение было убедительнее любых доказательств.

Девушка заколебалась еще больше. В действительности, если говорить о внутреннем голосе, ныне она бы предпочла вручить камею графу и покончить со всем этим.

— Мы разрешим спор друг с другом и… с самими собой, — Ютен проницательно посмотрел на Нику, его черные дарфарские глаза завораживали, — но не сегодня. Нам некуда торопиться. Оставим! Эльбер, с Никой мы неплохо знакомы, а вот о тебе мне судить труднее. Мы видели образ Белого Воина, но не ведали, кто ты? Да, наша встреча поразительна! Кровь моей прародительницы попала на европейскую землю и дала плоды. А ты, должно быть, оставил после себя в Дарфаре таких же необычных людей, каким кажусь я в Румынии. Так сбывается пророчество о смешении народов, и я рад этому. Ну, друзья мои, что же дальше? Вы видели повсюду нескончаемую войну, огонь, злобу, мор и голод. Я не лицезрел это воочию, бури нынче обходят Асингалек стороной, но явно: конец близок…

«О чем он?» — насторожилась Ника.

— Впрочем… Эльбер, кем ты себя считаешь? — граф внезапно сменил тему.

— Я — актер и гладиатор, — ответил англичанин.

— А воин, охотник и все прочее — уже потом?

— Да.

Ютен остался доволен ответом.

— Хорошо, когда для человека не секрет, кто он. Ты заинтересовался моей коллекцией. Что нам мешает прямо сейчас взглянуть на нее? Вперед!

— Приглашение касается и меня? — поинтересовалась Ника.

— Безусловно.

Одна из верхних комнат замка была отведена под хранилище.

Осмотревшись, девушка увидела множество египетских и дарфарских амулетов, украшений, статуэток и масок, изображавших различные божества и духов. Граф с наслаждением в подробностях пересказывал историю каждого предмета, и воительница скоро почувствовала усталость. Кроме того, Нике никак не удавалось избавиться от ощущения нарастающей тревоги, словно она попала в логово неизвестного зверя, который отсутствовал, но должен был с минуты на минуту появиться…

— По-моему, тебе, Ника, тут неуютно, — заметил Ютен.

— Душно, — отговорилась девушка. — А так ничего.

— Если хочешь, отдохни. Это помещение будет в твоем распоряжении в любой миг, стоит тебе только пожелать сюда вернуться.

— А я могу еще задержаться? — с надеждой спросил Эльбер и, разумеется, получил разрешение.

С Никой на самом деле творилось что-то неладное: она едва держалась на ногах, голова раскалывалась от боли. Фигурки богов и маски двоились в глазах и, чудилось, строили немыслимые рожи, пялясь на нее выпуклыми обсидиановыми очами. Ей хотелось немедленно вырваться из хранилища и бежать от него подальше.

Девушка удалилась.

Добравшись до покоев, она рухнула в постель, широкую, но казавшуюся маленькой в очень просторной и прохладной комнате, и проспала до утра, судорожно сжимая в руке камею Элгона, точно та могла ее защитить.

Эльбер, напротив, до рассвета не сомкнул глаз, очарованный собранием Ютена, и граф оценил его внимание.

— Женщине трудно вместить тайную силу моей сокровищницы, ее не каждый способен выдержать, — объяснил он. — Но ты — другое дело. Актер и гладиатор… пожалуй. Но не только. Ты сам себя до конца еще не изведал.