Теренс Уайт - Отдохновение миссис Мэшем

Еще одна вздорная мысль, которая втемяшилась ей в голову, касалась аэропланов. История полетов на галке, сколь бы сдержанно не отзывался о ней Школьный Учитель, до того понравилась Марии, что она заняла у Стряпухи два пенса и уговорила Профессора купить для нее в Нортгемптоне модель аэроплана с резиновым моторчиком. Модель была дешевая, плохонькая и стоила всего-навсего три шиллинга одиннадцать с половиной пенсов, но, если судить по внешности, молодого рыбака выдержать могла. У Марии хватило ума понять, что самолету требуются еще элероны, хвостовой стабилизатор и хвостовой же руль, однако весь справочный материал по этой части, каким она располагала, состоял из завалявшегося в гостиной мисс Браун старого экземпляра «Иллюстрейтед Лондон Ньюс», содержащего схематическое изображение этих средств управления полетом. Схему эту Мария стянула и затем собрала недовольных лиллипутов на совещание, намереваясь выработать программу овладения воздушным пространством. Она несколько раз запустила перед ними модель, которая неизменно теряла скорость и втыкалась пропеллером в землю, и объяснила, что им придется, пользуясь схемой, соорудить элероны, поскольку для ее пальцев такая работа слишком тонка.

Школьный Учитель участвовать в этом предприятии не пожелал. Он указал Марии на то, что резинка, раскручивающаяся за сорок секунд, для практического применения бесполезна, поскольку за такое время машина едва ли успеет пересечь озеро; что в конечной точке каждого короткого прыжка машину должна поджидать целая команда, необходимая, чтобы завести ее снова; что рыбак понятия не имеет, как пользоваться изображенными на схеме рулями; и наконец, что аэроплан слишком заметен, а вся жизнь Народа на Отдохновении основывается на скрытности.

Мария заявила, что они маленькие, а она большая, и что им все равно придется этим заняться.

Лиллипуты отказали ей наотрез, но тут молодой рыбак сказал, что всю плотницкую работу он берет на себя. Став фаворитом, он преисполнился ощущения собственной значимости, к тому же блеск и величие воздухоплавания ударили ему в голову. Прочим лиллипутам пришлось уступить. Но после этого совещания они стали полностью избегать Марию, предоставив ей и ее паяцу самим осуществлять свою затею. Школьный Учитель предпринял неловкую попытку прочитать Марии нотацию, но она рассмеялась и слушать не стала.

Не нужно думать, что Мария питала склонность к тиранству, – просто ей недоставало опыта и обыкновения думать над тем, что она делает. Кроме того, в нетерпеливых мечтах она уже видела крошечный аэроплан, совершающий всамделишный полет, а как к ее мечтам относятся другие люди, она почти и не замечала.

Рули у рыбака получились прекрасные: приводные тросы он сделал из конского волоса, а для изготовления различных закрылков использовал парусину, натянув ее на серебристые березовые веточки. По окончании всех работ модель приобрела сходство с первым летательным аппаратом, построенным братьями Райт, с той лишь разницей, что эта машина была монопланом. Сидеть в своем самолете рыбаку, как и братьям Райт, приходилось, вытянув перед собою ноги.

Великий день испытательного полета, наконец, наступил, и пилот уже сгорал от желания покрыть себя бессмертной славой. И он, и Мария испытывали слишком большое воодушевление, чтобы еще и думать о чемто.

С земли самолет подняться не мог, мешала высокая трава Праздничного поля, так что он только бегал кругами, жужжа и клонясь на крыло, а там и вовсе перевернулся. Пилота выкинуло вон и счастье еще, что не зацепило пропеллером.

Обеспокоенные испытатели, подергав рычаг управления, проверили работу рулей, и лошадиный волос одного из тросов лопнул. Пришлось его заменить. Пока шла работа, испытатели обменялись несколькими словами и решили, что следующий запуск лучше произвести с ладони Марии, как уже делалось во время показа модели.

– Ты готов?

– Да, Ваша Честь.

– Уверен, что все будет в порядке?

– Да, да!

Мария разжала ладонь, и самолетик полетел.

Полетел он поначалу прямо к ее ногам, но когда до крушения осталось не более дюйма, вышел из пике, затем, клонясь на левое крыло, все быстрей и быстрей заскользил в шести дюймах над травой, отлетел ярдов на двадцать, с громким гудением взмыл вверх и на высоте в двадцать футов перевернулся кверху брюхом.

Пилот еще падал, – комком, будто подбитая куропатка, – когда порыв ветра развернул самолетик правым крылом кверху. Машина легла набок и по серповидной дуге пошла вниз, грохнулась на крыло, лишилась его, и замерла, немощно пощелкивая, – это резинка все еще пыталась провернуть пропеллер.

Тем временем пилот, распластавшись в воздухе, падал. Он ударился оземь чуть раньше аэроплана.

Для шестидюймового человека один наш фут составляет двенадцать. Высота, для Марии равная двадцати футам, для него равна двумстам сорока. Вот с нее-то он и упал.

Сердце Марии подскочило к самому горлу, перевернулось и ухнуло кудато в живот. Кровь, обратившись в шипучую жидкость, принялась покалывать иголками кончики пальцев, а ноги словно лишились костей. Она побежала, страстно желая повернуть время вспять, сделать так, чтобы этого ужаса не случилось.

Где он упал, она не заметила и теперь не могла отыскать его в траве.

Словно безумная, она бежала кругами, отмахивая ладонями метелки травы, затем вдруг застыла, сообразив, что могла уже наступить на него. И когда застыла, услышала его стон. Он вытянулся рядом с пучком травы: одноногий! Нет, все же ног было две, вторую, загнутую под жутким углом, накрыло собой его тело! Лицо совершенно белое, но ведь не мог же, не мог же он умереть!

Будь на его месте человек, он, пролетев даже двадцать футов, мог расшибиться насмерть, а уж двести сорок прикончили бы его наверняка. Но кости, большие они или малые, образованы из одного и того же вещества, и потому мелким зверькам вроде крыс и кошек удается выжить, упав с такой высоты, с какой нам лучше не падать. Весу в них меньше, а соответственно этому и кости их оказываются крепче.

Мария опустилась рядом с ним на колени, не понимая, что же ей делать и как вынести жалкие звуки, которые он издавал. Он явно сломал ногу и хорошо еще, если только ее. Она попыталась припомнить ту малость, какую знала об оказании первой помощи. Человека со сломанным позвоночником ни в коем случае не следует двигать с места, а того, кто ломает себе ноги во время охоты на лис, иногда, вспомнила Мария, относят домой, уложив на калитку. Она чувствовала, что принять решение ей не по силам. А что если он сломал спину? Как она выяснит это, не сдвигая его? И во все это время какая-то часть ее разума старалась не допустить случившегося.