Мишель Пейвер - Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП)

Во рту у Торака мгновенно пересохло; он вытащил нож и осторожно прошел по этому следу до очередного скалистого выступа.

Молодой заяц был разорван на мелкие кусочки. Его темно-красные кишки валялись на снегу, точно клубок спутанных веревок. На разгрызенном черепе странным образом уцелели затянутые ледяной коркой глаза.

Торак представил себе, какие отчаянные зигзаги проделывал несчастный заяц, пытаясь спастись от этих жутких псов. Они разорвали его в клочки, расшвыряв на тридцать шагов вокруг его плоть и мозги, но так и

не съели ни кусочка

. Значит, они убили его только потому, что им

хотелось убить

.

Жалость и отвращение охватили душу Торака; он скороговоркой произнес молитву в защиту заячьих душ и двинулся дальше, понимая, что молил Великого Духа защитить скорее не этого беднягу-зайца, а себя самого. Он тогда правильно сказал Ренн: Эостре он нужен живым. Но теперь понимал, что живым еще не значит невредимым.

Он чувствовал запах собственного пота, доносившийся из распахнутой горловины парки. Любая собака почует такой запах даже на расстоянии целого дня пути!

«Я боюсь!»

— вот что говорил этот запах.

Сзади послышался глухой стук.

Торак резко обернулся.

И даже весь обмяк, такое испытал облегчение.

Рек подняла голову над черепом несчастного зайца, озабоченно каркнула и вновь принялась сосредоточенно выклевывать заячий глаз.

Убрав нож в ножны, Торак поднял голову и увидел, что по снегу к нему мчится Волк.

*

«Ты преследовал филина?»

— спросил Торак, когда они, пьяные от счастья, перестали наконец обниматься и целоваться.

«Да,

— сказал Волк. —

Но своего волчонка так и не нашел».

«Мне очень жаль».

«А где наша сестра?»

«В безопасности,

— сказал Торак, —

но она поранила себе лапу».

«Ты по ней скучаешь?»

«Да».

«Я тоже».

Волк принюхался:

«Собаки. Далеко».

«Они очень сильные, и их много,

— сказал Торак.

— Большая опасность».

Волк прислонился к нему и повилял хвостом.

Они пошли дальше. Вскоре Красная Вода вновь вынырнула из-под земли в узком ущелье, полном гулкого эха. Рип и Рек взлетели на изогнутую скалу, почти перекрывавшую Горловину подобно мосту, затем спустились к Тораку и нетерпеливо закаркали:

«Давай, это же так легко!»

— Ничего себе «легко»! — задыхаясь, ворчал Торак, когда они с Волком пытались взобраться на эту скалу.

Казалось, склон ее был сделан из острых ножей. Некая злая сила раздробила скальную породу на тысячи острых осколков и, словно нарочно, поставила их почти вертикально. Порой они прорезали даже толстые подошвы башмаков Торака. И вскоре он заметил, что Волк сильно хромает. Подушечки его лап оказались буквально исполосованы острыми камнями.

«Эх, зря я тебя сюда потащил!»

— расстроился Торак.

Волк лизнул его в ухо.

На Далеком Севере Торак не раз видел, как ездовым собакам надевают на лапы специальные башмаки. Но самое большее, что он мог сейчас сделать для Волка, это обвязать ему лапы полосками кожи, отрезанными от старой куртки. Волк все время совал нос ему под руки, пытаясь понять, что он делает. А когда лапы были уже крепко забинтованы, Тораку пришлось строго приказать Волку ни в коем случае не грызть бинты и не пытаться их сорвать.

Он так внимательно за этим следил, что даже не понял, в какой момент они добрались до вершины скалы. Теперь наконец можно было выпрямиться и перевести дыхание. Внизу раскинулась Горловина Тайного Народа. А прямо над головой вздымалась мрачная громада Горы Духов.

Вершина ее уходила за облака. А сверкающие белые склоны, казалось, предупреждали:

«Не ходи сюда! Я священна! Здесь обитель духов, а не людей».

Торак упал перед Горой на колени, принес ей жертву в виде щепотки охры, а потом тихим голосом попросил простить его за это вторжение.

Облака у него над головой опустились еще ниже и снова скрыли вершину. Было не ясно, хороший это знак или плохой.

Справа Торак заметил каменистую осыпь, круто спускавшуюся в темноватую долину. Прямо перед ними сверкало под стелющейся поземкой открытое пространство, утыканное валунами, — там начинался сам горный склон. Посреди этого пологого склона наружу снова выныривала речка Красная Вода и небольшим водопадом падала вниз из какой-то черной пещерки.

На одном из валунов впереди виднелся знакомый знак спирали. Этот знак отчего-то придал Тораку уверенности, и он двинулся прямо на него. Волк потрусил следом, опустив хвост.

Валуны на склоне были покрыты скользкой ледяной коркой, а снег кое-где был весьма глубоким, так что идти было трудно. Через какое-то время они все же добрались до следующего спиралевидного знака, потом заметили еще один. Теперь уже чувствовалось, что они поднимаются все выше и выше.

Пора было подыскать место для ночлега.

Возле одного из скальных выступов намело глубокий сугроб, и Торак вздохнул с облегчением: куда проще выкопать в снегу нору, чем таскать камни и выкладывать из них стенку, да еще и в таком священном месте.

Огонь разжечь он не осмелился. Скорчившись в своем жалком убежище, он разделил между воронами полоску вяленой оленины, а Волку позволил жевать свои «бинты», поскольку лапы у него уже подживали. Иного ужина у них, собственно, и не было.

Наступала ночь; Торак прислушивался к отдаленному пению ручья — единственному звуку в зловещей тишине, царившей на склонах Горы Духов. Гора позволила ему устроиться на ночлег, однако она могла в одно мгновение и уничтожить его.

А Эостра?.. Что поделывает сейчас эта Пожирательница Душ? Ждет его, притаившись внутри Горы?

Во всяком случае, в могуществе своем она совершенно уверена, иначе не позволила бы ему и в Горловину войти. Впрочем, она в любой момент могла натравить на него своих псов. А ведь уже послезавтра наступит Ночь Душ…

Торак чувствовал на запястье приятную тяжесть браслета-оберега, который дала ему Ренн. Никогда еще прежде его верная подруга не казалась ему такой далекой.

И он представил себе, что сейчас лето. Они с Волком резвятся в озере, а рядом цветут желтые кувшинки. Волк высоко подскакивает, а потом с громким плеском шлепается обратно в воду. Торак ныряет, и смех его поднимается на поверхность серебристыми пузырьками. А потом, все еще смеясь, он выныривает навстречу солнцу, и все на свете кажется ему таким,

каким и должно быть

. И Нануак, его внешняя душа, точно золотая нить, тянется навстречу всему живому. А на мелководье стоит Отец и, улыбаясь, говорит ему: «Осторожней, Торак! Сперва оглянись и посмотри, что у тебя сзади!»

*

Торак вздрогнул, очнулся от забытья и услышал глухой грохот падающих камней. Громко кричали вороны, предупреждая его об опасности.