Ллойд Александер - Верховный король

— Никто из живущих на свете людей не помнит уже, как и где был выкован Дирнвин,—продолжал Гвидион.— История его происхождения скрыта за давностью лет, но не покрыта забвением. Правда, долгое время память о нем жила только в легендах и песнях бардов. Даже Талисин, великий бард и хранитель истории Прай-дена, смог рассказать мне лишь то, что мастер Гванни-ен Хромой по воле короля Риддерха Гаэля выковал и закалил Дирнвин, вложив в него необыкновенную силу. На клинке меча было выгравировано заклинание, а на ножнах — письмена, предупреждение тому, кто не по праву пожелает овладеть им.

— Я помню эти старые письмена,—сказала Эйлонви,— и никогда не забуду их. Когда-то я хотела остеречь Тарена от неосторожного обращения с древним мечом. Просто для того, чтобы он не совал нос туда, где он ничего не смыслит. Там было выведено: «ВЫТАЩИ ДИРНВИН ТОЛЬКО ТОТ : У КОГО КОРОЛЕВСКАЯ КРОВЬ...»

— Нет, там написано просто: «...БЛАГОРОДНАЯ КРОВЬ...» — поправил ее Гвидион,—а это не одно и то же. Заклинание запрещает трогать меч всем, кроме того, кто желает использовать его на благо людей, человека, чьи намерения благородны и честь чиста. Пламя Дирнвина спалит, уничтожит любого другого, кто попытается вытащить его из ножен. Но письмена почти стерлись. И никто уже не уверен, те ли слова, которые ты только что произнесла, принцесса, написаны на нем.

Гвидион поморщился, превозмогая боль, и продолжал ровным голосом:

— Король Риддерх носил меч всю свою жизнь, а после него — его сыновья. Их царствования были мирными, а страна цветущей. Но здесь история Дирнвина прерывается. Король Ритт, внук Риддерха, был последним, кому довелось носить у пояса волшебный меч. Этот король был хозяином Спирального Замка до того, как им завладела королева Ачрен. Как и где он встретил свою смерть, неизвестно. Но встретил он ее с Дир-нвином в руках. Больше никто никогда не видел меча. О нем забыли, о нем складывали легенды и песни, пока черный меч этот лежал вместе с телом короля, погребенного в самом глубоком подземелье Спирального Замка.—Гвидион обернулся к Эйлонви.—Да, в подземелье, где ты, принцесса, и нашла его. Ты отдала его мне по своей воле, но не по своей воле я утратил его. Клинок этот ценнее моей жизни или жизни любого из нас. В руках Аровна он может принести гибель Прайдену.

— Ты думаешь, что Аровн сможет вытащить меч из ножен? — с тревогой спросил Тарен.— Сможет ли он обернуть это великое оружие против нас? Сумеет ли заставить его служить злой цели?

— Этого я не знаю,— ответил Гвидион. Лицо его приняло жесткое выражение.— Может так случиться, что Аровн, повелитель Земли Смерти, найдет способ разрушить заклинание. Или, не имея сил воспользоваться мечом, будет хранить его до тех пор, пока не найдет того, кто поможет ему в этом. Он взял бы мою жизнь, как и меч. Но благодаря Ффлевддуру Пламенному жизнь моя при мне. Теперь я должен найти и вернуть меч, хотя бы для этого нужно было проникнуть в самое сердце Аннувина.

Ачрен, молчавшая до сих пор, подняла голову и обратилась к Гвидиону:

— Позволь мне отправиться на поиски Дирнвина вместо тебя. Я знаю все дороги Аннувина, все тайные пути туда. Мне знакомы все потаенные кладовые. Я ведаю, кем, где и как они охраняются. Если меч спрятан, я найду его. Если сам Аровн носит этот меч, я отниму его. Готова поклясться любой, самой страшной клятвой, что уничтожу Аровна. Себе я уже поклялась, клянусь и тебе. Ты заставил меня жить, Гвидион, когда я молила о смерти. Теперь дай мне то, ради чего я живу. Дай мне утолить жажду мести.

Не сразу ответил Гвидион. Глаза его зелеными огоньками впились в лицо женщины. Наконец он проговорил:

— Жажда мести? Нет, не жди от меня этого, Ачрен. Этого дать я тебе не могу.

Ачрен одеревенела. Ее пальцы скрючились, словно когти, и Тарен испугался даже, что она сейчас бросится на Гвидиона. Но Ачрен не сдвинулась с места.

— Ты мне не доверяешь,— сказала она хрипло, и бескровные ее губы раздвинулись в презрительной улыбке.—Пусть будет так, принц Дома Доны. Когда-то ты пренебрег мной и отказался разделить со мной власть и королевство. Что ж, отшвырни меня прочь снова. Но знай — ты проиграешь.

— Я не презираю тебя,—спокойно ответил Гвидион.—Только прошу остаться под защитой Даллбена. Здесь ты в безопасности. Ненависть Аровна к тебе, думаю, не меньще, чем твоя. И если уж тебе суждено отправиться на поиски меча, то только последней, когда мы потеряем всякую надежду. Или погибнем. Ведь едва ты успеешь ступить на землю Аннувина, он или его слуги убьют тебя. Нет, Ачрен, то, что ты предлагаешь, невозможно.— Он мгновение подумал.— Есть другой способ проведать, где сейчас Дирнвин.

Гвидион обернулся к Даллбену, словно ища поддержки, но тот печально покачал головой.

— Увы,— сказал Даллбен,— «Книга Трех» не может сказать того, что нам сейчас больше всего необходимо знать. Я внимательно искал ответ на каждой странице, пытаясь понять скрытый смысл темных речений. Но они темны даже для меня. Пойди принеси мне палочки

с письменами,— обратился он к Коллу.— Только Хен Вен сумеет помочь нам.

Белая свинья из-за жердей загона с любопытством наблюдала за приближающейся к ней молчаливой процессией. Впереди шел Даллбен, держа на костистом плече пучок палочек с письменами — отполированные ветки вяза, на которых замысловатой вязью вырезаны были древние символы. Глю, прикипевший к мискам и кастрюлям, остался на кухне. Гурджи, который хорошо помнил злобные выходки бывшего великана, решил не спускать с него глаз и шнырял вокруг кухонной пристройки. Осталась в хижине и Ачрен. Она опустила на голову капюшон и застыла в темном углу.

Тарен ожидал, что свинья-прорицательница, как обычно, с радостным визгом бросится ему навстречу и просунет сквозь жерди изгороди свою довольную физиономию, чтобы он почесал ее за ухом и под подбородком. Но сейчас она почему-то сжалась от страха, забилась в дальний угол загона, маленькие ее глазки были широко раскрыты, а толстые щеки колыхались от сотрясавшей ее дрожи. Когда Даллбен вошел в загон и воткнул в землю палочки с письменами, Хен Вен запыхтела и буквально вжалась в корявые жерди ограды.

Даллбен, что-то невнятно бормоча, склонился над прутиками вяза. Остальные замерли в ожидании по ту

сторону ограды. Хен Вен жалобно хрюкала и не двигалась с места.

— Чего она боится? — прошептала Эйлонви.

Никто ей не ответил. Тарен не спускал глаз с волшебника в свободном, колышущемся на ветру балахоне, с подрагивающих тонких палочек, с неподвижной, дрожащей Хен Вен. Низкое пасмурное небо скрадывало тени, и оттого всё казалось еще более неподвижным, словно бы