Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления

Раздалось ещё два стука — молоток профессора Квиррелла расплющил колокольчик и ещё какой-то бледный цветок.

— Однако, хотя мне уже доводилось играть роль Тёмного Волшебника во время моих странствий, прежде мне никогда не приходилось принимать личность полноценного Тёмного Лорда — с политической программой и всякими мелкими сошками на побегушках. Мне не хватало опыта, и я помнил историю Тёмной Вести — о том, каким провалом обернулось её первое появление на публике. Позже она заявляла, что планировала назвать себя Ходячей Катастрофой и Апостолом Тьмы, но от волнения представилась как Апостроф Тьмы. После этого ей пришлось сравнять с землёй две деревни, чтобы её начали воспринимать всерьёз.

— Поэтому вы решили сперва поставить небольшой эксперимент, — сказал Гарри. У него появилось тошнотворное чувство, потому что он уже понял, что было дальше. Перед ним было его отражение, следующий шаг оказался именно таким, какой сделал бы и сам Гарри, если бы у него полностью отсутствовало представление об этике, если бы он внутри был пуст. — Чтобы узнать, за какие нужно дёргать ниточки, и чтобы при этом ваши ошибки не помешали основному плану, вы создали личность, которую потом не жалко было бы выбросить.

— Правильно. Перед тем, как стать поистине ужасным Тёмным Лордом, с которым должен будет сражаться Дэвид Монро, я ради тренировки создал личность Тёмного Лорда со сверкающими красными глазами, бессмысленно жестокого к своим приспешникам, чья политическая программа состояла из неприкрытых личных амбиций смешанных с теорией чистоты крови в изложении пьяниц из Лютного переулка. Первых приспешников я набирал в тавернах, выдавал им плащи и маски-черепа и говорил, что теперь им следует представляться Пожирателями Смерти.

Тошнотворное чувство понимания усилилось.

— И вы назвали себя Волдемортом.

— Именно так, генерал Хаоса, — ухмыльнулся профессор Квиррелл. — Я хотел сделать анаграмму собственного имени, но это бы получилось, только если бы мне посчастливилось иметь среднее имя «Марволо», а это уже была бы натяжка. На самом деле, если тебе любопытно, наше среднее имя — Морфин. Но я отвлёкся. Я считал, что карьера Волдеморта продлится лишь несколько месяцев, максимум — год, а затем авроры перебьют моих приспешников и одноразовый Тёмный Лорд исчезнет. Как ты понимаешь, я чрезмерно переоценил своих оппонентов. К тому же, что бы Тёмные Лорды ни вытворяли в пьесах, я никак не мог заставить себя пытать своих приспешников, когда они приносили мне плохие вести. Я никак не мог заставить себя защищать принципы чистоты крови столь же бессвязно, как это делают пьяницы в Лютном переулке. Я не стремился проявлять свой ум, когда отправлял своих приспешников на задания, но я и не давал им абсолютно бессмысленных приказов… — в других обстоятельствах грустная улыбка профессора Квиррелла могла бы показаться очаровательной. — Месяц спустя мне в ноги упала Беллатриса Блэк, а ещё через три месяца за рюмкой дорогого огневиски со мной торговался Люциус Малфой. Я вздохнул, оставил всякую надежду на род волшебников и в качестве Дэвида Монро начал бороться со страшным Лордом Волдемортом.

— И что же случилось…

— Случилась полная неадекватность абсолютно всех институтов британской магической цивилизации! — прорычал профессор Квиррелл. — Тебе не понять этого, мальчик! Я не мог это понять! Это нужно было видеть, и даже тогда в это было трудно поверить! Ты замечал, наверное, что, когда твои сокурсники разговаривают о том, чем занимаются их семьи, примерно трое из четырёх упоминают ту или иную работу в Министерстве. Возможно, тебе интересно, как может существовать страна, где трое из четырёх граждан занимаются бюрократией. Ответ в том, что если бы они не мешали друг другу заниматься своим делом, для них всех не нашлось бы работы! Авроры были хороши как бойцы-одиночки, они сражались с Тёмными волшебниками и только лучшие выживали, чтобы тренировать новичков. Но в руководстве у них творился полный бедлам. Министерство было столь занято перекладыванием бумаг, что во всей стране никто не мог эффективно противостоять нападениям Волдеморта — кроме меня, Дамблдора и горстки необученных добровольцев. Ленивый, неумелый, трусливый бродяга по имени Мундунгус Флетчер считался важной фигурой в Ордене Феникса — он ведь был безработным, он мог не тратить время на иные занятия! Я попытался ослабить атаки Волдеморта, чтобы понять, может ли он в принципе проиграть — и сразу же Министерство начало отряжать меньше авроров, чтобы противостоять мне! Я прочёл «Маленькую красную книжицу» Мао, я обучил своих Пожирателей Смерти партизанской тактике — и ради чего?! Ради чего?! Я воевал со всей магической Британией и в каждом столкновении у меня оказывался численный перевес! От отчаяния я приказал своим Пожирателям Смерти последовательно убивать всех некомпетентных руководителей Департамента Магического Правопорядка. Несмотря на судьбу своих предшественников, одна канцелярская крыса за другой вызывалась занять высокий пост и радостно потирала руки, предвкушая повышение. Каждый из них надеялся, что он-то сможет договориться с Лордом Волдемортом. Мы их убивали семь месяцев, и ни один Пожиратель Смерти так и не поинтересовался, а зачем мы это делаем. И даже после этого, когда директором стал Бартемиус Крауч, а главой авроров — Амелия Боунс, заметного улучшения не произошло. Я бы достиг больших успехов, даже сражаясь в одиночку! Помощь Дамблдора постоянно упиралась в его моральные нормы, а помощь Крауча — в его уважение к закону.

Профессор Квиррелл усилил огонь под котлом.

— И со временем, — произнёс Гарри, превозмогая боль в сердце, — вы решили, что играть роль Волдеморта гораздо забавней.

— Из всех ролей, которые я когда-либо играл, эта меня раздражала меньше всего. Если Лорд Волдеморт говорил, что нужно что-то сделать, люди ему просто подчинялись и не спорили! Мне не надо было подавлять своё желание использовать Круцио на идиотах — это было частью роли. Если кто-то портил мне игру, я просто говорил Авадакедавра — не важно, было ли это мудро со стратегической точки зрения, — и он меня больше не беспокоил.

Профессор Квиррелл небрежно порезал маленького червя на кусочки.

— Но истинное прозрение для меня наступило в тот день, когда Дэвид Монро пришёл просить въездную визу для одного азиатского инструктора по тактике боя, а министерский чиновник, самодовольно улыбаясь, ему отказал. Я поинтересовался у этого чиновника, понимает ли он, что я пытаюсь спасти его собственную жизнь, но он лишь снова улыбнулся. В ярости я отбросил маски и осторожность. Я воспользовался легилименцией, я погрузил пальцы в выгребную яму его тупости и вырвал из его разума истину. Я не понимал и очень хотел понять! С помощью легилименции я заставил крошечный мозг этого чиновника прожить альтернативные варианты этого разговора, я хотел увидеть, что он подумает, если на моём месте окажутся Люциус Малфой, Лорд Волдеморт или Дамблдор.