Мишель Пейвер - Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП)

Ренн нагнала Торака, который пробирался вперед, расталкивая толпу, не обращая внимания на заслуженные раздраженные взгляды.

— Торак, постой! — Оглядевшись, чтобы убедиться, что их никто не слышит, она продолжила уже шепотом: — А ты не думаешь, что это может оказаться ловушкой? Прежде ты уже попадал в ловушки Пожирателей Душ.

— Мне все равно, — сказал Торак.

— Сам подумай! Тиацци и Эостра где-то поблизости, последние из Пожирателей Душ, самые могущественные из всех.

— Мне

все равно

! Он убил моего сородича. Я собираюсь убить его. И

не говори

мне, что надо пойти поспать и мы начнем с утра.

— Я и не собиралась, — ответила Ренн, уязвленная его резкими словами. — Я собиралась сказать, что раздобуду припасы.

— На это нет времени. Он и так уже опередил нас на два дня.

— Опередит еще сильнее, — возразила она, — если мы и дальше не будем охотиться!

Когда она дошла до своего убежища, которое делила с Саеунн, вид его знакомых, мешковатых оленьих шкур заставил ее остановиться. Меньше месяца назад она покинула его и убежала к лодкам, желая быть с Фин-Кединном и Тораком и снова увидеть Бейла.

Она закрыла глаза. Вспомнила, как разглядывала его искалеченное тело. Невидящий взгляд голубых глаз. Серая слякоть на камнях.

«Это его мысли, — повторила она себе. — Это его мысли сейчас впитываются в мох».

Зрелище стояло у нее перед глазами ночью и днем. Она не знала, видит ли Торак то же самое, потому что всякий раз, когда они начинали говорить об этом, все сводилось к поискам Тиацци. Казалось, в нем просто не осталось места для горя.

Туман тонкой холодной струйкой скользил по ее шее, и она поежилась. Она устала, и тело ее одеревенело от долгого перехода, а душа была пуста от горя и

одиночества

. Она и не подозревала, что можно чувствовать себя так одиноко среди людей, которых любишь.

А вокруг охотники появлялись и вновь исчезали во мраке. Она представила, с каким вожделением Тиацци держит в руках огненный опал. Человек, которому нравилось причинять боль другим. Который жил только ради власти.

Колдунья племени Ворона спала в углу укрытия, под затхлой шкурой лося. За зиму ее тело так усохло, что напоминало Ренн пустой бурдюк для воды. Она редко ковыляла дальше отхожего места, а когда племя переселялось, ее несли на носилках. Ренн задавалась вопросом, что же заставляет биться это сморщенное сердце и сколько еще это продлится. Уже сейчас в дыхании Саеунн угадывалось дуновение с кладбища племени Ворона.

Стараясь не разбудить ее, Ренн собрала свои вещи и набила мешок из кишки зубра продовольствием. Печеные лесные орехи, копченая конина, блюдо из толченой таволги, сушеная брусника для Волка.

Лосиная шкура зашевелилась.

Ренн вздрогнула.

Из-под шкуры показалась старческая пятнистая макушка: колдунья племени Ворона, прищурившись, оглядела ее.

— Так, так, — сказала Саеунн голосом, похожим на шелест сухих листьев. — Значит, уходишь. Стало быть, тебе известно, куда он направился.

— Нет, — ответила Ренн.

Саеунн всегда умела уязвить ее, зная ее слабое место.

— Но Лес велик… Уж наверное ты попыталась выяснить, куда он пошел.

Она имела в виду узнать при помощи колдовства. Ренн сжала сумку в руках.

— Нет, — пробормотала она.

— Почему?

— Не смогла.

— Но способности-то у тебя есть.

— Нет. — Внезапно в глазах ее выступили слезы. — Я должна видеть будущее, — сказала она с горечью, — но я не смогла предвидеть его смерть. Какой

прок

быть колдуньей, если я не могла предвидеть это?

— Может, ты и способна к колдовству, — проскрипела Саеунн, — но ты еще не колдунья.

Ренн захлопала глазами.

— Ты сама поймешь, когда станешь ею. Хотя, возможно, твой язык поймет прежде тебя.

«Опять загадки, — подумала Ренн с остервенением. — Почему всегда одни загадки?»

— Да, загадки, — сказала колдунья с сопением, почти похожим на смех. — Загадки, которые тебе предстоит разгадать! — Она замолкла, чтобы перевести дух. — Я раскинула кости.

Торак показался в дверном проеме и бросил на Ренн нетерпеливый взгляд.

Она жестом велела ему молчать.

— Что ты видела? — спросила она Саеунн.

Колдунья облизнула десны серым, словно глина, языком.

— Алое дерево. Охотника с пепельными волосами, что горит изнутри. Демона. Скрежет под выжженными камнями.

— Ты видела, куда отправился Тиацци? — бесцеремонно встрял Торак.

— О да… я видела.

Фин-Кединн появился у Торака за спиной, лицо его было мрачно:

— Он направляется в Сердце Леса.

— Сердце Леса, — подтвердила Саеунн. — Верно…

— Только что прибыл отряд племени Кабана, — сообщил Фин-Кединн. — Они спускались по Широкой Воде. У брода они заметили большого мужчину в долбленке, он направлялся к Черной Воде.

Торак кивнул:

— Он из племени Дуба, из Сердца Леса. Конечно, он отправится туда.

— Возьмем две лодки, — сказал Фин-Кединн. — Я сообщил племени, что они должны будут остаться здесь, а мы пойдем вверх по реке.

—

Мы?

— переспросил Торак резко.

— Я иду с тобой, — сказал Фин-Кединн.

— И я, — сказала Ренн, но они не обратили на нее внимания.

— Зачем? — спросил Торак Фин-Кединна.

С болью Ренн осознала, что он не хочет, чтобы они шли с ним. Он хочет сделать это в одиночку.

— Я знаю Сердце Леса, — сказал Фин-Кединн. — Ты нет.

— Нет! — вскричала Саеунн. — Ты не должен идти, Фин-Кединн!

Все обернулись к ней.

— Еще одну вещь поведали мне кости, и это уж

наверняка

. Фин-Кединн, ты не дойдешь до Сердца Леса.

Сердце Ренн сжалось:

— Раз так, мы пойдем без него. Только Торак и я.

Но лицо ее дяди выражало решимость: оно говорило ей, что спорить бесполезно.

— Нет, Ренн, — сказал он с пугающим спокойствием. — Вы не справитесь без меня.

— Справимся, — настаивала она.

Фин-Кединн вздохнул:

— Ты знаешь, что между племенем Зубра и племенем Лесной Лошади раздор с прошлого лета. Они не пустят к себе чужаков. Но меня они знают…

— Нет! — воскликнула Ренн. — Саеунн знает, что говорит. Она никогда не ошибается.

Колдунья племени Ворона покачала головой и еще раз со скрипом выдохнула:

— Ах, Фин-Кединн…

— Торак, скажи ему! — умоляла Ренн. — Скажи, что мы справимся без него.

Но Торак подобрал мешок с припасами и отвел взгляд.

— Идем, — пробормотал он, — мы теряем время.

Фин-Кединн забрал второй мешок у Ренн из рук.

— Идем, — согласился он.

Волк мчался по следу. Вокруг него Лес просыпался от долгого сна, и добыча исхудала от необходимости всякий раз разгребать Белый Мягкий Холод, чтобы найти себе пропитание. Волк видел, как лось жует сочную шкуру клена. Чувствуя, что он не станет охотиться на них, стадо северных оленей лишь подняло головы, провожая его взглядом.